При изучении святоотеческой психологии необходимо иметь в виду: "Всякий, изучавший психологию научную (мирскую), желая приступить к изучению психологии святоотеческой, должен быть готовым встретить между ними большую разницу. Ученые психологи в миру, сами будучи душевно-плотскими людьми, изучают всегда душевно-плотских людей и только под душевно-плотским углом зрения" (христ.: Варнава (Беляев). Т. 1. 1998, с.239).
Святоотеческая психология не является абстрактным знанием ради самого знания. Она намного глубже и тоньше: "Психология святоотеческая – это откровение новой жизни. Это проникновение в такие уголки и глубины человеческого духа, которые никакому психологу со всеми его тонкими инструментами не под силу" (христ.: Варнава (Беляев). Т. 1. 1998, с.240).
Истинными психологами, то есть душеведами, являются отцы и учителя Церкви: "Они постигли в совершенстве глубину духа человеческого, с его падениями, с его колебаниями, сомнениями не пустыми словоотвлечениями, а непосредственным переживанием этого сложного и длинного процесса восхождения души к Богу, возвращения ее к первому Богородию. Эту великую программу освящения и спасения души, они вложили в уставы Церкви, во все ее учреждения. Весь уклад ее, посему, запечатлел их богодуновенной премудростью и представляет самый верный психологический аппарат, воздействующий в желательном отношении на душу человеческую" (христ.: Середович. 1913, с.208).
Отсюда становится понятным большая важность аскетического знания: "Загадочная природа наших чувств, желаний, страстей и воли, в их так называемом естественном, с христианской точки зрения, греховном состоянии, разоблачается здесь с изумительною полнотою и точностью, благодаря сравнительному изучению их в тройном процессе: во-первых, греховного состояния, далее, – в процессе постепенного нравственного религиозного перевоспитания естественным усилием воли и ума, стремящихся к преодолению греховности, и наконец, – в процессе радикального перерождения личности высшею силою Божественной благодати" (христ.: Кожевников. 1910, с.83).
Важна аскетика и для психологии: "Сама наука наблюдательной психологии, пытающаяся познать душу путем внешних опытов найдет здесь целую сокровищницу огромного разнообразнейшего опыта внутреннего, плоды того сосредоточенного и планомерного "внутрь-смотрения", в котором никакому лабораторному физиологу и психологу не превзойти глубоких сердцеведцев: Макария Египетского, Иоанна Лествичника, Исаака Сирина и стольких других..." (христ.: Кожевников. 1910, с.83).
Особенное внимание здесь необходимо обратить на монашество: "Наука из наук, монашество доставляет – выразимся языком ученых мира сего – самые подробные, основательные, глубокие и высокие познания в Экспериментальной Психологии и Богословии, то есть деятельное, живое познание человека и Бога, насколько это познание доступно человеку" (христ.: Игнатий (Брянчанинов). Т. 3. 1993, с.478).
Необходимо внимательно изучать все святоотеческое наследие и ту его часть, которая связана с психологическим знанием. Перейдем к историческому анализу психологических святоотеческих работ и идей (дополним, частично повторим и раскроем сказанное в первой главе).
Начнем с ранних христианских апологетов, у которых психологические проблемы рассматривались в комплексе с антропологическими. Здесь можно отметить таких авторов и такие дошедшие до нас их работы: Афинагора Афинейского († 180 г.) "О воскресении мертвых" (христ.: Сочинения древних христианских апологетов. 1999, с.92-121), Феофила Антиохийского († 181 г.) послание "К Автолику" (христ.: Феофил Антиохийский. 1999, с.128-191), Минуция Феликса "Октавий" (христ.: Минуций Феликс. 1999, с.268-271).
Не дошла до нас книга Дионисия Ареопагита († 96 г.) "О душе", на которую он сам постоянно ссылается (христ.: Дионисий Ареопагит. 1994, с.95).
Кроме того, был утрачен специальный трактат о душе выдающегося христианского апологета Иустина Философа († 166 г.) (Давыденко. 1908, с.42). Некоторые психологические темы упоминаются им в "Разговоре с Трифоном Иудеем" (Сочинения. 2-е изд. М., 1892) и в сохранившемся отрывке работы о воскресении (там же).
Ермий († 189 г.) в своей работе "Осмеяние языческих философов", выступая против языческой премудрости, останавливается в первую очередь на понимании человеческой души (христ.: Ермий. 1999, с.196). Кстати, он же пишет против учения о переселении душ (там же, с.197). Против этого учения писал и другой христианский апологет II века Феофил Антиохийский (христ.: Феофил Антиохийский. 1999, с.175). Таким образом, мнение теософов и антропософов о том, что в раннем христианстве учение о переселении душ одобрялось, не имеет под собой никаких оснований.
Основной труд Иринея Лионского († 202 г.) "Против ересей" является настоящей энциклопедией самых различных еретических учений, которые разбираются и критикуются им с различных сторон, в том числе – и с психологической. Подробнее всего он пишет о свободе воли, учении о переселении душ и бессмертии души. Этим темам он посвятил отдельные главы: "Человек свободен, и нет людей добрых и злых по природе" (Кн. 4, гл. 37), "Нелепость учения о переселении душ" (кн. 2, гл. 33), "Души помнят о содеянном ими в теле и бессмертны" (Кн. 2, гл. 34).
Тертуллиан († 211 г.) в своих трактатах "О душе" и "О назначении души" искал ответы на вопросы о природе и о происхождении души (Ч. 1: Киприан (Керн). 1996, с.96). Русский перевод: "О душе" (СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2004). Его работа "О свидетельстве души" (Его же. Избранные сочинения. М., 1994, с.83-89) может быть примером тонкого религиозно-психологического исследования, которое в последующей богословской литературе ляжет в основание, ни больше, ни меньше, как психологического доказательства бытия Божия. Разнообразные вопросы душепопечения затрагивались им в работах: "О зрелищах", "О Крещении", "О молитве", "О покаянии", "О терпении", "О женском убранстве", "О поощрении целомудрия", "О стыдливости". Некоторые его работы религиозно-психологического содержания до нас не дошли: "О свойстве души" (De censu animae), "О судьбе" (De fato), "Об экстазе" (Dе ecstasi), "О плоти и душе" (De carne et anima), "О смирении души" (De animae submissione), "О мирском суеверии" (De superstitione saeculi) (см.: христ.: Тертуллиан. 1994, с.15). О психологической стороне творчества Тертуллиана писали: Мартынов А. прот. "Содержание Тертуллианова сочинения "О свидетельстве души" и его достоинство в апологетическом отношении" (Вера и разум. 1893, ч. 1), Попов К. Д. "Тертуллиан и его теория христианского знания и основные начала его богословия" (Киев, 1880), Варежанин В. "Нравственное учение Тертуллиана" (Труды Киевской Духовной академии. 1866, № 7), Скворцов К. "Трактат Тертуллиана о зрелищах" (Труды Киевской Духовной академии. 1865, № 7) и др.
К сожалению до нас не дошел специальный трактат о душе выдающегося родоначальника христианской богословской науки, учителя церкви Климента Александрийского († 217 г.) (Давыденко. 1908, с.42). Но все же некоторое представление о его душеведении можно получить из его "Педагога" (М., 1996; Ярославль, 1890) и "Стромат" (Ярославль, 1892; сокр.: Отцы и учителя Церкви III века. Т. 1. М., 1996, с.30-299).
Все творчество Оригена († 254 г.) было поиском ответов на важнейшие антропологические и психологические вопросы. Но неуемный накал оригеновского вопрошания нередко приводил его к таким предположениям и обобщениям, которые больше тяготели к языческой философии, чем к христианской мудрости. Последующее христианское богословие критически отнеслось к идеям Оригена о происхождении душ (их предсуществованиии), загробном воздаянии души, составе души, одушевленности небесных светил, сравнительной материальности "эфирных тел" ангелов и человеческих душ (эта идея иногда появляется в христианстве и теперь, поскольку забывают, каковы ее корни).
Но в оригеновском наследии, безусловно, существуют и выдержавшие проверку временем психологические идеи: сотворенность души Богом, воскресение души вместе с телом, свобода человеческой воли. Многим оккультистам, ссылающимся на некоторые неправомысленные утверждения из оригеновской работы "О Началах", не помешало бы посмотреть, что ее центральной темой является свобода человеческой воли. Она отстаивается Оригеном на протяжении всей книге, ей же посвящена и наибольшая по объему первая глава третьей книги: "О свободе воли. Разрешение и объяснение изречений Писания, по-видимому, отвергающих ее" (Ориген. 1996, с.162-207). Кстати, именно как сторонник свободы воли, Ориген неоднократно критикует астрологию (что также, наверняка, пропускают при чтении Оригена сторонники его нехристианских идей).
Киприан Карфагенский († 258 г.) жил в очень сложное для церкви время, когда периоды жестоких гонений на христиан чередовались с периодами относительного затишья. Все это и отразилось в дошедших до нас его работах: "Книга о смертности" (Творения. Ч. 2. 1891, с.250-267), "Книга о благе терпения" (там же, с.291-310), "Книга о ревности и зависти" (там же, с.311-324). Но при этом он не забывал и о таких тонких темах, как хранение органов чувств и душевной чистоты: "Книга о зрелищах" (там же, с.353-363), "Об одежде девственниц" (Ч. 1. 1891, с.127-146).
У Григория Чудотворца, еп. Неокесарийского († 270 г.) есть "К Татиану краткое слово о душе" (Григорий Чудотворец. Творения. 1996, с.105-110). Там он пишет, что душа является самостоятельной сущностью, она бестелесна, проста, бессмертна и разумна.
У Мефодия Патарского († 310 г.) известно догматико-полемическое сочинение психологического характера "О свободном произволении" (христ.: Филарет (Гумилевский). Т. 1. 1859, с.170). Многих тем христианского душеведения он касается в широко известном теперь сочинении "Пир десяти дев" (М., 1996). Являясь одним из первых критиков Оригена, он выступал против его неправильных антропологических и психологических мнений (в первую очередь, против предсуществования душ).
У Петра патриарха Александрийского († 311 г.) было специальное слово о душе, до нас дошла часть его сочинения "О том, что душа не существовала прежде тела" (христ.: Филарет (Гумилевский). Т. 1. 1859, с.181). Являясь сначала начальником александрийского огласительного училища, он старался ослабить рационалистическое направление, господствовавшее в нем со времени Оригена. В своих лекциях он опровергал аллегории Оригена и его учение о предсуществовании душ.
Известный христианский аскет Ефрем Сирин († 372 г.) писал на разные духовно-психологические темы: "О вере" (Его же. Творения. Т. 6. М., 1995, с.454-460), "О добродетелях и страстях" (там же, т. 3, с.385-394), "О духовном состоянии" (там же, т. 2, с.396), "О непостоянстве человеческой воли" (там же, т. 5, с.184-189), "О покаянии" (там же, т. 4, с.122-345), "О свободе нашей и о том, что человек создан свободным" (там же, т. 3, с.396), "О свободной воле человека" (там же, т. 5, с.24-33), "О смирении и гордости" (там же, т. 4, с.114-122) и др. Его многочисленные молитвы, надгробные песнопения и слезные моления не только ярко передают само душевное настроение автора, но и те религиозные чувствования, которые помогают христианину во многих трудны обстоятельствах его жизни.
Другой выдающийся христианский подвижник, Макарий Египетский († 390 г.), не забывая проблемы свободы воли, обращался также к проблеме человеческого ума и богопознания: "О свободе ума" (Его же. Духовные беседы, послания и слова. Св.-Троицк. Серг. Лавра, 1998, с.442-467), "О возвышении ума" (там же, с.403-417), "Об обращении души к Богу, и соединении с Ним" (Христианское чтение. 1837, ч. 2, с.113-119). И все другие его писания проникнуты тонким психологическим анализом и глубоким внутренним опытом.
Также от глубины своего аскетического опыта пишет Афанасий Великий († 373 г.): "О том, что человек может познавать Бога в душе своим умом, и что душа человеческая разумна и бессмертна" (Христианское чтение. 1837, ч. 4, с.113-125).
В его работе "Об истолковании псалмов" содержится много интересных религиозно-психологических наблюдений. По его мнению, всякий читающий псалмы воспринимает их как излияния его собственной души. Если в других книгах Библии речи всех персонажей представляются читателю как их высказывания, то в Книге псалмов все, кроме пророчеств о Спасителе, он воспринимает "как свои собственные слова; да и слушающий, как будто сам от себя произнося это, приводится в такое состояние, когда слова песнопений воспринимаются им как его собственные" (цит. по: доп.: Бычков. 1991, с.6). Таким образом, псалмы для поющих являются как бы зеркалом, в котором они познают свои душевные движения, и изречены они были Св. Духом для того, чтобы всякий "желающий мог изучать в псалмах душевные движения и состояния, находя в них и врачевание и исправление каждого движения" (там же). Афанасий Великий убежден, что любой человек может всегда подобрать псалом, соответствующий его душевному настрою. Он перечисляет множество различных жизненных ситуаций, вызывающих те или иные состояния души, и указывает, какие псалмы следует воспевать в каждом конкретном случае, чтобы укрепить себя или исцелиться от душевного недуга.
Религиозно-психологические работы Василия Великого († 379 г.) касаются внутреннего христианского делания: "На гневливых", "О зависти", "О благодарении", "О вере", "О смиренномудрии", "На слова: "Внемли себе"". В последней работе, поясняя и раскрывая ветхозаветные слова "внемли себе" (Втор. 15, 9), он пишет: "Точное наблюдение себя самого дает тебе достаточное руководство и к познанию Бога. Ибо, если внемлешь себе, ты не будешь иметь нужды искать следов Зиждителя в устройстве вселенной, но в себе самом, как бы в малом каком-то мире, усмотришь великую премудрость своего Создателя" (христ.: Василий Великий. Т. 2. 1911, с.98). Этот призыв Василия Великого к самопознанию вытекает из самых глубинных основ христианства. Он был поддержан другими христианскими подвижниками, разработавшими искусство христианского самопознания до тончайших деталей.
У Кирилла патриарха Иерусалимского († 386 г.) есть слово "О душе" (Его же. Поучения. М., 1991, с.51-53). Он продолжает общую святоотеческую традицию критики оригеновской идеи предсуществования душ, и поддерживает "самовластность" души, т. е. ее свободу воли.
Григорий Богослов († 389 г.) был одновременно философом, поэтом и лириком (ибо нередко для выражения своей мысли использовал стихотворную форму), богословом с большой буквы. Он рассуждал о человеке с глубоким знанием души человеческой (Ч. 1: Киприан (Керн). 1996, с.148). Из специальных его работ можно отметить: "О душе" (Собрание творений. Т. 2. 1994, с.31-35), "К душе своей" (там же, с.114-115), "Упреки неразумным стремлениям души" (там же, с.116-117), "На гневливость" (там же, с.197-208) и др. В этих работах он писал о сути души и ее происхождении, критикуя языческие точки зрения на эти вопросы (в том числе идею того, что "душа меняет разные тела", т. е. языческое учение о переселении душ).
У Григория Нисского († 394 г.) были специальные религиозно-психологические работы: "О душе и воскресении" (Творения. Ч. 4. 1862, с.201-326), "Против учения о судьбе" (там же, с.141-177), "О жизни будущей" (Воскресное чтение. 1844, № 11). Многие проблемы душеведения нашли свое место в основном его антропологическом трактате – "Об устроении человека" (Творения. Ч. 1. 1861, с.76-222; новый перевод: М., 1995).
У Дидима Александрийского († 398 г.) была работа "О душе" (христ.: Киприан (Керн). 1995, с.127). Не дошла она до нас скорее всего потому, что в ней некритически излагалось оригеновское учение о предсуществовании души. За эти свои воззрения Дидим Александрийский вместе с Оригеном и Евагрием критиковался как современниками, так и последующими св. отцами.
Иоанн Златоуст († 407 г.) являет собой яркий пример практического христианского душепопечения. Являясь тонким психологом, он проникает в тайны душевной жизни (христ.: Амман. 1994, с.172). Он постоянно обращается к наиболее сложным и актуальным внутренним вопросам: о нравственном усовершенствовании, о путях к добродетельной жизни, о терпении, кротости, целомудрии, смирении, молитве и т. д. Но это были не благие пожелания кабинетного ученого, это был многолетний опыт духовного пастырства. Вот почему многое, если не практически все, что было сказано Иоанном Златоустом столько веков назад понятно и актуально до сих пор. Например, он напоминал, особенно власть имущим, о совести, говорил о необходимости воздержания от зрелищ и о недопустимости брани скверными словами (что для настоящей России особенно злободневно).
Воистину, психологом является не тот, кто прочел много книжек, а тот, кто может помочь другим людям правильно жить, и именно это словом и всей своей жизнью и делал Иоанн Златоуст как христианский пастырь. Он был одним из самых почитаемых и читаемых христианских авторов в древней Руси, его работы имели достаточно широкое хождение, что, учитывая тот уровень "полиграфии" – все писалось от руки, было делом очень нелегким.
Работе Немезия еп. Емесского "О природе человека" явилась первой попыткой систематической антропологии и психологии в раннем христианстве (Ч. 1: Киприан (Керн). 1996, с.183). Автор пытается упоминать все доступные ему точки зрения (иногда, без достаточного критического анализа), так что его взглядам свойственен некоторый эклектизм и в отдельных вопросах, даже, влияние неоплатонизма (в частности, он пишет о "Мировой душе"). Но в остальных важнейших психологических вопросах он занимает достаточно критическую позицию: он последовательно выступает против "метемпсихоза", т. е. учения о переселении душ, пишет о бессмертии души. Он пишет о многих чисто психологических и даже психофизиологических явлениях (на уровне тогдашней науки), так что по праву именуется не только богословом-систематиком, но и психологом, и психофизиологом (там же, с.183).
Сделаем некоторые общие выводы по работам древнехристианского периода – I-IV веков. Обращение к психологическому знанию в этот период носило разнообразный характер. Оно использовалось в общении с языческим миром христианскими апологетами, которые обращались непосредственно к душе собеседника, надеясь, что в ней что-то пробудится. При этом, чаще всего, диалог шел на языке собеседника-язычника и в доступных ему контекстах, чтобы языковое несоответствие не вызвало однозначного неприятия. Как писал о подобном своем опыте ап. Павел: "для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных... для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых" (1 Кор. 9, 20.22).
Параллельно с внешней апологетической работой в христианской психологии шел и внутренний поиск адекватного языка, подходящих терминов. Происходило постепенное, но неуклонное дистанцирование от языческой мудрости и его понятий. Но в историческом плане процесс этот был сложным и не автоматическим, так что иногда в нем появлялись примеры недостаточно критического подхода к дохристианской или нехристианской мысли (Ориген, Тертуллиан). Со временем центр психологической работы переместился с внешних и социальных моментов на внутренние и духовные аспекты: христианские аскеты и подвижники постигали все через свой внутренний опыт, стремясь к очищению и спасению души.
У блаж. Августина († 430 г.) есть специальные работы о душе: "О бессмертии души" (Творения. 2-е изд. Ч. 2. Киев, 1905, с.299-326), "О количестве души" (там же, с.327-418). Но этим, конечно же, не ограничиваются его психологические интересы. Вся его мировоззренческая система характеризуется "психологической постановкой и психологическим освещением философских проблем и богословских вопросов, входящих в ее состав" (Попов. 1915, с.455). Раскрытие тех или иных психологических проблем встречается практически во всех его работах, особенно в таких наиболее известных и почитаемых как "Исповедь" и "О граде Божием".
О психологических воззрениях бл. Августина см.: Скворцов К. "Блаженный Августин как психолог" (Труды КДА. 1870, №№ 4-9), Попов И. В. "Учение бл. Августина о познании души" (Богословский вестник. 1916, № 3-4), Попов И. В. "Экстаз и откровение в системе бл. Августина" (В память столетия Московской духовной академии. Сб. Ч. 2. М., 1915, с.455-508), Сергий архим. "Учение бл. Августина о предопределении в связи с обстоятельствами его жизни и деятельности" (Чтение в ОЛДП. 1887, № 12), Баткин Л. М. ""Не мечтайте о себе". О культурно-историческом смысле "я" в "Исповеди" бл. Августина" (М., 1993).
Исихий Иерусалимский († 432 г.), ученик Григория Богослова, в слове "О трезвении и молитве" (6-е изд. М.: Типо-лит. И. Ефимова, 1890) пишет о "духовном художестве" – трезвении, трехчастности души, хранении органов чувств, борьбе с прилогами, хранении сердца, а также, о смирении, страстях, помыслах, воображении, мечтаниях, внешних чувствах, самолюбии. Просто удивительно, сколько всего поместилось в такой, в общем-то, небольшой работе – в 60 страниц текста в русском переводе.
Писания преподобного Иоанна Кассиана Римлянина († 435 г.) (Сергиев Посад, 1993; репр. переизд.: М., 1892) могут служить примером постоянного обращения к психологическим темам. Вот названия некоторых глав из его постановлений киновитянам: "Для сохранения чистоты души и тела недостаточно одного воздержания от пищи", "О внутреннем мире монаха и духовном воздержании", "О духе гнева". Из "Глав из собеседований египетских подвижников": "О вечности души", "О желании спокойствия сердца", "О тричастной способности души", "О трояком состоянии душ", "Сравнение души с жерновом". Простым, ясным языком преподобный Иоанн описывает тончайшие психологические явления в душе человека (для их последующего религиозно-духовного анализа и использования).
У Исидора Пелусиота († 436 г.), ученика Иоанна Златоуста есть два письма: "О душе. Письмо пресвитеру Дигиптию" (Творения. Ч. 3. М., 1860, с.29), "О душе. Письмо врачу Проэспию" (там же, с.29-34). В остальных своих работах он касается внимания, памяти, воли и других психологических тем.
Для уяснения вопроса о душе весьма важно творение Кирилла Александрийского († 444 г.) "Против антропоморфитов", в котором он раскрывает образ Божий в душе человека (христ.: Филарет (Гумилевский). Т. 3. 1859, с.112). Св. Кирилл однозначно выступает против учения Оригена о предсуществовании душ, поскольку оно иногда проникало в христианство, несмотря на ее авторитетную критику многими св. отцами.
Работы преподобного Нила Синайского († 450 г.), ученика Иоанна Златоуста, были известны и читаемы на Руси (Творения. В 3-х ч. М., 1858-1859). В них он пишет об ощущениях, памяти (и их взаимоотношении), уме, воображении, органах чувств, отношении души и тела, самопознании и т. д. Особенно близки ему темы, связанные с психологией греха и добродетели: "О воздержании", "О тщеславии", "О том, что душам пристрастных к богатству, как животолюбивым, при смерти трудно расставаться с жизнию", "О восьми лукавых духах", "О различных лукавых помыслах", "Слово подвижническое", "Слово о нестяжательности".
Феодорит Киррский († 457 г.) в работе "О природе человека" (Христианское чтение. 1846, ч. 4) рассматривает и критикует языческие представления о душе, особенно он выступает против идеи о предсуществовании души. И в другой своей работе он пишет: "душа наша есть существо простое, одаренное разумом и бессмертное, но которое однако же не существует прежде тел" (христ.: Феодорит Кирский. 1844, с.218). При этом он выступает против противоположного учения об этом Пифагора, Платона и Плотина (там же, с.218).
Феодорит Киррский был известным и плодовитым толкователем Священного Писания и в этих его работах много важнейшего психологического материала.
Диадох еп. Фотики (вт. пол. V в.) в своем "Подвижническом слове" (Добротолюбие. 2-е изд. Т. 3. М., 1900, с.8-74) пишет о многих темах душепопечения: о самовластии и свободе, об очищении и исцелении души, о просветлении ума, о хранении зрения и других органов чувств и т. д.
"Лествица" преподобного Иоанна Лествичника († 563 г.) представляет нам глубочайшее психологическое содержание (Давыденко. 1908, с.37). Более того, преп. Иоанн дает в своих писаниях огромный психологический опыт духовного человека (христ.: Феодор (Поздеевский). 1991, с.55). Вот как в одной единственной короткой фразе преп. Иоанн выражает суть христианского учения о душе и ее спасении: "весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна и пребывает во веки" (христ.: Иоанн Лествичник. 2001, с.268). А отсюда и вытекают главнейшие задачи христианина: самопознание (там же, с.175), борьба с бесами (там же, с.57) и с их прилогами (там же, с.122), осторожность с необычными сновидениями (там же, с.31), стяжание добродетелей, которые "подобны лествице Иакова" (там же, с.104) (почему его труд и называется "Лествицей").
Варсонофия Великого († 563 г.) и Иоанна Пророка (VI в.) до нас дошло "Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошания учеников" (М.: Правило веры, 1995; репр. переизд.: СПб., 1905). Вот некоторые религиозно-психологические темы оттуда: привычки (с.64), хранение сердца (с.67), органы чувств (с.87), внутреннее делание (с.157), обуздывание и освящение органов чувств (с.191,182), послушание (с.186), смирение (с.206), осторожность с видениями (с.278), благодать (с.280), критика Оригена (с.381), соотношение человеческой свободы и Божьей благодати (с.456), о правильном посте (с.488), критика зрелищ (с.492).
Все богословско-нравственное учение аввы Фалассия († 600 г.) проникнуто психологическим содержанием (христ.: Филарет (Гумилевский). Т. 3. 1859, с.232). Как опытному христианскому пастырю ему были открыты не только тайны душепопечения, но и лечения души (т. е. дословно психо-терапии!). Процесс этот, конечно же, сложный и постепенный: "Здравие души – бесстрастие и ведение, и улучить его невозможно тому, кто порабощен плотским сластям" (христ.: Фалассий авва. 1900, с.296). Для обретения бесстрастия необходимо найти главную причину страстей: "Хочешь ли за раз избавиться от страстей? – Отрешись от матери страстей – самолюбия" (там же, с.292). А для правильного прохождения духовного пути необходимо постоянное обращение к своей совести: "Учитель истинный есть совесть, которой слушающийся пребывает непреткновенен" (там же).
Дальнейшее развитие опытного душеведения происходило у таких известных христианских аскетов, как авва Дорофей, Исаак Сирин, Максим Исповедник.
Авва Дорофей († 620 г.) в "Душеполезных поучениях и посланиях" (М., 1995; переизд.: М., 1856) пишет об отсечении своей воли (послушании) (с.40), отношении души к телу (с.57), совести (с.59), злых навыках (с.94,168) и навыках вообще (с.159), душевном устроении (с.97-98), соотношении страстей и добродетелей (с.169-170), перенесении скорбей (с.183-184), намерениях (с.203), сне (с.302) и др.
В ряду отцов церкви особенным обилием и ценностью психологического материала выдавался Исаак Сирин (сер. VII в.) (Давыденко. 1908, с.36). О нем можно прочесть и такие проникновенные слова: "Св. Исаак всю жизнь свою посвятил уединенному изучению души своей, и ничьи поучения не исполнены таких глубоких психологических сведений, как поучения св. Исаака; прошед сам степени духовной созерцательной жизни, св. Исаак представляет наставления о созерцаниях возвышенные и основанные на твердых опытах. Духовная жизнь изображена в его поучениях в приложении к самым неуловимым состояниям души" (христ.: Филарет (Гумилевский). Т. 3. 1859, с.176).
Вот названия некоторых его слов ("Слова подвижнические". М.: Православное изд-во, 1993; репр. переизд.: Сергиев Посад, 1911) (часть из них дана в сокращении): "О душе, о страстях и о чистоте ума" (Слово 4), "О чувствах, а вместе и об искушениях" (Слово 5), "О разных отличиях безмолвия, о власти ума" (Слово 15), "О душе, ищущей глубокого созерцания" (Слово 17), "О трех способах ведения, о разности их делания и понятий, о вере души" (Слово 25), "О том, чем сохраняется тайное, внутреннее в душе трезвение, и откуда приходят сонливость и холодность в уме" (Слово 32), "О том, почему люди душевные прозирают ведение в нечто духовное" (Слово 39), "О вере и смиренномудрии" (Слово 49), "О хранении сердца и о тончайшем созерцании" (Слово 72), "Об очищении тела, души и ума" (Слово 81), "О гордости" (Слово 79), "О покаянии" (Слово 83).
Исааку Сирину были открыты глубины самопознания, к которому он и призывает своих духовных чад и всех, идущих узкими вратами христианского пути. Ибо таинство самопознания глубоко и крайне важно: "Кто сподобился увидеть самого себя, тот лучше сподобившегося видеть ангелов" (христ.: Исаак Сирин. 1993, с.175).
У Максима Исповедника († 662 г.) был особый трактат "О душе" (Кашменский. Ч. 1. 1860, с.9). И в других своих работах он не забывает о душеведении. Он пишет о происхождении души (одновременно с телом), об основных трех силах души ("мыслительной", "деятельной" и "желательной") и об отдельных их проявлениях: уме, чувстве, помышлениях и т. д. Он проводит духовно-психологический анализ страстей, выстраивая их последовательность и иерархию, и производя их общую классификацию. Он указывает путь к бесстрастию – через исправление страстей. Это является целой наукой со своими методами и приемами, главным из которых является познание самого себя, через осознание своей немощи и греховности.
В работе Иоанна Дамаскина († 777 г.) "Точное изложение православной веры" (Ростов н/Д, 1992; репр. переизд.: СПб., 1894) был дан своеобразный компендиум психологического знания того времени, которое заняло важное и достаточно большое место в изложении основного христианского богословия. Об этом можно судить даже при беглом перечислении соответствующих глав. Из первой книги: "О месте ангела и души и о неописуемом" (Глава 13). Из второй книги: "Об удовольствиях" (Глава 13), "О неудовольствии" (Глава 14), "О страхе" (Глава 15), "О гневе" (Глава 16), "О воображении" (Глава 17), "О чувстве" (Глава 18), "О мыслительной способности" (Глава 19), "О способности памяти" (Глава 20), "О слове внутреннем и внешнем" (Глава 21), "О страдании и действии" (Глава 22), "О деятельности" (Глава 23), "О добровольном и невольном" (Глава 24), "О том, что в нашей власти, или о свободе" (Глава 25), "О бывающем" (Глава 26), "О том, в силу чего мы свободны" (Глава 27), "О том, что не в нашей власти" (Глава 28), "О Промышлении" (Глава 29), "О предведении и предопределении" (Глава 30) и др. Таким образом, учитывая эти и другие главы, Иоанном Дамаскиным были затронуты фактически все основные темы христианского душеведения: состав, общие и частные силы души, взаимоотношение души и тела, происхождение души и ее посмертная участь, страсти души и ее от них очищение. А общим определением души оттуда мы пользуемся и до сих пор: "душа есть сущность живая, простая и бестелесная..." (христ.: Иоанн Дамаскин. 1992, с.81).
Подобно тому, как христианская антропология есть христология (учение о Христе), так и христианская психология есть психология Христа, что рассматривается Иоанном Дамаскиным в третьей книге: "О (двух) волях и свободных действованиях Господа нашего Иисуса Христа" (Глава 14), "О действованиях в Господе нашем Иисусе Христе" (Глава 15), "Против тех, которые говорят: если в человеке – два естества и два действования, то во Христе необходимо предполагать три естества и столько же действований" (Глава 16), "О том, что в Господе естество плоти и воля обожествлены" (Глава 17), "Еще о том, что в Господе (две) воли и свободы, также (два) ума, ведения и премудрости" (Глава 18), "О богомужном действовании" (Глава 19), "Об естественных и безупречных страстях" (Глава 20), "О неведении и рабстве" (Глава 21), "О преуспеянии" (Глава 22), "О боязни" (Глава 23), "Об усвоении" (Глава 25), "О страдании тела Господня и о бесстрастии Его Божества" (Глава 26), "О том, что и во время смерти Господа Божество Слова неразлучно пребывало с душею и телом, и – что сохранялась одна ипостась" (Глава 27).
Большинство работ Феодора Студита († 826 г.) предназначены для монашеского окормления, и именно под таким углом зрения им рассматриваются проблемы христианской психологии. В своих "Творениях" (В 2-х т. СПб., 1907-1908) и "Огласительных поучениях и завещаниях" (М., 1998) он пишет о христианском душепопечении: чистоте, охранении, возделывании и обновлении души, благодатных и негативных состояниях души (и правилах по их распознаванию), самопознании, совершенствовании, смирении, бесстрастии, борьбе с гордостью и другими страстями, правильном образе жизни (!). Неоднократно он останавливается на охранении органов чувств (христ.: Феодор Студит. Творения. Т. 1. 1907, с.240,306,311,494,947,950; т. 2, с.358,480), чему посвящает и отдельную небольшую подглавку: "Об охранении и очищении наших чувств и об исповедании дурных помыслов" (Творения. Т. 1. 1907, с.916-918).
Эти же темы продолжает Феодор еп. Едесский († 848 г.). В двух своих работах – "Умозрительное слово" (Христианское чтение. 1825, ч. 17) и "Сто весьма душеполезных глав" (Христианское чтение. 1825, ч. 17) – он призывает отвергнуться самого себя и потом, взявши крест, последовать Господу, чтобы стать на высочайшей степени обòжения. Жизнь во плоти дана христианину для труда и подвига, а посему нужно по мере сил бороться со всеми страстями, улучшать органы чувств и всей душой стремится к Богу.
В лице Симеона Нового Богослова († 1032 г.) внутреннее духовное делание удивительным образом соединилось с широким богословским подходом (за что он и именуется "Новым Богословом"). Все темы христианской психологии получают у него двоякое развитие: личностное осознание и переживание через внутренний опыт и богословское осмысление через всю святоотеческую традицию. Он подробно пишет об уврачевании души, психологии греха, самопознании, охранение ума и органов чувств (в овладении которыми он видит, ни больше, ни меньше, как проявление в человеке образа Божия). Он описывает свой внутренний опыт, действие благодати на душу и умное ее познание. Его практическая психология молитвы столь подробна, что излагаемые им технические приемы не рекомендуются для новоначальных (свят. Феофан Затворник). В духовной психологии таинств он рассматривает восстановление душевных сил в крещении, борьбу со страстями через покаяние и причастие. Он постоянно ориентирован на внутреннее делание, и не устает напоминать, что Христос "смотрит паче на расположение и произволение наших душ, нежели на телесные труды, с какими упражняемся и подвизаемся мы в добродетели" (христ.: Симеон Новый Богослов. Т. 1. 1993, с.344).
И богословские, и психологические взгляды Симеона Нового Богослова получили освещение как в дореволюционных, так и в современных работах: Аникиев П. П. "Мистика преп. Симеона Нового Богослова" (СПб.: Синод. тип., 1906) и "Апология мистики по творениям преп. Симеона Нового Богослова" (Пг., 1915), Новоселов М. А. "Забытый путь опытного Богопознания" (3-е изд., пер. М., 1912), Лесняк В. Г. протоиер. "Святой Симеон Новый Богослов и его богословские воззрения" (СПб.: Велень, 1993), Василий (Кривошеин) архиеп. "Преподобный Симеон Новый Богослов" (Н.Новгород, 1996), Иларион (Алфеев) иером. "Преподобный Симеон Новый Богослов" (М., 1998). Хотя, безусловно, обилие в трудах Симеона Нового Богослова важного психологического материала предполагает необходимость его целостного и самостоятельного анализа, что, к сожалению, еще не сделано.
Знаменитый византийский богослов Феофилакт Болгарский († 1085 г.) широко известен своими комментариями на книги Ветхого и Нового Заветов. При этом он нередко толкует Библию в духовно-психологическом ключе, несколько примеров которого мы и приведем:
– Иисус Христос сказал своим ученикам притчу: "Царство Небесное подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскисло все" (Мф. 13, 33); по Феофилакту Болгарскому: "Под женщиною можешь разуметь душу, под тремя мерами – три ее силы: разум, сердце и волю. Кто в эти сокрыет слово Божие, тот сделает оные совершенно духовными, так что ни разум не будет сомневаться в учении, ни сердце и воля не будут стремиться к неразумному, но вкиснут и уподобятся Слову Божию" (христ.: Феофилакт Болгарский. 1911, с.386);
– некоторые соблазняются следующими словами Спасителя: "Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение; ибо отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух, и двое против трех: отец будет против сына, и сын против отца; мать против дочери, и дочь против матери; свекровь против невестки своей, и невестка против свекрови своей" (Лк. 12, 51-53); и это евангельское место Феофилакт Болгарский применяет к человеческой душе: "Отец есть ум, а сын рассудок. Между ними в едином дому, т. е. в человеке, происходило разделение" (там же, с.379); "Матерью и свекровью можешь назвать – мысль, а дочерью и невесткою – чувство. И между ними бывает борьба ради Христа. У мысли бывает вражда против чувства" (там же);
– путеводная звезда привела волхвов в Вифлеем поклониться родившемуся Христу (Мф. 2, 1-2), обилие пойманной рыбы после проповеди Христа привело в удивление и ужас Симона Петра, Иакова и Иоанна (будущих апостолов) и других рыбаков, ловивших всю ночь и ничего не поймавших (Лк. 5, 4-10); Феофилакт Болгарский пишет по этому поводу: "Подивись смотрению Господа, как Он каждого привлекает чрез свойственное и сродное ему средство, например: волхвов – посредством звезды, а рыбарей – посредством рыб" (там же, с.304); может быть, современным психологам будет легче прийти к Богу и церкви через христианскую психологию, через святоотеческий опыт душепопечения.
Из работ Никиты Стифата (XI в.), почитателя Симеона Нового Богослова, важны в психологическом отношении не только его "Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума" (Добротолюбие. Т. 5. М., 1900, с.111-144), но и "Деятельных глав первая сотница" (Добротолюбие. Т. 5. М., 1900, с.82-110), и "Третья умозрительных глав сотница – о любви и совершенстве жизни" (Добротолюбие. Т. 5. М., 1900, с.144-161). Свои работы Никита Стифат адресует в первую очередь к монашествующим, но по заключающемуся в них духовно-психологическому содержанию, они важны для всех христиан, которые хотели бы побороть гнев и другие страсти, избавиться от злых страстных привычек, воспитать в себе добродетельные навыки, стяжать христианские добродетели и прийти к бесстрастию. Основой всего этого, его началом, серединой и концом является самопознание. Эта нелегкая наука наук приводит человека к Богу: "Всякий познавший себя, почил от всех дел... и вошел в святилище Божие, в мысленное богослужение Духа и в божественное пристанище бесстрастия и смирения" (Никита Стифат. 1900, с.122).
Выдающийся византийский подвижник и писатель Григорий Синаит († 1310 г.) содействовал упрочению и развитию деятельно-созерцательного идеала и был одним из авторитетных проповедников исихастского учения. В дополнение к работам, которые были переведены и изданы у нас до революции, в настоящее время появляются и новые переводы – см.: Григорий Синаит. Творения. Пер. с греч., прим. и послесл. еп. Вениамина (Милова). М.: Новоспасский мон., 1999.
Особенно много внимания Григорий Синаит уделяет психологии греха. Грех расстроил все силы души. Более того, против каждой из трех сил души темные силы, борясь с подвижниками, делают нападения. Так что, "в чем кто ни преуспеет и над чем ни трудится, в том и борим бывает ими" (христ.: Григорий Синаит. Главы о заповедях. 1900, с.210). Кроме обычного выделения восьми главных страстей, Григорий Синаит подразделяет страсти на телесные и душевные, а душевные – по силам души – на раздражительные, похотные, мысленные (вообразительные и рассудочные). Началом и причиной страстей является злоупотребление, злоупотребления – склонность, склонности – желания, желаний – прилог, прилог же – от бесов. Поэтому необходима постоянная борьба с прилогами, различными "мечтаниями" и образами при молитве. Это хранение ума сделает его безвидным, безобразным и недоступным для вражеских козней. Кроме того, необходимо хранение и других сил души: разделенной грехопадением памяти – через покаяние, воли – через послушание и смирение. И наоборот, отсутствие смирения – гордость – приводит к тяжкой духовной болезни – прелести, за которой, в свою очередь, может последовать исступление из ума и даже беснование.
Сложнейшей, но и важнейшей теме хранения сердца посвящена работа Никифора Уединенника († 1340 г.) "Слово о хранении и трезвении сердца многополезное" (Добротолюбие. 2-е изд. Т. 5. М., 1900, с.239-251). Без хранения сердца невозможно бороться с темными прилогами и помыслами. Без хранения сердца невозможно его очистить и достичь добродетели. Достигается же все это через христианское настроение ума и сердца. Немаловажную роль здесь играет и такой метод исихастского делания, как соединении ума и сердца. О чем он пишет: "Как муж некий, бывший в отлучке от дома, когда возвратится, сам себя не помнит от радости, что опять увиделся с детьми и женою, обнимает их и не наговорится с ними: так и ум, когда соединится с сердцем, исполняется неизреченной сладости и веселия. Тогда видится ему, как воистину царствие небесное внутрь нас есть..." (христ.: Никифор Уединенник. 1900, с.250).
Св. Григорий Палама († 1359 г.) писал о различных психологических проблемах, соединяя их с душеспасением.
Всеми своими силами душа больна, и врач ее – Христос. По тонкому наблюдению Григория Паламы, врачевание души должно начинаться с желательной ее силы. Дело в том, что пищей гневу (делу раздражительной силы души) служит пожелание (дело желательной силы). Они же обе при дурном направлении питают гордость ума (дело мыслительной силы души). Поэтому никогда не происходит выздоравливание раздражительной силы души прежде уврачевания пожелательной, а мыслительной – прежде уврачевания этих обеих. Таким образом, благодаря Григорию Паламе вырисовывается целостная и обоснованная программа очищения и оздоровления души, важность которой необычайно велика не только для христианской аскетики, но и, безусловно, для современной педагогики и психологии.
Что особенно важно, Григорий Палама, как и другие христианские подвижники, говорит это исходя из глубины внутреннего духовного опыта. Последний же, по его мнению необходимо связан с самопознанием, важность которого нельзя недооценивать. Кроме того, истинное самопознание должно быть связано со смирением. В этом Григорий Палама видит важное отличие христианского самопознания от самопознания языческого. Он считает, что языческие авторы используют призыв к самопознанию ("Познай самого себя") в качестве приманки и называет это "лукавством внешних философов" (христ.: Григорий Палама. 1995, с.18). Вообще, надо заметить, что Григорий Палама занимает критическую позицию в отношении к языческой, в том числе, и древнегреческой мудрости. Так, например, критикуя основное религиозно-психическое состояние древнегреческой религии – экстаз, он называет его "злейшим эллинским обольщением, корнем и источником всякого злоучения" (христ.: 1995, с.45). Современный переводчик попробовал смягчить данную мысль, комментируя ее таким образом: "Св. Григорий Палама, конечно, осуждает здесь не экстаз вообще, а только губительную пустоту такого экстаза, когда человек бежит от самого себя" (там же, с.45). А, тем не менее, как мы считаем, Григорий Палама говорит именно о любом экстазе (как направленном вовне духовно-психическом состоянии), и это является для него принципиальным положением, вытекающим из всей предыдущей святоотеческой традиции. По этой же причине Григорий Палама не мог не критиковать язычников за "так называемую у них мировую душу" (там же, с.30), за излишний рационализм в познании, а также за стоическое отождествление бесстрастия с бесчувствием, которое с христианской точки зрения есть не меньшее зло.
Не меньше внимания Григорий Палама уделяет и показу положительных моментов христианской аскезы. Особенно известен он своими описаниями благодатных состояний – фаворского или божественного света, богословским осмыслением которого он и занимался всю жизнь, отстаивая его от хулителей и невежд.
Сделаем краткий вывод из всей подглавки о святоотеческой психологии: как пчелы собирают в ульи мед, так и св. отцы кропотливо и постоянно испытывали и собирали все самое душеполезное – это и составило суть святоотеческой психологии. Это святоотеческое наследие, безусловно, необходимо постоянно и глубоко изучать. При этом хорошо было бы одновременно видеть и лес, видеть и отдельные в нем деревья, т. е. совмещать целостность подхода с достаточной его тонкостью. Как нам кажется, подобный подход уже в достаточной степени реализован в следующих дореволюционных изданиях: Васильев М. "Учение отцов церкви о страсти" (Сергиев Посад, 1912), Давыденко В. Ф. "Святоотеческое учение о душе человека" (Харьков, 1908), "Душа человеческая. Положительное учение православной Церкви и Святых Отец" (Одесса, 1912; переизд.: Св.-Тр. Ново-Голутв. мон., 1992), Кашменский С. "Систематический свод учения св. отцов церкви о душе человеческой" (В 3-х ч. Вятка, 1860-1865), Сергий (Страгородский) архим. "Православное учение о спасении. Опыт раскрытия нравственно-субъективной стороны спасения на основании Св. Писания и творений свято-отеческих" (М., 1991; переизд.: Казань: Типо-литогр. Импер. ун-та, 1898), Соколов Л. "Психология греха и добродетели по учению свв. подвижников древней церкви в связи с условиями пастырского душепопечения" (Вологда, 1905).
Основным предметом изучения и попечения в святоотеческой психологии является душа, к общему учению о которой мы и переходим.
Страница добавлена 15.05.2011. Последнее обновление 01.10.2018.
© Словарь христианской антропологии и психологии.
