Поиск по сайту

 

В начале XX века писали: "Идея обожения (θεοποιησις, θεωσις), которая в современном богословии является совершенно забытой, составляет самое зерно религиозной жизни христианского Востока. Она оставила свой след на всех проявлениях церковной мысли, христианской нравственности, благочестии и культе" (Попов. 1909, с.165). В наше же время, можно уверенно констатировать, что идея обóжения заняла свое достойное место как в богословской науке, так и в массовом сознании христиан. Причем, идея обóжения не просто ставится в один ряд с другими христианскими идеями, а все чаще выделяется в качестве основной или центральной. Как пишет один из современных христианских богослов: "Тема обожения является центральным пунктом богословия, аскетики и мистики Православной Церкви" (христ.: Иларион (Алфеев). 1998, с.413).

Впервые терминологически это учение было разработано Климентом Александрийским, который раньше других христианских писателей использует слово Θεοποιεω ("сделать богом", "обожить") (Киприан (Керн). 1996, с.110). Более привычный для современного богословия термин "обóжение", Θεωσις получил свое богословское осмысление в творениях великих Каппадокийцев: Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского.

Причем с самого первого момента своего появления "обóжение" понималось именно в личностном смысле, а никак не в пантеистическом (как слияние с божественной сущностью) (Киприан (Керн). 1996, с.111). Уже Климент Александрийский писал: "нельзя представить человека, как часть Божества, или как существо ему единосущное" (цит. по: Киприан (Керн). 1996, с.111).

Согласно Максиму Исповеднику, так же, как для всего святоотеческого предания, человек с самого момента своего сотворения имел предназначение "стать богом", т. е. обóжение было целью сотворения человека (христ.: Иларион (Алфеев). 1998, с.302). Тогда, очевидно, что и предназначение любого человека в этом мире, смысл его жизни также состоит именно в этом – в обóжении, в становлении богом по благодати:

– "Бог по сущности единосущен Богу по сущности. Правда, и человек называется "богом", как [написано]: Аз рех: бози есте (Пс. 81:6). Также и бес [называется] "богом", [согласно словам]: Бози язык бесове (Пс. 95:5). Но [люди] называются "богами" по благодати, а бесы – ложно. И только единый Бог есть [подлинно] Бог по сущности" (христ.: Евагрий Понтийский. 1994, с.145);

– когда очищение сердца и приятие благодати достигнут совершенства и полноты "тогда человек весь бывает бог по благодати" (христ.: Симеон Новый Богослов. Творения. Т. 2, 1993, с.537).

Божья помощь в обóжении простирается вплоть до того, что сам Бог спускается на землю к человеку, чтобы обожить и возвести его на небо. Именно вочеловечение Бога-Сына и делает возможным обóжение истинно верующих в него христиан:

– "Твердое и верное основание надежды на обожение для естества человеческого есть вочеловечение Бога, в такой мере делающее человека богом, в какой Сам Бог соделался человеком" (христ.: Максим Исповедник. Четыре сотни глав о любви. 1900, с.257);

– о Иисусе Христе: "Все совершив по воле Отчей, вознесся Он во славе, и нас, совоскресив спосадил и на небесных во святой плоти Своей. Какое богатство славы Его, и кое преспеющее величиство силы Его (Еф. 1, 18. 19), что смиренное и ничтожное наше естество возвел на божеский Царский Престол, и всякая небесная сила Ему покланяется. Помышляя о сем, страха и трепета исполнимся, благоговейно почтим величие дара, и достойно Главы нашей будем жительстовать, как уды Христа, как стелесники Его и сонаследники..." (христ.: Феодор Студит. 1901, с.429-430);

– "Бог-Слово, непреложно воплотившись, чрез плоть соединился со всею тварию. Дивное чудо на небе и на земле то, что Бог на земле, и человек на небе, чтоб, соединив человеков с Ангелами, вместе и всей твари даровать обожение" (христ.: Фалассий авва. 1900, с.296);

– Симеон Новый Богослов о Боговоплощении:

"Оставшись неизменным по Божеству, Слово
Сделалось человеком чрез восприятие плоти;
Сохранив неизменным человеком по плоти и по душе,
Оно меня всего сделало богом,
Восприняло мою осужденную плоть
И облекло меня во все божество,
Ибо, крестившись, я облекся во Христа...
И как не Бог по благодати и усыновлению
Тот, кто с чувством, знанием и созерцанием
Облекся в Сына Божия?..
Если же в знании, на деле и в созерцании
Бог стал человеком,
То надо по-православному мыслить,
Что и я весь чрез приобщение Богу,
В чувстве и знании, не по сущности, но по причастию
Сделался, конечно же, богом"
(цит. по: христ.: Иларион (Алфеев). 1998, с.424-425).

Симеон Новый Богослов, таким образом, считает веру в обóжение человека непременной составляющей православного образа мысли. Он, вслед за Дионисием Ареопагитом и Максимом Исповедником, видит залог обóжения во святом крещении ("сознательном" крещении, как он нередко уточняет); достойное принятие евхаристии – еще один залог обóжения. Но, и здесь возникают некоторые проблемы, обóжение по Симеону должно происходить "сознательно и ощутимо", как пишет он во многих местах своих трудов. И это для многих современников Симеона, как мирян, так и церковных иерархов, стало настоящим камнем преткновения. Как пишет он сам: "Помолись о мне грешном, ненавидимом за Христа, гонимом за мое желание жить благочестиво во Христе, осуждаемом всеми за то, что из всех я один почитаю духовного отца моего и учителя, выдаваемом ими за еретика, поскольку я всех учу искать свыше благодати и сознательного восприятия Святого Духа..." (христ.: Иларион (Алфеев). 1998, с.439).

Обóжение, также как многие духовные явления, имеет разные меры и степени даже у праведников: "Царствие одно, но многие имеет внутри (себя) различия, по различию имеющих внити в него в добродетели и в ведении, и в мере обожения. Ибо ина слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам, и звезда от звезды разнствует во славе, как говорит Божественный Апостол (1 Кор. 15, 41), хотя все они на божественной тверди сияют" (христ.: Григорий Синаит. Главы о заповедях. 1900, с.188).

Обóжение проявляется в трех основных силах души: "Какое же это восхождение к совершенству и обожение? По части ума, это – совершеннейшее ведение сущего и Того, Кто выше всего сущего, сколько это доступно для человеческого естества; по части вожделения, – всеконечное и непрестанное вожделение и стремление к первому добру; по части раздражения – энергичнейшее и деятельнейшее движение к вожделенному, непрестающее и неослабное, никакими из встречающихся прискорбностей непресекаемое в своем поступании вперед; но неудержимо, и вспять не обращаясь, шествующее" (христ.: Феодор Едесский. 1900, с.347-348).

Христианское обóжение человека не имеет никакого отношения ни к восточному, ни к оккультному обоготворению человека. В христианстве все происходит не собственными человеческими силами, а по благодати Божией. Человеческая личность, душа при этом не исчезают и не сливаются с Богом: "Как во Отце, Сыне и Святом Духе поклоняется единый Бог, без слияния трех лиц и без разделения единого существа и естества, так опять и человек бывает по благодати богом в Боге, и по душе и по телу, без слияния и без разделения; и не тело не прелагается в душу, ни душа не изменяется в плоть; – и опять, ни Бог не сливается с душею, ни душа не претворяется в Божество. Но Бог пребывает так, как есть Бог, и душа пребывает так, как есть естество ее, и тело, как создано, персть; и Сам Бог... соединяется с сими двумя без слияния, – и я человек бываю по образу и подобию Божию" (христ.: Симеон Новый Богослов. Т. 2. 1993, с.386). Таким таинственным образом людям дается благодатная возможность стать "причастниками Божеского естества" (2 Петр. 1, 4).

Главным путем к обóжению является любовь – к Богу и к людям, что является исполнением двух главнейших христианских заповедей: "возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Мф. 22, 37-39). Средствами же к стяжанию любви и обóжению являются таинства Церкви, в особенности, – смиренное и богобоязненное причащение.

Бог помогает всегда человеку, но и он сам должен приложить труды и старания к стяжанию Божеских черт:

– "Никто пусть не думает, что он действительно сделался чадом Божиим, если не стяжал еще в себе Божеских черт" (христ.: Фалассий авва. 1900, с.300); "Сын Божий тот, кто уподобился Богу в благости, в мудрости, силе и правде" (там же, с.302); "усвоение нравов добрых или худых делает сынами Бога, или сатаны" (там же, с.300);

– "никакой не будет пользы от помощи свыше, если не будет собственного усилия" (христ.: Феодор еп. Едесский. Сто душеполезных глав. 1900, с.334-335).

Бог призывает человека к святости (1 Фес. 4, 7). Святость – это исполнение надежды, свершение веры, преполнение любви к Богу в Духе Его. Святость есть чистота сердечная, стяжание благодати, этой силы Божией (христ.: Концевич. 1990, с.47).

Святость, близость к Богу является необходимым условием и близости людей друг к другу. Авва Дорофей пояснял это на простом и очень наглядном образе: "Представьте себе круг начертанный на земле, средина которого называется центром; а прямые линии, идущие от центра к окружности называются радиусами... предположите, что круг сей есть мир, а самый центр круга – Бог; радиусы же... суть пути жизни человеческой. И так, на сколько святые входят внутрь круга, желая приблизиться к Богу, на столько, по мере восхождения, они становятся ближе и к Богу, и друг к другу" (христ.: Дорофей авва. 1995, с.104-105).

Близость к Богу дает и правильное понимание самого себя. Как свет солнца позволяет ясно рассматривать окружающее, так и богопознание приводит к истинному самопознанию – как своих лучших сторон, так и, ошибок и грехов – при помощи благодати Божьей.

И в заключение анализа идеи обóжения, необходимо остановиться на имеющимся в современной богословской науке мнении о том, будто на христианское учение об обóжении оказал сильное влияние неоплатонизм. Так считал крупнейший русский патролог архим. Киприан (Керн), цитировавший по этому поводу Плотина: "цель человеческой жизни – не безгрешность, а обожение" (Киприан (Керн). 1996, с.143). Но данное место из Плотина точнее было бы перевести так: "стремление – не быть вне греха, а быть богом" (христ.: Иларион (Алфеев). 1996, с.222). Последнее же не имеет никакого отношения к обóжению в христианском его понимании. Выражение "быть богом" в политеистической традиции понималось очень широко, так как слово theos (бог) могло быть даже синонимом слова daimon ("демон", "божество", "дух"), тогда "быть богом" означало достичь духовности, совершенства и безгрешности, присущей бесплотным духам (там же, с.222). Правда, Плотин говорит и о созерцании Верховного Начала (называемого Единое, Первоединое, Благое, Сущее, Все) и единении с Ним в экстазе блаженной любви. Но плотиновский экстаз есть результат умственной деятельности, размышления о Боге. Плотин не говорит о молитве как пути к боговидению, тогда как у христианских авторов созерцание Бога является плодом молитвенного труда. Кроме того, "обожение" Плотина – это растворение в Едином, слияние с Ним до полной утраты собственной индивидуальности, "исчезновение" в Божестве, тогда как христианское обóжение означает наивысшее приобщение к Божественному свету и причастность Божественной энергии без утраты своей личности, взаимообщение и взаимопроникновение Бога и человека как двух личностей, становящихся "равными". И главное – неоплатонизм не знает Христа как единственной Личности, открывающей человеку Божественную реальность в непосредственном опыте, не знает Бога, ставшего хлебом, пищей, питанием для души и тела. Кроме того, неоплатонический, сугубо интеллектуальный экстаз не предполагает какого-либо участия тела в обожении: тело – лишь оболочка, темница, гроб, из которого надо выбраться, чтобы общаться с чистейшим Абсолютным Духом. Для христианина же обожение становится возможным только благодаря воплощению Слова, воспринявшего наше человечество и давшего нам Свое Божество, причем тело является полноправным участником процесса обожения и тоже приобщается к Божественной энергии (там же, с.222-223). Таким образом, "обожение" Плотина по всем своим характеристикам отличалось от христианского обожения и, поэтому, не могло оказать на него "сильное влияние". Более того, как нам кажется, подход Плотина диаметрально противоположен христианскому. Плотиновское желание "быть богом" удивительно точно соответствует библейскому "будете как боги", которым змий соблазнил Еву (Быт. 3, 5), и которым до сих соблазняют легковерных людей различные сектанты, "духовные учителя", оккультисты и т. д.

 

 

Страница добавлена 10.05.2011.
Последнее обновление 01.10.2018.

© Словарь христианской антропологии и психологии.