Несмотря на то, что В. В. Зеньковский получил мировую известность как автор двухтомного капитального труда по истории русской философии, не меньшего внимания заслуживает и его философско-педагогическое наследие.
Можно говорить о религиозно-философской антропологии В. В. Зеньковского как о достаточно глубоко разработанной системе взглядов на человека, среди которых педагогика занимает значительное место. В педагогике он проявляет себя как философ, богослов, психолог, антрополог и эта широта подхода позволяет ему, во-первых, видеть недостатки натурализма, пытающегося вывести личность из природы, и, во-вторых, понимать, что основной задачей педагогики должна быть задача религиозного воспитания, а не накопление знаний и развитие интеллекта.
Во всех работах Зеньковского главным и связующим звеном всех его научных интересов было понятие "личность".
Его статья "Принцип индивидуальности в психологии и педагогике" (1911) была первой попыткой осмыслить проблему личности на основе христианской антропологии.
Для адекватного понимания его более поздних, "финальных воззрений", педагогической системы в целом, данная работа является ключевой и, рассматривая здесь ее основные положения, мы сможем проследить, как автор, беря за отправной пункт исследования понятие "индивидуальность", как оно принято в психологии и педагогике, постепенно подходит к христианскому пониманию личности. Таким образом, исследование проблемы индивидуальности и личности было необходимым звеном в построении оснований педагогики.
Формирование главных идей В. В. Зеньковского хотя и происходило под сильным влиянием философских направлений Запада (неокантианство, феноменология, интуитивизм), но основы всегда оставались православными (см. Горбач Е.Н. 1997).
Статья написана в 1911 г., в киевский период его жизни. К этому времени он уже серьезно изучает религию, философию, психологию, педагогику. В 1910 г. он стал председателем Киевского Общества по изучению религии и философии. Автор задается вопросом: всем ли присуща индивидуальность?
Проявление индивидуализма в новейшей истории обостряет этот вопрос. Принцип индивидуальности, выводимый в психологии,
– 461 –
влияет и на педагогику, которой для осуществления этого принципа необходимо знать: сама индивидуальность дана или задана?
Для ответа на этот педагогический запрос В.В. Зеньковский обращается к психологии.
Хотя новейшая психология, по мнению Зеньковского, носит преимущественно эмпирический характер, но она выросла из метафизической психологии. Понятие "опыт" было просто перенесено из метафизической психологии в эмпирическую психологию без уяснения метафизического смысла его. Что может познать научная психология в индивидуальности при таком понимании опыта? "Индивидуальное, несравнимое, неповторимое мы можем переживать, можем носить и осуществлять в себе, но познавать мы можем лишь там, где взору открывается возможность сравнения... где мы находим что-нибудь общее. Индивидуальное есть граница нашего познания..." (Зеньковский В. В. 1911, с.376).
По В. Дильтею, читаем у Зеньковского, единичное вырастает из общего, в индивидуальном выражается некий "типизм" и через эти "типические формы" можно познавать индивидуальное. Дильтеевский "принцип типизма" хотя и позволяет выявить общие черты в индивидуальности, но в целом она остается непознаваемой. То, что стоит за "типикой" остается загадкой. Кроме того, общее, типическое – это результат абстракции и психологически не может предшествовать целостному акту восприятия индивидуальности, данного нам в опыте. Дильтеевское "общее" ошибочно принимается за основу индивидуального.
К. Риккерт хотя и признает наличие индивидуального, но оно у него теоретически непознаваемо. В работе "Границы естественно-научного образования понятий" Риккерт заявляет, что конкретная действительность никогда не может быть познаваема, но "ядро индивидуальности" может быть нами оцениваемо и в силу этого оно становится для нас непререкаемой реальностью. Индивидуальное есть "преднаходимое", "данное" в нравственном опыте и познается в историческом опыте. Риккерт противопоставляет естествознание истории: индивидуальное не может быть предметом науки, но лишь объектом оценки; не познаваемое дискурсивно, оно познаваемо интуитивно, мистически. Данные этого мистического опыта должны подвергаться научной обработке. Риккерт пытается, и не без успеха, доказать наукообразность исторического усвоения действительности, но, заключает Зеньковский, он не идёт дальше Дильтея.
Психология стала наукой, когда научилась разлагать сложные факты на элементы, но, к сожалению, она растворилась целиком в изучении этих душевных явлений. В психологии душа – это сумма
– 462 –
психических фактов. Ее не интересует как эти факты связываются. Ограниченность современной психологии в том, что она избегает влияния метафизики для разрешения проблемы индивидуальности. Она понимает индивидуальность или номиналистически, когда понятию индивидуальности не соответствует никакой реальный факт и душа рассматривается как часть организма, т. е. понятие индивидуальности выводится из связи тела с душой; или актуалистически, когда принцип индивидуальности видят в самозамкнутой системе особенностей психики, не выходящей за рамки самой себя; или субстанционалистически, когда основу индивидуальности сводят опять же к сумме, но уже наследственных предрасположений, т. е. и здесь в индивидуальности не видят реальной метафизической основы.
Все они, пишет Зеньковский, "...продукты психического анализа смешивают здесь с продуктами химического анализа" (цит. соч., с. 386). Реальная же основа индивидуальности, ее метафизическое ядро отделено от ее проявлений и независимо. Индивидуальные различия имеют реальную свою основу в метафизике индивидуальности Раскрытие этой метафизической индивидуальности может зависеть от внешних условий, но внутреннее ядро души дает основные начала для определения индивидуальности (там же, с. 389).
Начала такой метафизики души были уже у Плотина, затем их разрабатывал Лейбниц, еще позже – Гербарт. Этот подход плодотворен, но есть трудности: он несовместим с монизмом. Кроме того, "Если мы усматриваем в индивидуальности метафизическую основу, отделяя ее от изменчивых проявлений этой основы, то должны ли мы последовать за Шопенгауэром и признать неизменность этой метафизической основы?" (там же, с. 389). Автор отвечает на поставленный им же вопрос: в основе индивидуальности, наряду с неизменной ее компонентой, лежит и изменяемая ее часть, которая носит реальный характер. Душа стремится к гармонизации, к восстановлению целостной природы нашей нравственности и это стремление направляет нашу жизнь в попытке реализовать идеал. Но, при этом, нравственная жизнь не подавляет индивидуальности, а лишь "выпрямляет" ее.
Здесь чувствуется влияние идеи Вл. Соловьева о восстановлении целостной природы нашей нравственности путем "восхождения" от изменчивого бытия к бытию неизменному, абсолютному, но Зеньковский решает вопрос иначе, отвергая метафизику всеединства и связанный с ней пантеизм.
Следуя христианской метафизике, строго отделяющей метафизическое ядро индивидуальности от внешних ее проявлений, Зеньковский полагает соотношение в человеке, в его метафизической основе неизменного,
– 463 –
т. е. вечных ценностей и изменчивых, случайных их проявлений, высшего и падшего начала не постоянным, а изменяющимся, что дает возможность нравственного совершенствования.
Номинализм в психологии видит индивидуальность в сумме индивидуальных особенностей, данных нам в логических связях понятий, но такой подход неприемлем, ибо "...индивидуальность есть живая сила, а не искусственная комбинация "характерологических единиц"" (там же, с. 393). Факт опыта – это целостное восприятие и уже из него абстрагируются отдельные элементы, которым приписываются понятия. Эти понятия объединяются и повторяют, "восстанавливают" первоначальную целостность восприятия, данного индивиду. Но часто это логическое сцепление понятий принимают за метафизику сознания, а части (отдельные логические понятия, составляющие целостное представление) – как существующие в сознании раньше целого. Эта подмена делается повсеместно: логическому познанию приписывается метафизический характер. Прежде чем сделать данное заключение, В. В. Зеньковский исследовал этот вопрос в более ранней своей работе "К вопросу о функции сказуемого" (Киев, 1908).
Из всего этого следует, что психология не может дать нам правильных целостных начал для педагогики: не отрицая реальность индивидуальности, она эту реальность видит в психических процессах, зависимых от тела. Такой натуралистический подход недостаточен, ибо не раскрывает метафизическую сущность природы индивидуальности. Далее автор переходит к исследованию "принципа индивидуальности" в педагогике.
Для педагогики очень важно прояснить, как сплетаются своеобразное и общее в индивидуальности, как соотносятся индивидуальное и индивидуальность.
Универсализм в педагогике нивелирует индивидуальность, воспитывает "человека вообще". Но "для педагога мало "вообще" признавать принцип индивидуальности: он должен ему дать место в своем живом воздействии на тех детей, индивидуальности которых он должен помочь раскрыться" (Зеньковский В. В. 1911, с.819). Индивидуальность не сплошь заполняет нашу личность, но в ней есть общее, универсальное, повторяющееся в других. Нельзя сказать, что индивидуальность непознаваема: она познаваема через свое общее содержание. Именно поэтому и возможна психология как наука.
Если индивидуальные черты в человеке на фоне общественного идеала и этического универсализма оценивать отрицательно, то они будут выглядеть "серыми" и непривлекательными. Этический универсализм мешает нам видеть самоценность людей, не подходящих под общепринятый шаблон, затрудняет раскрытие неповторимой
– 464 –
индивидуальности. Общественный идеал абстрактен и поверхностен, зачастую пуст по содержанию даже тогда, когда люди, следующие ему, ярко проявляются. Эта яркость абстрактна, поверхностна, ибо не выражает саму индивидуальность. Можно привести в пример первых христиан: на фоне абстрактного общественного идеала язычников, ценивших силу и внешние блага, христианское смирение и внутренняя жизнь выглядели серыми и слабыми. Ф. Ницше, утверждавший идеал силы и власти, называл христианскую веру моралью слабых. Таким образом, отрицательное познание индивидуальности обычно сводит ее сущность к несущественному, к периферии, тем самым затрудняя ее раскрытие.
Но есть и путь положительного познания индивидуальности – это путь христианской любви. Чтобы увидеть в человеке оригинальную личность, его нужно полюбить и тогда откроется нам его творческое ядро.
Суть христианской любви, считает Зеньковский, в том, что она любит не за внешние достоинства, а за то, каков человек есть, и в этом она подобна материнской любви. Задача педагогики – способствовать развитию индивидуальности, духовного ее ядра на основе любви. С позиции христианской педагогики путь положительного познания индивидуальности открывает педагогическую перспективу для принципа индивидуальности. "Там, где психология кончает свое исследование проблемы индивидуальности, там только начинается для педагога его работа" (там же, с. 829). Общие, шаблонные подходы, обычно применяемые в педагогике, совершенно не подходят для познания индивидуальности. Если индивидуальность неповторима и имеет смысл именно в силу своей неповторимости и постоянной изменяемости, то "система педагогики", основанная на универсализме, есть "окаменелый опыт", не способный пробудить в детях живого творчества.
Даже если общее в человеке и проявилось исторически раньше индивидуального, оно не должно заслонять личность. Универсализм в педагогике признавал личность не саму по себе, а лишь как проявление общественного идеала; ценилась не личность, а общее в ней, общие ценности: истина, добро, красота. Универсализм развивал универсальное содержание в личности.
Другая же крайность в развитии педагогической мысли, по мнению Зеньковского, – это отстаивание полной свободы индивидуального развития. Стали считать, что общечеловеческое подавляет индивидуальное. Теперь универсальное становится не целью, а средством раскрытия индивидуального.
– 465 –
В основе педагогики Гербарта лежит именно этот принцип: индивидуальное есть идеальное раскрытие задатков через усвоение универсального. Гербарт сводит "общее" в воспитании души к минимуму и превозносит индивидуальное. Новая педагогика теперь боится однообразия и "отстаивает полную свободу индивидуального развития" (там же, с.839). Но, утверждает В. В. Зеньковский, не может быть задачи для нас быть индивидуумами: сущность и развитие индивидуальности всегда для нас остаются таинственными, но "...ставя себе общие, не личные цели, мы реализуем индивидуальность" (там же, с. 840). Есть неразрывная и таинственная связь общего и индивидуального. "Стоит остановиться на задаче развивать в себе индивидуальность, как мы приходим или к бесцветному шаблону, или пустоте... Ложноклассики были не правы не в том, что они чувствовали прелесть и художественную правду классического искусства, а в том, что в усвоении чужого содержания для них кончалась их самостоятельная работа" (там же, с.840).
Хотя универсальное содержание и задерживает развитие индивидуального, но все дело в том, чтобы умело сочетать их между собою. Универсальное дает нам идеальные формы, которые индивидуальность создать не в силах. Именно на основе этих идеальных форм мы можем быть творцами. Роль педагога заключается в индивидуализации приобщения ребенка к универсальному содержанию. Тогда только "срабатывает" принцип индивидуальности. Нельзя сделать индивидуальным ум ребенка помимо универсальной культуры. Попытки обойтись без культуры ведут к оригинальничанью и одичанию. "Истинное творчество должно сказаться не в самостоятельной выработке того, что создали другие, а в продолжении того дела, над которым работало человечество" (там же, с. 843). Не запоминать механически, но прилагать умственную работу, "индивидуальную апперцепцию" – тогда не будет подавления индивидуального. Поэтому "правда универсализма и правда индивидуализма должны быть примирены" (там же).
Но вопреки течению в "новой педагогике", – отмечает Зеньковский, – "о полной свободе в воспитании не может быть и речи, т. к. воспитание как раз имеет такой объем, в котором "стесняется" свобода ребенка, – если только под свободой разуметь полное отсутствие всякого принудительного элемента" (там же, с. 845). Принудительность присуща всем формам духовного творчества. Всякое развитие души – это не только свободное творчество, но и приспособление через преодоление. Одному только Богу присуща полная свобода, в отношении же человека "принудительность неустранима вообще из воспитания" (там же, с. 849). Только в этом случае каждая душа имеет возможность развернуться "во внутренне законченную индивидуальность" (там же, с. 848). Но тут опять встает вопрос о "серых" натурах: не
– 466 –
являются ли они менее богатыми, цельными в сравнении с яркими? "Пусть так, но все же это будет гармоническое развитие всего, что заложено в индивидуальности, – и потому оно будет прекрасно, неповторимо и несравнимо хорошо" (там же, с. 848). Из этого следует, что мы должны принять и то, что даже в идеале различия между индивидуальностями останутся: они выстроятся в ряд, идущий по восходящей лестнице. Тогда станут более терпимы и приемлемы "бедные натуры", т. к. для других, менее проявленных, они могут оказаться "превосходными"; ведь "эта бесцветность сплошь и рядом оказывается мнимой или выражает известную стадию в развитии индивидуальности, – наше впечатление от известных натур усиливается тем, что мы мало ценим индивидуальное само по себе и признаем его лишь в яркой и красочной форме" (там же, с. 849). Бесцветных натур в действительности мало. То, что многие из них не могут реализоваться в полную силу и проявляют себя лишь на периферии души, в мелочах, нисколько не отменяют принципа индивидуальности, но лишь затрудняют его осуществление. Зеньковский видит проблему не в том, есть ли талант, ибо сама индивидуальность – это талант, а в условиях ее раскрытия. Трудность выявления и раскрытия индивидуальности, перед которой стоит педагогика, заключается в том, что "индивидуальность не всегда дана, она часто в том или ином смысле бывает задана" (там же, с.851), ее невозможно обнаружить при помощи дискурса. Складывается противоречивая ситуация: с одной стороны, нужно воспитывать индивидуальность, с другой – "развитие своеобразного, индивидуального не может быть целью воспитания; пусть это будет парадоксально – но все же верно: нельзя воспитывать индивидуальное, неразложимое...", ибо "оно распускается и развивается лишь в атмосфере полной непринужденности. Стоит поставить себе целью "быть оригинальным", как исчезает естественная, неуловимая оригинальность наша. Вот отчего воспитание индивидуальности всегда осуществляется лишь приобщением к общечеловеческой культуре" (там же, с. 852). То есть косвенно, опосредованно. Развитие же "общего" не есть цель педагогики, но "...единственный путь для достижения высшей цели – воспитания индивидуальности" (там же, с. 851). Зеньковский здесь лишь вскользь отмечает, что принцип индивидуальности должен подчинять себе принцип универсализма. Позже, в статье "Об иерархическом строе души" (1929), он коснётся принципа иерархии более подробно.
Но обычно человеческой жизни не хватает ни для приобщения к общечеловеческой культуре, ни для раскрытия идеальной личности. Неприемлемым оказывается и учение о перевоплощении, утверждающее, что душа после смерти тела будет вновь и вновь воплощаться в новое тело, пока не достигнет совершенства ; неприемлемым потому,
– 467 –
что не учитывает незаменимость, неповторимость и самоценность личности, неразрывность духа и психофизики (см. Зеньковский В. В. 1993, с.84). Цель педагогического воздействия как бы теряет свой смысл в земных условиях жизни. Поэтому: "Лишь в положительной религии – и только христианской – находит свое завершение педагогическая мысль: ее основная проблема – проблема раскрытия индивидуальности – в сущности есть и религиозная проблема, которая всегда исходит из того, что связывает конечную личность с бесконечным Богом" (Зеньковский В. В. 1911, с. 852).
Педагогика также теряет смысл, если не имеет веры в нравственное "выпрямление" личности. В христианстве же метафизическая личность может развиваться и за пределами жизни. Самое ценное в педагогическом воздействии носит мистический характер: "мы доверяем нашему педагогическому чутью, мы нуждаемся во вдохновении, чтобы повлиять на душу" (там же, с. 854). И далее: "тайна детской души нами постигается – и то неопределенно, – лишь мистически" (там же). Поэтому, заключает автор, если индивидуальность не поддается дискурсу, это еще не значит, что она не имеет реальности; и наоборот: если она "улавливается" им, то это не есть индивидуальность.
Как мы уже сказали, рассматриваемый в статье "принцип индивидуальности" является первым шагом, предпринятым В. В. Зеньковским, в понимании личности с позиции христианской антропологии, а эта позиция требует не прямого переноса понятий и положений, принятых в секулярной культуре, но их переработки, "индивидуальной апперцепции" в духе православной веры. Одним из таких понятий является "индивидуальность".
Личность и индивидуальность с христианской точки зрения не только различны, но и противоположны. Эта противоположность не бросается в глаза из-за умаления личности в ее теперешнем состоянии.
Церковные каноны, вся христианская аскетика направлены к отрешению от своей природы и воли, к упразднению индивидуального, самостного, замкнутого в себе псевдоличного бытия. Отсюда не следует, что христианство проповедует подавление личности коллективом, – индивидуум не есть личность (Лосский В. Н. 1996, с. 96-97).
В. В. Зеньковский же, следуя христианскому принципу апперцепции внецерковного материала, вкладывает в понятие "индивидуальность" иное содержание, сближая его с личностью. Индивидуальность у него не самостна, не самозамкнута, а открыта в своей метафизической глубине к личности, к образу Божиему в ней.
– 468 –
Зеньковский делает акцент на метафизике индивидуальности, видит внутреннюю ее суть в универсальности, а не в индивидуальных особенностях. "В том и состоит метафизическая и психологическая тайна личности, что, осуществляя в потоке своего личного бытия универсальные ценности, она не перестаёт от этого быть личностью, индивидуальностью" (Зеньковский В. В. 2000, с. 515).
Подобное понимание индивидуальности мы находим у С. Л. Франка, который имел сильное влияние на В. В. Зеньковского: "Индивидуальность, конечно, есть не то же самое, что простая единичность, хотя конкретно каждая единичная душа вместе с тем хотя бы в минимальной степени есть и неповторимая индивидуальность. Единичность, как таковая, есть лишь разделенность и обособленность; индивидуальность есть внутреннее качественное своеобразие" (Франк С. 1995, с. 601).
Стремление к развитию индивидуального, индивидуальных черт, ведет к индивидуализму и умалению личностного начала в человеке.
"В человеке же начало личности предстает настолько умаленным и ограниченным... что возникает даже вопрос, можно ли применять его к тварному существу?" (Зеньковский В. В. 1996, с. 43). Но нам присуща индивидуальность, как искаженное проявление личности. Поэтому первоочередной задачей педагогики является "выпрямление" индивидуальности, восстановление первоначальной её целостности, раскрытие метафизической её основы, пока ещё не проявленной, но только заданной. Именно "принцип индивидуальности" в педагогике, основанный на христианской антропологии, цели которой не ограничиваются только земной жизнью, будет способствовать, как утверждает В. В. Зеньковский, решению этой трудной задачи. Развивая индивидуальность, мы познаём личность, приближаемся к образу Божиему, заключённому в ней (см. Зеньковский В. В. 2003).
Несмотря на видимую противоположность индивидуальности и личности, именно через "положительное познание" индивидуальности, взятой "как она есть", становится возможным раскрытие личности. Личность и индивидуальность в человеке неразрывны. "Мы не знаем, что такое личность в первозданном состоянии, именно в силу катастрофы, которая называется грехопадением и вследствие которой, вместо того, чтобы быть гармонией, состоящей из неповторимых, но несамоутверждающихся и непротивопоставляющихся друг другу существ, созвучием, ключом которых является Бог, мы познаем личность только сквозь разделяющую призму индивидуумов" (Антоний митр. Сурожский. 2002, с. 291-292). Грех внёс противоборство личности и природы в человеке и эта борьба
– 469 –
есть признак потери "богоподобия". Но не потери "образа Божия": он сохранился в личности, он умалён. Если природа единосущна у всех людей, то личность у каждого своя. Но это не значит, что личность отделена от духа: она лишь отлична от него. Поэтому: "уже здесь выступает
различие между понятием личности и индивидуальности (sic! – А. А.)... между "персонализмом" и "индивидуализмом". Каждая личность индивидуальна: понятие индивидуальности относится к единству личности и природы, в их взаимодействии, развитии" (Зеньковский В. В. 1997, с. 440). Таким образом, применение "принципа индивидуальности" в педагогике приобретает особую актуальность тем, что даёт возможность исправить, "выпрямить" хотя и ущербную, но реально данную нам индивидуальность, а через нее – и личность. Индивидуальность нам более "доступна", т. к. включена в культуру в том виде, как она сложилась исторически и "чем больше будет погружаться человек в то общее и вечное, что заключено в культуре, тем больше он будет приходить к тем вечным вопросам, которые являются предметом религиозного анализа. И по-настоящему индивидуальным человека делает приобщение к Богу" (Зенько Ю. М. 2007, с. 326). В идеале понятие "личность" применимо только к Богу, ибо в нём нет ничего внеипостасного; в человеке же много остаётся внеличностного, греховного. "В человеке же личность вообще "зреет", "развивается", т. е. овладевает своей природой не сразу, а медленно и постепенно – и притом ограниченно" (Зеньковский В. В. 1997, с. 442).
Таким образом, восстановление целостной личности в человеке возможно через постепенное раскрытие в нём всей метафизической глубины индивидуальности. И в этом заключается задача педагогики, но педагогики, основанной на принципах, выработанных христианской антропологией. Принцип индивидуальности позволяет сосредоточиться на центре индивидуальности ребенка и избежать крайностей индивидуальзма и универсализма.
В. В. Зеньковский сам признаётся (см. Зеньковский. 1997, с.435), что некоторые его положения не знает традиция, оправдываясь тем, что первый разрабатывает новые сферы христианской антропологии. Вероятно, иначе и невозможно: на путях построения христианской философии не выходить за рамки догматического богословия в пространство культуры.
Итак, киевский период творчества В. В. Зеньковского был особенно плодотворен для подготовки и выработки им христианского понимания личности. "Киевская религиозно-философская школа", активным участником которой он был, (также О. Новицкий, П. Авсеньев, П. Юркевич) стремилась объединить психологию и религиозную философию. В наследии В. В. Зеньковского "можно видеть
– 470 –
новый этап сближения психологического знания с религиозной философией, продолженного Е. Н. Трубецким" (Ригин А. С. 2000, с.60). Наметив ещё в книге "Современное состояние психофизической проблемы" (1905) "метафизические предположения" для психологии, в статье "Принцип индивидуальности в психологии и педагогике" он уже уверенно отстаивает метафизическую ценность индивидуальности., показывая, что в своей предельной метафизической глубине индивидуальность неразрывно связана с личностью. Эта мысль развивается и в более поздней его работе: "Разве, однако, образ Божий не есть последняя глубина индивидуальности и своеобразия, единичности, изнутри определяющей незаменимость и значение каждого человека? Как же эта сила своеобразия, исходящая от образа Божия, сочетается с единством всех людей как раз именно в их лучшем, подлинном и чистом?" (Зеньковский В. В. 1996, с. 42). И далее: "Начало личности есть то, что отделяет одного человека от другого, в чем коренится вся глубина индивидуального своеобразия, вся особенность индивидуального креста" (там же, с. 55). Именно поэтому педагогические интуиции внутренне связаны с религиозным сознанием, дающим им вдохновение.
По прочтении статьи мы не можем сказать, что "с личностью всё ясно". Здесь лишь создаётся почва для дальнейшего исследования. Вопросов остаётся много. Например, мы здесь не коснулись учения о Софийности мира, без которого, как утверждает В. В. Зеньковский , невозможно построить целостное учение о человеке (Зеньковский. 1930, с. 40). Эта тема будет рассмотрена отдельно.
Литература
Антоний митр. Сурожский. Труды. – М.: Практика, 2002.
Антоний митр. Сурожский. Внутренняя устойчивость // Его же Труды. М., 2002, с.302-314.
Александр Геронимус прот. Богословие священнобезмолвия // Синергия: Сборник. М., 1995, с.151-176.
Александр Геронимус прот. Дух и Душа: взаимосвязь духовной и психической жизни человека // Психология и христианство. М., 1995, с.30-31.
Асмус В. Ф. Философия в Киевском университете в 1914-1920 гг. // Вопросы философии, М., 1990, № 8.
Горбач Е. Н. Историко-философские исследования В. В. Зеньковского. Автореферат. дис. – М., 1977.
Зеньковский В. В. Единство личности и проблема перевоплощения // Человек. 1993, № 4, с.76-89.
– 471 –
Зеньковский В. В. К вопросу о функции сказуемого. – Киев,1908.
Зеньковский В. В. Об иерархическом строе души // Труды русского народного университета в Праге. Т. 2. Прага, 1929, с.235-250.
Зеньковский В. В. Об образе Божием в человеке // Вопросы философии. 2003, № 12, с. 147-161 (переизд.: Православная мысль. Вып. 2. Париж, 1930).
Зеньковский В. В. Очерк моей философской системы // Вестник РСХД. № 66-67. Париж-Нью-Йорк, 1962.
Зеньковский В. В. Преодоление платонизма и проблема софийности мира // Путь. Т. 24. Париж, 1930.
Зеньковский В. В. Принцип индивидуальности в психологии и педагогике // Вопросы философии и психологии. 1911, № 108-109.
Зеньковский В. В. Принципы православной антропологии // Русская религиозная антропология. Т. 2. М., 1997, с.431-466.
Зеньковский В. В. Проблема бессмертия у Л. Н. Толстого // Л. Н. Толстой: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000.
Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. – М., 1996.
Зенько Ю. М. Основы христианской антропологии и психологии. – СПб.: Речь, 2007.
Корольков А. А. Духовная антропология. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 2005.
Летцев В. М. В. В. Зеньковский: Психология в русле православной антропологии. // Журнал практикующего психолога. 2000, № 6, с.40-44.
Летцев В. М. Личность как средоточие мировоззренческих исканий В. В. Зеньковского. // Вопросы философии. 2003, № 12, с.140-146.
Лосский В. Н. Спор о Софии. Статьи разных лет. – М.: Изд-во Свято-Владимирского Братства, 1996.
Ригин А.С. Киевская религиозно-философская школа и русская парадигма // Журнал практикующего психолога, Киев, 2000, вып. 6, с.45-66.
Франк С. Предмет знания. Душа человека. – СПб.: Наука, 1995.
– 472 –
© А. В. Антоневич
Издание:
Антоневич А. В. Принцип индивидуальности в педагогике В.В. Зеньковского. Проблема индивидуальности и личности // Философия человека: образовательные и гуманитарные технологии. – СПб., 2008, с. 461-472.
Электронный текст из Библиотеки сайта Христианская психология и антропология (текст приводится с персонального разрешения автора).
Последнее обновление файла: 05.02.2012.
