1. Глубокую рану нанесли мы недавно хищникам и любостяжателям, не для того, чтобы повредить им, но чтобы исправить их, не по ненависти к людям, но по отвращению к порокам. Так и врач разрезает рану не по неприязни к больному телу, но, желая истребить болезнь и язву. Сегодня же дадим им немного успокоиться, чтобы они отдохнули от боли и чтобы, получая непрестанные удары, они не отвратились от врачевания. Так поступают и врачи: после рассечений они прикладывают пластыри и лекарства и медлят несколько дней, придумывая средства, облегчающие боль. Подражая им, и мы сегодня дадим отдых тем людям, чтобы они извлекли пользу из нашей беседы, и будем вести речь о догматических истинах обратив внимание на прочитанное. В самом деле, многие, я думаю, недоумевают, почему Христос сказал это; а может быть и имеющиеся в наличности еретики злонамеренно пользуются сказанным и чрез это многих из простейших братий доводят до падения.
Итак мы и этим заградим доступ, и недоумевающих избавим от беспокойства и смущения; взяв сказанное, изречение, займемся им и войдем в глубину его мыслей. Недостаточно ведь одного чтения, если вместе с тем не будет и разумения. Так и евнух Кандакии читал, но пока не пришел учитель, который объяснил ему то, что он читал, дотоле не
__________
1) Полное заглавие этой беседы следующее: Отче, аще... Ты; и против маркионитян и манихеев, и о том, что не должно вызываться на опасность, но предпочитать воякой воле – волю Божию.
– 16 –
получил большой пользы (Деян. VIII, 27). Поэтому, чтобы и с нами не случилось того же, внимательно выслушайте сказанное, напрягите ум, предстаньте с душою, незанятою ничем другим; пусть будет зрение ваше остро, ум напряжен, душа свободна от житейских забот, чтобы нам не бросать слов в терние или на камни, или при дороге, но, чтобы, возделывая плодоносную и тучную ниву, мы могли пожать обильные плоды. Если вы будете так внимать сказанному, то и для нас сделаете труд более легким и для вас самих сделаете разумение более удобным. Что же было прочитано?
Отче, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия. Что значат эти слова Христовы? Нужно яснее истолковать это изречение и потом предложить разрешение. Что же значат эти слова?
Отче, если возможно есть, отклони крест. Что говоришь ты? Разве Он не знает, возможно ли это, или невозможно? Кто может сказать это? Хотя такие выражения свойственны незнающему, потому что частица:
аще, выражает обыкновенно неуверенность, но, как я сказал, не должно останавливаться на словах, а нужно обращаться к мыслям и узнавать цель говорящего, причину и время и, сообразив все это, находить таким образом заключающейся в них смысл. Неизреченная Премудрость, Тот, Который знает Отца так, как Отец знает Сына, как мог не знать этого? Знание страданий не больше знания существа Божия, которое Он один точно знает.
Якоже, – говорит Он, –
знает Мя Отец и Аз знаю Отца (Иоан. X, 15). И что я говорю о Единородном Сыне Божием? Даже и пророки, по-видимому, не незнали этого, а точно и знали и предсказывали с великою уверенностью, что это должно быть, что это непременно будет.
Послушай, как они различным образом все предсказывают о кресте. Во-первых, патриарх Иаков; он, обращая речь ко Христу, говорит: от леторасли, сыне мой, возшел еси (Быт. XLIX, 9), называя летораслию деву и выражая чистоту Марии. Потом, указывая на крест, говорит: возлег, уснул еси яко лев, и яко скимен; кто возбудит Его? Успокоением и сном он назвал смерть Христову и со смертью соединил воскресение, сказав кто возбудит Его? Другой никто, а сам Он Себя. Поэтому и Христос говорил: область имам положити душу мою и область имам паки прияти ю (Иоан. X, 18); и еще: разорите церковь сию, и треми днями воздвигну ю (Иоан. II, 19). Что же значит: возлег, уснул еси яко лев? Как лев бывает страшен не только тогда, когда бодрствует, но и когда спит, так и Христос был грозен не только до креста, но и на самом кресте, и в самой смерти; и тогда Он совершал великие чудеса помрачал солнце,
– 17 –
расторгая камни, потрясая землю, раздирая завесу, устрашая жену Пилата, обличая Иуду, потому что тогда последний сказал:
согреших, предав кровь неповинную (Матф. XXVII, 4); и жена Пилата объявила:
ничтоже тебе и праведнику тому, много бо пострадах в сне его ради (ст. 19). Тогда тьма объяла вселенную и явилась ночь среди дня; тогда смерть истощилась, и сила ее ослабела:
многа телеса усопших святых восташа(Матф. XXVII, 52). Все это предсказывая издревле и выражая, что Христос и распинаемый будет грозен, патриарх говорит:
возлег, уснул еси яко лев. Не сказал: уснешь, но:
уснул, в удостоверение того, что это непременно будет. Пророки обыкновенно во многих местах говорят о будущем, как о прошедшем, потому что как невозможно, чтобы прошедшее не было, так невозможно, чтобы и предсказанное ими, хотя оно и будущее, не исполнилось. Поэтому они предсказывают о будущем в виде прошедшего времени, чтобы тем показать неизбежное и непременное исполнение предсказаний. Так и Давид, предсказывая о кресте, говорил:
ископаша руце мои и нозе мои. Не сказал: ископают, но:
ископаша, исчетоша вся кости моя. И не только об этом говорил, но и о том, что сделали воины:
разделиша ризы моя себе и о одежд моей меташа жребий (Псалм. XXI, 17-19). И не только об этом, но и о том что дали Христу вкусить желчь и напоили Его уксусом:
и даша, говорит,
в снедь мою желчь, и в жажду мою напоиша мя оцта (Пс. LXVIII, 22). Также и другой пророк, предсказывая о том, что Христа пронзили копьем, говорит:
воззрят нань, Его же, прободоша (Зах. XII, 10). Исаия же, пророчествуя о кресте в другом отношении, сказал:
яко овца на заклание ведеся, и яко агнец пред стигушим его безгласен, тако не отверзает уст своих. Во смирении Его суд Его взятся (Ис. LIII, 7, 8).
2. Заметь же, как каждый из них говорит о будущем, как бы о прошедшем, выражая этим временем непременное и неизменное исполнение предсказанного. Так и Давид, описывая то же судилище, говорит: вскую шаташася языцы, и людие поучишася тщетным: предсташа царие земстии и собрашася вкупе на Господа и на Христа Его (Пс. II, 1, 2). И не только говорит он о судилище, о кресте, и о том, что было на кресте, но и о предателе, который вместе со Христом жил и разделял с Ним трапезу. Ядый, говорит, хлебы моя, возвеличи на мя запинание (XL, 10). И о словах, которые Он имел произнести на кресте, пророчествует так: Боже, Боже мой, вскую оставил мя еси (Пс. XXI, 1). Также и о гробе: положиша Мя в ров преисподнем, в темных и сени смертней (Пс. LXXXVII, 7). И о воскресении: яко не оставиши душу мою во аде, ниже дасе преподобному твоему видеши
– 18 –
истления (Пс. XV, 10), и о вознесении:
взыде Бог в воскликновении, Господь во глас трубне (Пс. LXVI, 6). И о сидении одесную Отца:
рече Господь Господеве моему: седи одесную Мене, доднеже положу враги твоя подножие ног твоих (Псал. CIX, 1). А Исаия приводит и причину этого, когда говорит, что Он
ради беззаконий людей моих ведеся на смерть, и что так как
вси яко овцы заблудихом, то Он закалается. Затем, изъясняя и важность дела, прибавляет:
язвами Его мы все исцелехом; и еще:
Той грехи многих вознесе (Ис. LIII, 5-12). Если же пророки знали о кресте, и о причине креста, и о том, что совершено крестом, и о погребении, и о воскресении, и о вознесении, и о предательстве, и о судилище, и все это с точностью описали, то как не знает об этом Сам пославший их и повелевший возвестить это? Кто из здравомыслящих может сказать это? Видишь ли, что не должно останавливать внимания на одних словах? Здесь не только это возбуждает недоумение, но и последующие слова возбуждают еще большее недоумение. В самом деле, что говорит Он?
Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия. Здесь представляется, будто Он не только не знает, но и отказывается от креста. Слова эти значат: если можно, говорит, то Я хотел бы не подвергаться распятию на кресте и умерщвлению. Между тем Петру, верховному из апостолов, когда этот говорил Ему:
милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие, Он сделал столь сильную укоризну, что сказал:
иди за мною, сатана, соблазн Ми еси: яко не мыслиши яже суть Божия, но человеческая (Матф. XVI, 22, 23), хотя незадолго пред тем назвал его блаженным. Христу казалось так несообразным не быть распятым на кресте, что апостола, который получил откровение от Отца, был назван блаженным, получил ключи от неба, Он назвал сатаною и соблазном и укорил его, как не мыслящего,
яже суть Божия, , за то, что сказал Ему:
милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие, чтобы быть распятым на кресте. Итак, укоривший столь сильно ученика и сделавший ему такое замечание, после таких похвал назвавший его сатаною, за то, что он говорил: Ты не будешь распят, – как сам не хотел быть распятым на кресте? Как же после этого, изображая доброго пастыря, Он поставил особенным признаком его добродетели то, чтобы умирать за овец своих, сказав так:
Аз есмь пастырь добрый; пастырь добрый душу свою полагает за овцы? И не остановился на этом, но еще прибавил:
а наемник, иже несть пастырь, видит волка грядуща, и оставляет овцы и бегает (Иоан. X, 11, 12). Если доброму пастырю свойственно умирать за овец своих, а не хотеть подвергаться этому свойственно наемнику,
– 19 –
то, как Он сам, называя, себя добрым пастырем, просит освободить Его от смерти? Как же Он говорил:
Аз полагаю душу мою о себе (Иоан. X, 18)? Если Ты сам полагаешь душу Свою, то почему просишь другого, чтобы не полагать ее? Как же и Павел, удивляясь Ему за эту решимость, говорит:
иже во образе Божии сый, не восхищением непщева быти равен Богу: но себе истощил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся якоже человек, смирил Себя, послушлив быв даже до смерти, смерти же крестныя (Филип. II, 7, 8)? И сам Христос в одном месте говорит, так:
сего ради Мя Отец любит, яко Аз душу Мою полагаю, да паки прииму ю (Иоан. X,17). Если же Он не хочет этого, но отказывается и просит Отца, то как Он любим
сего ради? Любовь бывает к тому, что происходит по желанию. И еще почему Павел говорит: любите друг друга,
яко же и Христос возлюбил есть нас, и предаде Себе за ны (Еф. V, 2)? Также и сам Христос пред распятием говорил?
Отче приде час, прослави Сына Твоего (Иоан. XVII, 1), называя славою крест? Как же там Он отказывается, а здесь даже просит поспешить? А что крест есть слава, об этом послушай, как говорит евангелист:
не убо бе Дух Святый, яко Иисус не у бе прославлен (Иоан. VII, 39). Смысл этих слов следующий: еще не была дана благодать, потому что вражда Божия к людям еще не была прекращена, так как еще не предшествовал крест. Крест разрушил вражду Божию к людям, совершил примирение, сделал землю небом, соединил людей с ангелами, разрушил твердыню смерти, сокрушил могущество диавола, уничтожил силу греха, избавил землю от заблуждения, ниспроверг их жертвенники, истребил смрад жертв, насадил добродетель, основал церкви. Крест – желание Отца, слава Сына, радость Духа, похвала Павла:
мне же, – говорит он, –
да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа (Гал. VI, 14). Крест яснее солнца, светлее лучей, потому что, когда оно помрачилось, тогда он воссиял; солнце помрачилось тогда, не уничтожившись, но быв побеждено светом креста. Крест разодрал наше рукописание, сделал ненужною темницу смерти; крест – знак Божественной любви:
тако бо возлюби Бог мир, яко и Сына Своего Единственного дал есть, да всяк веруяй в Онь не погибнет (Иоан. III, 16).
Также и Павел говорит: аще бо врази быша примирихомся Богу смертию Сына Его (Рим. V, 10). Крест – неразрушимая стена, непреодолимое оружие, опора богатых, богатство бедных, ограждение обижаемых, оружие подвергающихся нападениям, обуздание страстей, основание добродетели, знамение чудное и удивительное. Род сей знамения ищет, – сказал Господь, – и
– 20 –
знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы (Матф. XII, 39). Также и Павел говорит:
понеже и иудеи знамения просят, и еллини премудрости ищут: мы же проповедуем Христа распята (1 Кор. XXII, 23). Крест отверз рай, ввел в него разбойника, и род человеческий, который готов был погибнуть, и не достоин был даже земли, привел в царство небесное. Так много благ было и бывает от креста, – и, скажи мне, Христос не хочет быть распятым? Кто может сказать это? А если бы Он не хотел, то кто принудил Его? Кто заставил? Для чего же Он предпосылая пророков, которые предвозвещали, что Он будет распят, если Он не намерен был распяться и не хотел подвергнутся этому? И для чего Он назвал крест
чашею, если Он не хотел быть распятым? Ведь этим именно выражается желание, которое Он имел по этому предмету. Как для жаждущих приятна чаша, так для Него распятие на кресте; поэтому Он и говорил:
желанием возжелех сию пасху ясти с вами (Лук. XXII, 15), сказав это не без причины, но потому, что после вечери предстоял Ему крест.
3. Итак, тот, кто называет это дело славою, укоряет ученика за возражение Ему, поставляет признаком доброго пастыря смерть за овец, говорит, что Он желанием желает этого, и добровольно идет на это дело, почему просит, чтобы его не было? А если бы Он не хотел, то разве трудно было остановить тех, которые приступали к Нему? Теперь же видишь, Он сам поспешает к этому. Когда приступали к Нему, Он сказал: кого ищете? Отвечают ему: Иисуса. Он говорит им: Аз есмъ: и идоша вспять, и падоша на земли (Иоан. XVIII, 6). Так, Он сначала ослепил их и показал, что Он мог избежать, а потом предал Себя, чтобы ты знал, что Он не по необходимости, или принуждению, или насилию приступивших подвергся этому, но добровольно, по собственному предизбранию и желанию и по давнему приготовлению к этому. Для того и пророки были предпосылаемы, и патриархи предсказывали, и словами и делами крест был предъизображаем. И жертвоприношение Исаака означало крест; поэтому и сказал Христос: Авраам, отец ваш, рад бы был, дабы видел славу Мою: и виде возрадовался (Иоан. VIII, 56). Патриарх возрадовался, увидев образ креста, а Он отказывается от самого креста? И Моисей побеждал Амалика потому, что показывал образ креста; и бесчисленное множество событий можно видеть в ветхом завете, которые предъизображали крест. Для чего же было так, если Тот, Кто имел быть распятым, не хотел этого? Последующее возбуждает еще больше недоумений. Сказав: да мимоидет от Мене чаша сия, Он присовокупил:
– 21 –
обаче не якоже Аз хощу, но якоже ты (Матф. XXVI, 39). Здесь, буквально, мы находим два противоположные одно другому желания, т. е. Отец желает, чтобы Он был распят, а сам Он не желает. Между тем везде мы видим, что Он желает одного и того же с Отцом, предизбирает одно и то же с Ним. Так, когда Он говорит: дай им, как Я и Ты едино,
да и тии в Нас едино будут (Иоан. XVII, 11, 21) – выражает не что иное, как то, что у Отца и Сына одна воля. И когда Он говорит:
Я же аз глаголю не Я говорю, но
Отец, во Мне пребываяй, Той творит дела эти (Иоан. XIV, 10), – выражает то же. И когда Он говорит:
о Себе не приидох (Иоан. VII, 28), и:
не могу аз о Себе творити ничесоже (Иоан. V, 30), – выражает не то, будто Он не имеет власти говорить или делать – нет – но хочет показать с точностью, что Его воля согласна с волею Отца и на словах и на деле, и во всех распоряжениях одна и та же у Него с Отцом, как уже неоднократно мы объясняли, потому что слова:
о Себе не глаголю, означают не лишение власти, а согласие. Как же здесь Он говорит:
обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты? Может быть, мы причинили вам много труда, но ободритесь; хотя и много сказано, но я хорошо знаю, что ваше усердие сильно; да и речь моя приближается, наконец, к самому разрешению. Для чего же так сказано? Слушайте с вниманием. Учение о воплощении Бога было весьма неудобоприемлемо. Это чрезмерное человеколюбие Его и великое снисхождение было страшно и требовало многих в самом деле приготовлений, чтобы оно было принято. Представь, каково было слушать и поучаться, что Бог неизреченный, нетленный, непостижимый, невидимый, необъятный,
в руце которого
концы земли (Псал. XCIV, 4),
призираяй на землю творяй ю трястися, прикасаяйся горам и заставляющий их дымиться (Псал. CIII, 32), Которого славы, явленной не вполне, не могли видеть даже херувимы, но распростертыми крыльями покрывали свои лица (Ис. VI, 2), – Тот, Который превосходит всякий ум и превышает разумение, оставив ангелов, архангелов и все высшие разумные силы, благоволил сделаться человеком, принять плоть, созданную из земли и персти, войти в утробу Девы, быть носимым во чреве девять месяцев, питаться молоком и испытать все человеческое. Так как имевшее совершиться было столь удивительно, что и по совершении многие не веруют этому, Он предпосылает наперед пророков, которые возвещали то же самое. Так патриарх предвозвещал это, когда говорил;
от леторасли, сыне мой, восшел еси: возлег, уснул еси яко лев (Быт. LXIX, 9). Исаия говорит:
се, Дева во чреве зачнет и родит Сына, и наречеши имя Ему
– 22 –
Еммануил (Ис. VII, 14); и в другом месте:
возвестихом Его,
яко отроча, яко корень в земли жаждущей (Ис. LIII, 2). Жаждущею землею он называет чрево Девы, потому что оно не принимало семени человеческого, и не испытало совокупления, но родило Его без брака. И еще:
отроче родися нам Сын и дадися нам (Ис. IX, 6); и еще:
изыдет жезл из корене Иесеова, и цвет от корене его взыдет (Ис. XI, 1). А Варух у Иеремии говорит:
сей Бог наш, не вменится ин к нему: изобрете всяк путь хитрости и даде ю Иакову отроку своему и Исраилю возлюбленному от Него: посем на земли явися и с человеке поживе (Вар. III, 37, 38). И Давид, указывая на пришествие Его во плоти, сказал:
снидет, яко дождь на руно, и яко капля, каплющая на землю (Пс. LXXI, 6) потому что Он тихо и кротко вошел во чрево Девы.
4. Впрочем, этого еще не довольно, но и по пришествии, чтобы не считали события призраком, Он удостоверяет в этом деле не одним только появлением, но в течение продолжительного времени, и прошедши все человеческое. Так, не прямо входит Он в человека совершенного и полного, но во чрево Девы, так что потерпел и ношение во чреве, и рождение, и питание молоком, и возрастание, и продолжительностью времени и различием всех возрастов удостоверил в истине события. И этим не ограничивается удостоверение, но, облекшись плотью, Он попускает ей терпеть недостатки природы, алкать и жаждать, спать и утомляться; наконец, шествуя и на крест, Он попускает ей испытать свойственное плоти. Потому и капли пота истекали из нее, и ангел является укреплять ее, и печалится она и скорбит, – потому что прежде, чем сказать те слова Он говорил: душа моя смутилась и прискорбна есть до смерти (Мф. XXVI, 38).
Если же при всех этих действительных событиях злые уста диавола чрез Маркиона понтийского, Валентина, Манихея персянина и многих других еретиков решились извратить учение о домостроительстве и распространить сатанинскую молву, будто Христос ни воплощался, ни облекался плотью, а было это только видением, призраком, представлением и обольщением, несмотря на то, что об этом свидетельствуют Его страдания, смерть, погребение, алчба, то, если бы ничего такого не было, не гораздо ли более диавол посеял бы этих преступных мыслей нечестия? Поэтому-то Он, как алкал, как спал, как утомлялся, как ел, как пил, так просит избавить Его и от смерти, показывая свое человечество и немощь природы, которая не может без страдания лишиться настоящей жизни. Подлинно, если бы Он не говорил ничего такого, то еретик мог бы сказать: если Он был
– 23 –
человеком, то Ему надлежало и испытать свойственное человеку. Что же именно? То, чтобы, приближаясь к распятию на кресте, страшиться и скорбеть и не без скорби лишаться настоящей жизни, потому что в природу вложена любовь к настоящей жизни. Поэтому Он, желая показать истинное облечение плотью и удостоверить в истине этого домостроительства, с великою ясностью обнаруживает свои страдания. Это одна причина. Но есть и другая, не меньше этой. Какая же именно? Христос, пришедши, хотел научить людей всякой добродетели; а научающий учить не только словом, но и делом; это самое лучшее учение учителя. Так кормчий, посадив ученика, показывает ему, как держать руль, присоединяя и слово к делу; он и не говорит только и не делает только; подобным образом и домостроитель, поставив желающего научиться от него, как строится стена, показывает ему это делом, показывает и словом; точно так же (поступает) и ткач, и вышиватель украшений, и золотых дел мастер, и медник, и всякое искусство имеет учителем слово и дело. Поэтому, и Христос, пришедши научить нас всякой добродетели, и словами внушает, что должно делать, и Сам делает.
Иже сотворит и научит, говорит Он,
сей великий наречется в царствии небесном (Матф. V, 19). Посмотри, Он заповедал быть кроткими и смиренными и учил этими словами. Смотри же, как он научает тому же самому и делами. Сказав:
блажени нищии духом, блажени кроцыи (Матф. V, 3-5), Он показывает, как должно исполнять это. Как же научил Он?
Прием лентион, препоясася и умыл ноги учеников (Иоан. XIII, 4, 5). Что может сравниться с таким смирением? Так Он научает этому не только словами, но и делами. Также и кротости и перенесению обид Он научает делами. Как? Когда ударил Его раб первосвященника, Он сказал:
аще зле глаголах, свидетельствуй о зле: аще ли добре, что мя биеши (Иоан. XVIII, 23). Он заповедал молиться за врагов: и этому опять научил делами: восшедши на крест, сказал:
Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят (Лук. XXIII, 34). Как заповедал молиться, так и сам молится, научая тебя так молиться, и сам не бездействуя в прощении врагам. Также Он заповедал благотворить ненавидящим нас и делать добро злословящим нас (Матф. V, 44); это же он исполнял и на деле, потому что изгонял бесов из иудеев, которые называли Его беснующимся, благодетельствовал гнавшим Его, питал злоумышлявших против Него, руководил к царствию желавших распять Его. Еще, желая расположить учеников своих к нестяжательности, Он говорил им:
не стяжите злата, ни сребра,
– 24 –
ни меди при поясех ваших (Матф. X, 9); этому же учил Он и делами, когда говорил:
лиси язвины имут и птицы небесныя гнезда: Сын же Человеческий не имать, где главы подклонити (Матф. VIII, 20). У него не было ни стола, ни дома, ни другого чего-нибудь подобного, не потому, чтобы Он не мог иметь это, но потому, что учил людей идти этим путем. Таким же образом Он учил их и молиться. Ученики сказали Ему:
научи ны молитися (Лук. XI, 1). Потому Он и молится, чтобы они научились молиться. И не молиться только, но и тому, как должно молиться, нужно было научить их. Поэтому Он дал и следующую молитву:
Отче наш, иже еси на небесех! да святится имя твое: да приидет царствие твое; да будет воля твоя, яко на небеси и на земли: хлеб наш насущный даждь нам днесь: и остави нам грехи нашя, яко и мы оставляем должником нашым: и не введи нас во искушение (Матф. VI, 9-13; Лук. XI, 2-4), т. е. в опасность, под козни. Так, заповедав молиться:
и не введи нас во искушение, Он научает тому же и самим делом, когда говорит:
Отче, аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия, научая всех святых не подвергаться опасностям, не бросаться на них самим, но ожидать нападающих и являть всякое мужество, а не самим стремиться к ним, и не самим первым идти на бедствия. Для чего? Для того, чтобы внушить смиренномудрие и избавить от обвинений в тщеславии. Потому и здесь, когда Он говорил эти слова, Он
пришед молися,, говорит (евангелист), и после молитвы сказал ученикам:
тако ли не возмогосте единого часа побдети со Мною? Бдите и молитеся, да не внидете в напасть (Матф. XXVI, 40, 41). Видишь ли, как Он не только молится, но и убеждает:
дух убо бодр, говорит,
плоть же немощна (Матф. XXVI, 41). Это говорил Он для того, чтобы предохранить души их от тщеславия, удалить от гордости, сделать их смиренными и приучить к кротости. Таким образом, как Он хотел научить их молиться, так и Сам молился по-человечески, не по Божеству – потому что Божество не причастно страданию – а по человечеству, Он молился, чтобы научить нас молиться и всегда просить об избавлении от бедствий; но если это будет невозможно, то с любовью принимать угодное Богу. Потому Он и сказал:
обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты; не потому, чтобы иная воля Его, и иная Отца; но чтобы научить людей, хотя бы они бедствовали, хотя бы трепетали, хотя бы угрожала им опасность, хотя бы не хотелось им расставаться с настоящею жизнью, несмотря на это предпочитать собственной воле волю Божию. Так и Павел, научившись этому, исполнял то и другое
– 25 –
на самом деле. Он и просил избавить его от искушений:
о сем, говорит,
Трикраты Господа молих (2 Кор. XII, 8); и, так как это не угодно было Богу, говорил:
темже благоволю в немощех, в досаждениих, во изгнаниих (2 Кор. XII, 10). Эти слова, может быть, не ясны; поэтому я поясню их. Павел подвергался многим опасностям и молил Бога, чтобы избавиться от опасностей. Но услышал от Христа:
довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается (2 Кор. XII, 9). Когда таким образом он узнал волю Божию, то, наконец, подчинил волю свою воле Божией. Итак, этою молитвою Христос научил нас тому и другому, – чтобы мы не стремились к опасностям и даже молились, чтобы не впасть в них, но если они постигнут нас, то переносили бы их мужественно и предпочитали собственной воле волю Божию. Зная это, будем молиться, чтобы нам никогда не впадать в искушение, а если впадем, то будем просить Бога, чтобы Он нам дал терпение и мужество, и станем предпочитать волю Его всякому нашему желанию. Таким образом мы и настоящую жизнь проведем безопасно и достигнем будущих благ, которых да сподобимся все мы, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
– 26 –
Текст приводится по изданию (в переводе на современную орфографию):
Иоанн Златоуст св. Беседа на слова: "Отче, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты" (Матф. XXVI, 39) // Его же. Полное собрание творений в 12 т. Т. 3. Кн. 1. – М., 1994, с. 16-26.
Электронный текст из библиотеки сайта Христианская психология и антропология.
Последнее обновление файла: 20.05.2012.
