1. Принципиальное утверждение примата духовного начала в человеке и учение об иерархической конституции человека, намеченное выше, внешне соприкасается с основными идеями антропософии. Антропософия себя так и именует – "духоведение" (наука о духе) – хотя она есть, как мы увидим дальше, учение о темной духовности в человеке: антропософия не знает тайны человека в его целостности и в его личном отношении к Богу, а базируется лишь на том, что мы в дальнейшем будем именовать "темной" духовностью. То, что в духовном начале, как оно выступает в человеке после грехопадения, обнаруживается существенное раздвоение, требующее различения темной и светлой духовности в человеке, это сознавалось всеми, кто писал о духовной жизни, но никогда отчетливо не формулировалось. Появление антропософии побуждает к самому острому и четкому различению естественной и благодатной, темной и светлой духовности, – так как антропософия стремится определить путь человека, всецело опираясь на естественную духовность и только на нее, т. е. не связывая духовное развитие с благодатной помощью свыше. Так как антропософия
– 94 –
построила свою особую педагогику
1), получившую свое применение в школе в Вальдорфе, и так как вся система Штейнера построена формально на том же принципе, что и предлагаемая нами система, то я считаю необходимым дать краткий очерк и критическую оценку учения о человеке в антропософии.
2. Излагать учение Штейнера очень трудно; самые важные и существенные части его системы излагаются часто "между прочим", как-то вкраплены в различные несущественные рассуждения; в разные периоды его развития, в разных сочинениях Штейнера есть варианты отдельных положений, существенно меняющие их смысл. Стремясь быть наукой (построенной однако на материале, выдаваемом за "интуиции", за сверхчувственное видение и потому никакой проверке, конечно, не подлежащем), антропософия обнаруживает большую гибкость, близкую к игре словами. Особенно тягостное впечатление в этом смысле оставляют такие фантастически построенные, но в то же время основные книги, как толкования Евангелий (у меня под руками есть важнейшая в этом цикле книга Johannes Evangelium).
Я буду излагать учение о человеке в антропософии неизбежно кратко и хотя стремлюсь иметь в виду самую сущность учения, наверное вызову упреки антропософов в неточности, – но в кратком экскурсе невозможно обосновывать справедливость тех схем, какие я привожу.
_______
1) Мне известны следующие сочинения и лекции Р. Штенера по антропософской педагогике: 1) "Antroposophische Pädagogik" (1931), 2) "Volkspädagogik" (лекции 1919 г.), 3) "Aux éducateurs" (лекции 1921 г.), 4) "Gegenwärtiges Geistesleben und Erziehung" 1927, 5) "Der pädag. Wert der Menschenkenntnis und der Kulturwert d. Pädagogik" 1929.
– 95 –
3. Что касается "состава" человека, то Штейнер различает в разных книгах и в разных местах одной и той же книги 1) различное число "начал" в человеке. В одной лекции Штейнера читаем: "нынешний человек состоит из четырех членов – физического, эфирного и астрального тела и я". Но с "я" связаны три еще высших члена (соответственные трем "телам"). Собственно "я" "присоединяется" к трем телам лишь в "земном" цикле, – и это "я" приносится на землю Христом – это действие Христа именуется в антропософии Christus – Impuls 2). Это "я" есть "вечное я" в человеке, – его нужно отличать от "низшего" (т. е. эмпирического) я 3). Без особой натяжки мы можем противоставить эмпирической личности это духовное я, которое "отдается духу, чтобы он наполнил его". Это и есть важнейшее различение в учении антропософии о человеке. Духовная сторона мира в человеке через "я" овладевает его существом и сама через я "запечатлевает в себе плоды преходящей жизни". Духовное начало связано через "я" с эмпирической жизнью в человеке, но при смерти, т. е. (по учению антропософии) при распаде физического и эфирного тела, духовное начало, пройдя определенные ступени "очищения", вновь воплощается. Это учение о перевоплощении есть центральная идея в антропософии, для которой и подыскиваются разные основания, в свете которой и строится все
_______
1) Напр. в основной книге "Духоведение" (рус. пер., изданный в Дорнахе 1927). Ср. стр. 46 (9 начал), 47 (7 начал), 49 (тоже 7, но уже кое в чем иных, чем на стр. 47).
2) См. в Johannes Ëvangelium разные места об этом учении, связанном с космогонией – особенно стр. 64, 95, 120, вообще в разных местах. Подробнее см. в основной книге "Die Geheimwissenschaft".
3) Ibid. S. 120, passim.
– 96 –
учение о человеке. Именно так надо подходить к этому учению о человеке: оно не изначально, а производно, оно не основа антропософии, а гипотеза, построенная для объяснения основного положения, основной идеи антропософии о перевоплощении, через теософию взятой из индуизма.
Я не буду излагать в высокой степени фантастических построений Штейнера о том, как осуществляется перевоплощение; для нас существенно утверждение, что подлинное "я" человека 1), самая сердцевина его не связана существенно и неповторимо с психофизической "оболочкой". В защиту этого положения Штейнер указывает на то, что в теле обнаруживается влияние физической наследственности от родителей, в душе же нет сходства с родителями – и это значит, по Штейнеру, что в духовной своей основе мы не связаны с родителями, что духовная биография наша связывает нас с другими совсем людьми – но не через рождение уже, а через перевоплощение. В этом смысле Штейнер утверждает, что "каждый человек сам по себе есть особый род" 2). Это значит, что одна и та же духовная сущность, одно и то же "я", оставаясь самим собой, проходит ряды перевоплощений. Это не есть утверждение метафизической стойкости "я" (как напр. у Фихте младшего), – а только учение о надвременности его: своими
_______
1) Хотя у Штейнера встречаются фразы, в которых говорится о низшем (эмпирическом) "я", но по существу, "я" связано у него с духовной сущностью, ищущей после смерти (т. е. исчезновения физического и эфирного тела) нового воплощения. Учение о воле к перевоплощению противоречиво и смутно у Штейнера.
2) "Моя биография не разъясняется биографией моих предков. Как духовные люди, они отличны от меня... Как духовное существо, я повторяю такое существо, чьей биографией объясняется моя биография" ("Духоведение", стр. 63–71).
– 97 –
корнями, тем "зерном жизни", которое дает начало "я", оно уходит в высшие миры – здесь антропогения уходит в совершенно фантастическую космогонию, взятую у Блаватской
1), очень эклектически объединившей оккультные учения Индии, а также – учения Каббалы, "герметизма" (эклектической "системы" I–IV в. по Р. Хр.) и т. п.
4. Эмпирическая жизнь наша "нужна" духовной сущности, в нас пребывающей, чтобы удовлетворить закону кармы. Это учение о карме, выработанное еще в индуизме(до буддизма, но в буддизме получившее законченное выражение в т. наз. "второй истине" о законе причинности 2), есть учение о том, что всякое "дело" влечет за собой свои последствия, которые так или иначе должны осуществиться. Духовная сущность человека переносит, по закону кармы, в новые воплощения плоды своих прежних деяний в прежних воплощениях, – и это значит, что человеческий дух создает сам своими поступками свою судьбу: в этом смысле закон кармы есть учение о внутренних условиях "судьбы", созидаемой нами самими.
Путь "духа" есть восхождение, через разные перевоплощения, через работу над собой во исполнение кармы, к такому "одухотворению" всего нашего существа, в итоге которого создается всецелая духовность в человеке. Путь к этой всецелой духовности лежит через познание,– в частности через познание духовной стороны мира и соответственное расширение силы духа в нас. В сущности, все это очень напоминает учения
_______
1) См. Blavatsky. Doctrines secrètes V. III. Antropogénèse.
2) См. подробности об этом, напр., в очень насыщенной материалом книге Проф. Алексея Введенского. "Религиозное сознание язычества" т. I, ч. II, Религии Индии.
– 98 –
индуизма (в браманистический и буддистский период), только у Штейнера все это облечено в современную терминологию (с постоянными впрочем ссылками на терминологию индуизма). Вопрос о том, "как достичь познания высших миров" (название одной из популярных брошюр Штейнера), является центральным – через "духоведение", через постижение высших миров осуществляется глубже и интенсивнее восхождение к последней цели бытия. Задача жизни каждого человека, взятого в его
эмпирическом бытии, в его эмпирическом самосознании, заключается в том, чтобы томление духа, в нем живущего и его одушевляющего, разрешить через правильную жизнь, через одухотворение себя. Эмпирическая личность навсегда исчезает со смертью, чтобы уступить место новой эмпирической личности, в которую перевоплотится духовная сущность, ныне в человеке живущая; вся духовная работа над собой есть работа для духа. Величайшая "иллюзия", какую мы переживаем, от которой хочет нас освободить антропософия, есть мысль о неразрывной связи какой либо эмпирической личности с ее духовной сущностью:
воскресение невозможно, по Штейнеру, но есть перевоплощение. В этом пункте антропософия и христианство
решительно и радикально несоединимы друг с другом.
5. Самый путь духовной жизни есть путь познания; однако способность высшего познания предполагает, по Штейнеру, такие условия, которые мы обычно называем "моральными" – здесь имеет место и физическая аскеза и овладение желаниями и страстями и освобождение души от чувств злобы, вражды, антипатии, – все это моменты "очищения", без которого не раскрываются, по Штейнеру,
– 99 –
духовные очи в нас
1). Самое "очищение" всецело зависит от самого человека, всецело имеет дело с "естественной" духовностью, живущей в человеке. "Пути посвящения" не связаны с благодатью Божией – просто потому, что для "благодати" (беря это слова в серьезном его смысле) нет места в мире, как его понимает антропософия (и теософия). И путь восхождения к высшей жизни есть путь совершенно "естественный", совершаемый усилиями самого человека и действиями живущего в нем духовного начала. Это восхождение требует труда над собой, победы над различными препятствиями, встающими из глубины самого человека, требует и "деятельного добра", – добрых чувств и дел, терпения, кротости, благоговения и т. д. Но все эти добрые дела действуют, как
некие магические факторы, – и это очень важно понять для оценки антропософского подхода к диалектике духовного возрастания. Значение моральной работы над собой, как освобождение от греха, состоит в христианстве, в том, что она снимает преграду между Богом и человеком, что, извнутри просветляя сердце, она сливает искание бесконечного с обращением к Богу
2). В христианском понимании духовной жизни в человеке не только нет места магии, но главное, чего ждет христианин от всего своего делания – это простота и смирение, дабы уготовить путь для благодатного вхождения Бога в нас. Духовное возрастание здесь есть "духовная нищета", освобождение от иллюзии, что мы можем "сами" (без
_______
1) См. подробности в книге "Как достигнуть познания высших миров" (Рус. пер. 1928).
2) О различии этих двух духовных движений с христианской точки зрения см. следующую главу.
– 100 –
Бога, без Его благодатной помощи), без "пребывания в истине", без молитвы достичь чего-либо. В антропософском же учении о путях "посвящения" все творится самим человеком, его духовными усилиями. "В каждом человеке живет... скрытый высший человек... я каждый может
только сам пробудить в себе этого высшего человека", читаем у Штейнера. Не нужны здесь молитвы, смиренное искание помощи Божией, но очень нужны моральные чувства и действия – и бот почему. "Когда я прихожу в состояние гнева, поучает Штейнер, или раздражения,
я воздвигаю в мире души вокруг себя стену". "Жесткость отпугивает от ученика те душевные образования, которые должны пробудить его душевное зрение, – наоборот кротость устраняет препятствие и открывает внутреннее зрение". Особую ценность, по учению антропософии, имеет чувство
благоговения по отношении к высшей жизни, к духовному миру.
Все учение антропософии о путях восхождения, пожалуй, очень педагогично – и именно в вопросах духовной жизни. Здесь делается попытка очищения и укрепления естественной духовности человека, развития духовных сил, скрытых в человеке. Многому можно и поучиться в антропософии – но нельзя не обратить внимания на то, что вся "техника" духовной жизни в антропософии есть именно магия, что она покоится на угадывании и управлении некими закономерностями, которым подчинена естественная духовная жизнь. И именно потому, что дело идет здесь о развитии естественной духовности, т. е. о возрастании "самости" (конечно, духовной) в человеке – система антропософии углубляет основное раздвоение в духовной жизни, усиливая ту сторону
– 101 –
духовности, которая тщится обойтись без Бога, найти в себе, в своей глубине нужную силу
1). Именно потому путь духовного "восхождения" в антропософии есть усиление "темного полюса" в духовной стороне, –
он не приближает к Богу, а удаляет от Него.
Сосредоточение на себе, углубление в свои скрытые духовные силы, "очищение" души и магия добрых дел и чувств – все это так далеко от того, как христианство понимает путь спасения, путь духовной жизни. "Мужество и доверие к себе – это два светоча, пишет Штейнер, которые не должны никогда угасать на пути к тайноведению". "Не существует (для духовного развития) иных препятствий, кроме тех, которые каждый человек сам себе ставит на пути и которых каждый сам может и избежать, если действительно захочет". "Золотое правило тайноведения, замечает в одном месте Штейнер, гласит: если ты хочешь сделать один шаг в познании тайных истин, делай одновременно три шага в усовершенствовании твоего характера на пути к добру". Это "золотое правило" с полной ясностью вскрывает магический характер морали в антропософии, – она зовет не к покаянию, которое отдает нас всецело милости Божией, а к такому очищению сердца, такой праведности, которая отдаляет нас от Бога, ибо сосредоточивает нас на самих себе.
6. Учение антропософии о человеке неприемлемо для христианства, несоединимо с ним потому, что оно учит о перевоплощении, тогда как христианство учит о воскресении. Христианство в точном смысле персоналистично, ибо не разделяет
_______
1) См. об этом след. главу.
– 102 –
в личности духовного и эмпирического момента, а утверждает целостность человека при иерархичности его. В антропософии же, как в индуизме вообще
1), нет подлинной целостности, ибо нет единичности, неповторимости связи духовного ядра личности с ее эмпирией. Не входя в анализ логики персонализма
2) подчеркнем лишь, что при перевоплощении не раскрывается, а закрывается тайна личного начала в человеке, которое входит в эмпирию человека, зажигает в ней свет, светящийся проявлениями своеобразия, неповторимости, единственности – а потом почему-то уходит навсегда из того, что так глубоко "срослось" с этим началом личности. Начало личности, по Штейнеру, по существу самозамкнуто – мы видели, что каждый человек есть особый "род", т. е. духовная личность, единая во всех своих перевоплощениях. Как неверно, неприемлемо учение антропософии об отношении духовного начала к эмпирии личности, так неверно само это учение о божественности духовного ядра личности в разных перевоплощениях. Тайна личности гораздо глубже раскрывается в учении о том, что каждый человек живет в эмпирической форме лишь один раз, ибо при различении духовного ядра личности и эмпирической ее "оболочки" мы все же должны признать столь существенное, столь глубокое их единство, что перевоплощение просто невозможно:
оно есть некая смерть той личности, какая была в первом
_______
1) Любопытно, что в индуизме, в частности в буддизме, и в орфических мистериях (единственных мистериях, построенных на идее перевоплощения) всюду чувствуется ужас перед неизбежностью перевоплощения и самое спасение понимается, как освобождение от этой неизбежности.
2) См. мою статью в сборнике о перевоплощении, имеющем выйти в YMCA-Press.
– 103 –
воплощении, – "остатки" личности (а разве это мыслимо?), которые собираются в новом воплощении, есть нечто уже новое. Эмпирическая сторона в человеке не есть "костюм", "одеяние" или "оболочка", а есть выявление личности, ее жизнь, ибо в эмпирической стороне у нас все личностно, все восходит к началу личности, все исходит из него.
Вторая основная неправда антропософского учения о человеке заключается в неверном истолковании зла в человеке. По существу антропософия видит зло в господстве в душе периферии ее, – поэтому в подавлении злых мыслей и чувств, в наполнении себя добрыми чувствами и мыслями она видит достаточное средство для преодоления зла, понятого так поверхностно. И сущность зла и путь к преодолению его здесь характеризуется совершенно неверно: антропософия отожествляет свое "тайноведение", свое высшее духовное "зрение" с истинным добром, т. е. отвергает то, что духовность наша (как тварная) именно на своих высотах и может стать проводником зла. Библейское учение о грехопадении первых людей, живших в непосредственной близости к Богу, ветхозаветное учение, углубленное в христианстве, о злом духе, т. е. о том, что зло впервые появилось на высотах духовной жизни – одно лишь до конца вскрывает всю глубину, всю страшную реальность зла 1). Учение о
_______
1) Учение о зле в антропософии принадлежит собственно к "экзотерической" части ее. Различие добра и зла связано вообще лишь с начальными ступенями духовной жизни – на высотах же ее злой дух оказывается неожиданно (впрочем, едва ли и неожиданно...) источником правды и света (См. Blavatsky. "Doctrines secrètes" trad. fr. У. III. P. 288), он "одно и то же, что и Логос!" (Ibid. 289). Те же мысли у Штейнера см. в книге "Влияние оккультного знания на я" и в других его книгах.
– 104 –
духовной жизни в человеке должно ставить нас перед этой проблемой зла с большей остротой, чем натуралистическое учение о человеке, так как в свете идеи примата духовного начала в нас становится понятной вся глубина зла в нас, его духовная природа. Мы касаемся в ближайшей главе проблемы зла и там будем иметь случай вернуться к обсуждению проблемы зла в антропософии. Здесь достаточно повторить наше указание, что при поставлении христианства в центр земной истории антропософия на самом деле
не знает Христа, каким Его образ жил и живет в христианских душах. Антропософия и в своей метафизике и в своей антропологии лишь номинально приближается к христианству, – фактически это есть эклектический синтез вне христианских (индусских, герметических и т. д.) и полухристианских (гностических) идей. Есть в антропологии Штейнера кое-какие частные интересные и ценные идеи – особенно в педагогической сфере, – но все это тонет в безнадежной фантастике и высокомерном умничании учения, стремящегося овладеть без Бога силой, присущей духу: этим вскрывается его скрытая антихристианская суть.
– 105 –
Текст приводится по изданию (в переводе на современную орфографию):
Зеньковский В. В. Проблемы воспитания в свете христианской антропологии. Ч. 1. – Париж: YMCA-Press, 1934.
Номера страниц идут после текста.
Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.
Последнее обновление файла: 10.01.2017.
