ОТДЕЛ IV.
ХРИСТИАНСКОЕ УЧЕНИЕ О ЗНАЧЕНИИ МОЛИТВЫ В ДЕЛЕ НРАВСТВЕННОГО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ
Человек имеет долг нравственного совершенствования. Поставив человека выше всех тварей, украсив его преимущественными достоинствами, Господь тем самым указал ему на отличительную его обязанность пред всеми прочими созданиями – это деятельное стремление и приближение к своему Первообразу. Человек должен стремиться, насколько возможно, к полнейшему отображению Божиих совершенств в своей природе. На нравственное совершенствование как задачу человеческой жизни Откровение указывает прямо. "Святи будите, яко Аз свят есмь", – Сам Бог говорит людям (Лев. 11, 45). "Будите убо совершени, – учит Спаситель, – якоже Отец ваш Небесный совершен есть" (Мф. 5, 48). И святой апостол Петр говорит: "По звавшему вы святому, и сами святи будите..." (1 Пет. 1, 15-16).
Молитва именно и составляет одно из могущественных средств в нравственном росте, ибо она сама по себе есть стремление к святости, к тому, чтобы угодить Господу, стать чистым, непорочным, совершенным. Только молитва холодная – без участия ума и сердца – не оказывает хорошего действия. Молитва же искренняя с участием всех сил нашего духа, именно та молитва, о которой говорилось в предыдущем отделе, не может оставаться без доброго влияния на душу христианина: она побуждает молящегося чувствовать свое ничтожество, греховность пред святостью Бога, а посему вызывает и необходимость стремления к нравственному Идеалу.
"Человек, – говорит протоиерей С. Остроумов, – подобен маятнику, качающемуся и направо, и налево. Но только качание этого маятника – неравномерное. Человек или наклонен более к миру и менее к Богу, или наоборот. Вот молитва и представляет одно из действенных средств наклонения человека к Богу и отклонения от мира" [1].
Для нравственного усовершенствования нужно, прежде всего, чтобы человек воздерживался от грехов, боролся с ними и побеждал их. Воспитывающим началом и является молитва.
При истинной молитве все силы человека напряженно устремлены к Богу и сосредоточены исключительно на Нем одном [2] . Естественно, что всякий греховный помысл не может иметь места – молитва несовместима с грехами. Если человек молится Господу о прощении грехов и в то же время сам не стремится отстать от них, а наоборот, душой соуслаждается с ними, то он в этом случае не молится, молитва его неискренняя, напускная, внешняя и даже противная Богу, ибо не соответствует его внутреннему настроению. В данном случае молящийся уподобляется тому, кто просит своего благодетеля о помощи, а сам в то же время, когда просит, отталкивает его, чтобы он в самом деле не помог ему. Понятно, что истинный молитвенник, желая привлечь Божие благоволение, старается воздерживаться от всего греховного и богопротивного.
Но своими естественными силами, без Божией помощи, человек, сколько бы ни предохранял себя от греха, не может одержать над ним духовной победы, ибо грех, как говорит святой Макарий Великий, "после того, как человек уклонился от заповеди (Божией) и подвергся осуждению гнева, взял человека в свое подданство, и, овладев пажитями души его до глубочайших тайников, обратился в привычку, с младенчества в каждом возрастает, воспитывается и учит худому" [3]. Наша воля, оставленная сама себе, после Адамова преступления уподобилась заржавленному железу. Как железо, разрушенное ржавчиной, теряет свою прежнюю крепость и легко ломается от малого напряжения, так и воля наша после падения человека сделалась настолько слабой, что без помощи Божией, без Божественной благодати не в состоянии стала противиться греховным влечениям [4].
Эту благодатную помощь Божию и получает человек через усердную молитву. При ее содействии молитвенник становится сильным противостоять любому обаянию греха. Об этом красноречиво говорят повествования о жизни высоких молитвенников, подвиги которых представляют поистине торжество над грехами [5].
Если же грех совершен, то и тогда молитва оказывает благотворное действие: открывает человеку его великую виновность пред Богом за грех и служит целебным врачевством этой духовной язвы.
Итак, молитва, прежде всего, приводит человека, по совершении греха, к сознанию его тяжести. Предоставленный себе самому человек не может во всей глубине познать вину своих проступков. Мало того, он часто зло почитает добром [6]. По мере же упражнения в молитве внутреннее око нашей души становится светлее и способнее видеть то, чего не замечало раньше, – становится причастным благодати Божией, пред которой "несть тварь неявленна, вся же нага и объявлена" (Евр. 4, 13). "Душа блуждает во грехах, – говорит преподобный Ефрем Сирин, – не зная того, что делает, не примечает окружающей ее тьмы и не разумеет дел своих. Но как скоро коснется ее луч всеоживляющей благодати, душа приходит в ужас от того, что ею сделано... Тогда видит душа неправды свои, познает гнусность покрывающих ее нечистот" [7]. И чем больше молитвенник восходит от силы в силу в трудах молитвы, тем больше чувствует тяжесть своих грехов пред Богом: преуспевая в молитве, человек все лучше и лучше познает Бога; проникая же в тайны Его величия и благости, молитвенник более сознает и свою виновность пред Ним за грехи, свою неблагодарность за Его неизреченные благодеяния [8]. Сердце молитвенника исполняется страхом неизбежного наказания за грехи от мысли о Божественном правосудии, которое "приведет тайная тмы и объявит советы сердечныя" (1 Кор. 4, 5).
Истинные христианские молитвенники глубоко сознавали и чувствовали вину за свои грехи. Даже те грехи, которые мы готовы отнести к маловажным, они считали смертоносным ядом. Вот, например, мы ни во что вменяем грехи детства, как сделанные без полного осознания рассудка. Но не так смотрел на это высокий молитвенник – святой Макарий Великий. Он говорил о себе: "Когда сверстники моего отрочества пошли воровать смоквы, и когда бежали назад, уронили одну, я поднял ее и съел. Ныне, когда вспомню об этом, сажусь и плачу" [9]. А преподобный Иоанн Лествичник оставил нам целое описание, как истинные молитвенники сознают свою виновность пред Богом за грехи и какому самоосуждению они предают себя за них [10].
Сознание грехов в истинном молитвеннике приводит его к Богу, возбуждает чувство раскаяния и ревностного благоугождения Господу. Молитвенник никогда не отчаивается в своем спасении при виде множества грехов. Наоборот, чем лучше познает свою греховность, тем скорее спешит принести искреннее раскаяние в ней.
Приводя к раскаянию в грехах, молитва служит и целебным врачевством греховных язв. Она лучше очищает душу, чем вода тело [11] или огонь золото [12]. По силе очищающего действия молитвы, преподобный Ефрем Сирин называет ее "матерью грешных", говоря так: "Молитва – матерь грешных; слезами она исцеляет язвы их, и делает их здравыми, как врач... Кто грехами своими воспламенил огонь, тот, если будет молиться, угасит его своими слезами" [13]. Мало того, молитва не только исцеляет греховные язвы человека, но и совершенно изменяет его, делает новым человеком. Святитель Иоанн Златоуст эту духовную перемену показывает на примере ниневитян. По его словам, это были люди, "привыкшие к невоздержанию и разврату" [14], "проводившие постыдную и порочную жизнь". Но как только явилась в их городе молитва, "вскоре все изменила, привела с собою и целомудрие, и любовь, и единодушие, и попечение о бедных, и вообще все добродетели" [15], "исполнила город небесными законами" [16].
Таким образом, молитва, сообщая благодать человеку, есть для него и предохранительное средство от грехов и целительный бальзам после их совершения.
Очищая от грехов, христианская молитва избавляет человека и от страстей.
Под страстью нужно разуметь "одностороннее, продолжительное греховное влечение человека к определенному предмету и услаждение им" [17].
Семя страстей находится в первородном грехе, с которым человек зачинается во утробе и рождается в свет [18]. Растет и развивается оно в человеке, большей частью, постепенно, по мере раскрытия сил и потребностей души [19]. Если человек не оказывает ему противодействия, оно укрепляется и превращает своего господина в раба (Рим. 3, 18-24). Для человека нет ничего губительнее страстей. Они лишают его душевного спокойствия в этой жизни и угрожают вечным удалением от Бога в будущей. Например, одержимый страстью гнева нигде и никогда не находит себе покоя. Все ему ненавистно, все противно, все мерзко. Даже во сне нет ему мира – и здесь его преследует желание мщения и ссор. Но самое опасное действие страсти на человека проявляется в том, что он все свои мерзкие поступки представляет естественным требованием природы – законом ее. Всякая страсть так закрывает глаза человека, что он не замечает своих постыдных действий, "но еще более привязывается к видимому и прилепляется к мирским попечениям" [20].
Молитвенник же, при содействии благодати Божией, познает господствующие в нем страсти, противодействует им и достигает во плоти ангельского бесстрастия.
Молитва и страсть – это два противоположных понятия, взаимно исключающие друг друга. Молитву можно сравнить со светом, а страсть со тьмою. Как по мере появления света тьма сама собою исчезает, так и при истинной молитве оставляют человека страсти [21]; и наоборот, как при распространении тьмы свет скрывается, так и при ослаблении молитвы, страсти берут человека в свою власть. Служить же Богу и мамоне, как говорит Спаситель, "никтоже может" (Мф. 6, 24). Сердце человека не может делиться. Естественно, что молитва своим существом требует противоборства страстям.
Сам человек не может успешно противиться страстям и побеждать их. Он, как видели выше, не может сам избавиться и от греха, тем более он не в силах устоять в борьбе со страстями, которые, по словам святого Макария Великого, являются "горящим огненным пламенем и разжженными стрелами лукавого" [22]. Молитвенник же посредством усердной молитвы привлекает благодать Божию, которая и помогает ему выйти из-под владычества страстей. Укрепляемый Божественной помощью молитвенник смело восстает на борющие его страсти, побеждает их и становится даже недоступным для них – выше их [23], ибо Дух Святой, пребывая в нем, как в храме (1 Кор. 3, 16), постоянно оживотворяет его духовную жизнь [24].
Повествования о жизни великих молитвенников представляют нам очевидное доказательство, как с пламенной молитвой можно достигнуть полнейшего бесстрастия [25]. Эти Божии угодники забывали даже о самом необходимом в жизни – пище (преподобный Сисой) и сне (преподобные Кассиан и Виссарион). Рассказывается, что преподобный Виссарион говорил о себе, что он "провел сорок дней и сорок ночей среди терния, стоя и без сна" [26]. А преподобный Иосиф Панефоссий однажды, будучи в великом благодушии, сказал: "Сегодня я царь, ибо воцарился над страстями" [27].
Итак, в воле каждого из нас утишить геенский огонь, неизбежно ожидающий нас за наши грехи и страсти. Каждый из нас может своим посильным упражнением в молитве привлечь благодать Божию, попаляющую в нашем сердце все страстное. "Если земледелец не посеет, – поучает преподобный Ефрем Сирин, – не поможет ему дождь. Если грешник не будет молиться, не исцелит его благодать. Как врач-человек, так и Бог взывает: "Покажи мне язву твою, и исцелю тебя". Ему желательно видеть твое обращение; тогда уврачует тебя" [28]. Поэтому желающие исцелить свои греховные струпы и стать на путь опасения должны прибегать к христианской молитве, неотступно и терпеливо просить Господа, чтобы Он поселил в их сердцах отвращение от грехов и страстей и вкоренил в них учение великих подвижников о силе и действии молитвы над всем порочным. И Господь, несомненно, явит Свою великую милость. "Не забывайте так делать, – призывает святитель Феофан, – и всегда с успехом будете поражать и прогонять все возникающее в вас страстное" [29].
Предохраняя и избавляя душу христианина от нравственных недугов и духовной смерти, поддерживая его духовную жизнь, молитва является также необходимым средством постоянного духовного возрастания христианина от силы в силу, постепенного нравственного усовершенствования его вплоть до обожествления его природы и предвкушения будущего блаженного состояния на небе.
По мысли святителя Иоанна Златоуста можно легко и удобно совершить всякую добродетель, "если принять в руководительницы молитву и ею наперед углаждать путь жизни" [30]. Молитва имеет духовные крылья, и потому для нее не существует никаких преград. "Она нигде не погрязает, – учит преподобный Ефрем Сирин, – и погрязших подъемлет на высоту" [31]. С молитвою "христианин, – по словам святого Макария, – скоро востекает на верх добродетелей и начинает творить заповеди Божии уже без всякого труда, с охотою и услаждением" [32]. Если же человек начинает христианскую жизнь с других добрых дел, а не с молитвы – матери их, "то оные добродетели, – говорит преподобный Исаак Сирин, – оказываются для души его ехиднами" [33]. Поэтому святитель Иоанн Златоуст и заповедует, чтобы молитва лежала под всеми добродетелями, "как основание и корень" [34].
Для нравственного усовершенствования необходимо, чтобы сердце христианина было одушевлено любовью к Богу, верой в Него и надеждой на Него. Но ничто в такой мере не может развить эти добродетели, как молитва.
Искра любви к Богу может разгореться в человеке только под влиянием сердечной молитвы. "Любовь есть плод молитвы", – говорит преподобный Исаак Сирин [35]. "Молитва (нужна) для того, чтобы приобрести нам любовь Божию, потому что, вследствие молитвы, снискиваются причины любить нам Бога", – замечает он в другом месте [36]. Это и естественно. Бог есть совершеннейшая и беспредельная любовь (1 Ин. 4, 8). Приближаясь к Нему в пламенной молитве, христианин и сам проникается этой любовью, подобно тому, как находящийся под лучами солнца нагревается ими. И чем усерднее он молится, тем более возрастает в любви к Богу. Во всем он начинает видеть благодеющую руку Всевышнего: и в красотах окружающего мира, и в обстоятельствах своей жизни, и в самой своей природе, особенно же в домостроительстве нашего спасения – в искупительных страданиях Единородного Сына Божия и благодатных дарах Святого Духа. Для молящегося любовь к Богу становится дороже всего, даже самой жизни. Так молитва возращает, укрепляет и усовершает любовь христианина к Богу.
Сближая с Богом, с духовным миром, молитва является главным и могущественным способом для укрепления веры в Бога. Святитель Тихон Задонский учит: "Вера утверждается и умножается молитвою, по подобию дерева, которое чем более орошается, тем более растет. Ибо Божия благодать, как дождь тихий, снисходит на молящегося и орошает сердце его и плодоносно творит к совершению добрых дел" [37].
Истины, содержащиеся в Божественном Откровении и преподаваемые святой Церковью, становятся сердечным убеждением усердного молитвенника. Молясь Богу, он опытно познает Божественное до– стоинство христианина, чувствует бытие духовного мира, переживает на самом себе обновляющую и воссозидающую силу христианской веры, ощущает прилив новых духовных сил (Фил. 4, 14), при помощи которых становится способным совершать великие дела благочестия. И чем выше христианин по молитвенному труду, чем горячее он молится, тем более он познает духовный мир и тем крепче становится его вера. Молясь пламенно, он составляет с ангелами, по выражению святителя Иоанна Злато-уста, "один хор" [38]. Искренний молитвенник сродняется с небожителями, уподобляется им, соделывается не столько жителем земного мира, сколько небесного, где его все утешения и радости сердца.
Познав опытно духовный мир, молитвенник бывает непоколебим в вере. Подобно тому, как питающийся хлебом не может сомневаться в действительном его существовании, так и молитвенник не может колебаться в вере, ибо для него это есть духовная пища.
Содействуя возрастанию и укреплению любви и веры, молитва, вместе с тем, благотворно влияет и на утверждение надежды на Бога. "Упование на Бога, твердая вера, внутреннее ведение... доставляются верующим молитвою", – говорит Иерусалимский пресвитер Исихий [39].
Молитвенники никогда не впадают в отчаяние. Молитва прекращает тоску, уныние, как следствия безнадежия. Она бодрит дух человека, возбуждает в нем энергию на добро, развивает терпение, выносливость, веселит сердце его высшею духовною радостью. Истинный молитвенник имеет твердую надежду, что всемогущий Господь не оставит его при любом жизненном горе, при самых трудных обстоятельствах жизни. Всякие беды и напасти он принимает как особый вид милости Божией, посылаемой ему для большей молитвенной трезвенности и искания небесных благ. И чем искреннее – пламеннее молитва христианина, тем тверже и его надежда на Божию помощь, на Его благодать.
Вместе с добродетелями по отношению к Богу в человеке под влиянием молитвы усовершаются добродетели и по отношению к ближним.
Совершенствуя любовь христианина к Богу, молитва совершенствует и любовь его к ближнему. Находясь в постоянном молитвенном общении с Богом, приближаясь к Нему сердцем, молящийся в то же время приближается и к ближнему. Замечательно в этом отношении рассуждение преподобного аввы Дорофея. "Представьте себе, – говорит он, – круг, средину его – центр, и из центра исходящие радиусом – лучи. Эти радиусы чем дальше идут от центра, тем более расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собою. Положите теперь, что круг сей есть мир, самая средина круга – Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности, или от окружности к центру, суть пути жизни. И тут тоже. Насколько святые входят внутрь круга к средине оного, желая приблизиться к Богу, настолько по мере вхождения они становятся ближе и к Богу, и друг ко другу... Так разумейте, – поучает святой авва, – и об удалении", то есть в какой мере человек отходит от Бога, в такой же мере он удаляется и от своего ближнего [40]. Молитва совершенно изгоняет из души человека неприязненные чувства по отношению к своему ближнему. Она самим своим существом требует (как видели раньше) мира и согласия между людьми. У истинного молитвенника не может быть врагов. Если же его кто и обидит, то он с охотою прощает причинившему ему горечь, ибо сам ежедневно обращается к Господу с просьбой о прощении ему своих грехов, как и он прощает виновных пред собой (Мф. 6, 12).
Любовь требует, чтобы мы ни перед кем не превозносили себя. У истинного молитвенника не может быть гордости. Молясь Богу, обладающему бесконечными совершенствами, молитвенник видит свое ни-чтожество, свою слабость, свое бессилие сделать что-нибудь без Его небесной помощи. Сознавая свою немощь, молитвенник с христианским смирением и благорасположением относится ко всем людям, видя в них братьев во Христе, созданных по Божьему образу и предназначенных к вечной блаженной жизни.
Истинный молитвенник все то, чем он владеет, считает не собственным приобретением, а Божиим даром, данным ему для славы Божией и блага ближних. Поэтому священным долгом у него является – делание всякого добра людям, в частности, оказание милости. Святитель Тихон об этом пишет: "Как скажешь "Господи помилуй", когда сам не милуешь? Как будешь просить "подай Господи", когда сам не подаешь, хотя можешь подать? Какими устами скажешь – "услыши мя, Господи", когда сам не слышишь бедного?" [41] Так искренне молящийся Богу бывает склонен к делам милосердия.
Перечислить все добродетели, к которым располагает молитва, трудно, ибо таковых очень много. Кротость, скромность, целомудрие, любовь к правде, терпение, выносливость, воздержание, усердное исполнение обязанностей своего звания и прочее – все это внушается нам молитвою.
Молитва разливает свою животворность на все силы и способности человека: ум, волю и сердце. Силы и способности его совершенно изменяются и преобразуются в процессе молитвы. Последняя оказывает на них такое же действие, какое оказывает огонь на очищение металла. Служа для них истинною пищею и истинным питием, она укрепляет их, дает им средства для усовершенствования. Она сообщает им ту внутреннюю силу, при помощи которой они могут приносить обильные духовные плоды. "Все люди, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – нуждаются в молитве не меньше, чем деревья в водах. Ни те не могут производить плодов, если не пьют воды чрез посредство корней, ни мы не будем в состоянии изобиловать многоценными плодами благочестия, если не будем освежаемы молитвами" [42]. Она есть тот воздух, вдыхая который в себя, все силы духа человеческого приходят в здоровое и нормальное состояние.
В частности, для человеческого ума молитва дает истинное знание, служит для него истинным просвещением. "Она свет для души", – говорит святитель Иоанн Златоуст [43]. "Как в комнате бывает светло от свечи, – поучает святой Геннадий, – так и во внутреннем чувстве бывает свет от молитвенного размышления" [44]. Молитва оказывает громадное влияние на ум уже потому, что она есть беседа человека с Богом, – существа ничтожного с Высочайшим. "Ведь если говорящие с мудрыми мужами, вследствие постоянного сношения с ними, скоро становятся подобными им со стороны благоразумия, то что надлежит сказать о беседующих с Богом и молящихся Ему? Сколь великою мудростью и разумом наполняет их молитва и прошение!" – рассуждает святитель Иоанн Златоуст [45]. Посредством молитвы ум христианина постепенно как бы обожествляется, становится причастным божественным свойствам. "От непрестанного памятования и призывания Господа нашего Иисуса Христа в уме рождается некое божественное состояние", – говорит святой Исихий, пресвитер Иерусалимский [46]. На высшей ступени молитвы ум становится "Божественным жилищем" [47], самым небом [48], исполняется благодати [49], когда одна молитвенная мысль спасает христианина от многих грехов [50].
По отношению к воле человека молитва служит тем жезлом, опираясь на который он не преткнется на пути своего шествия к Богу [51]. Чрез молитву воля получает истинную свободу, ту свободу, которую имел первый человек в невинном состоянии: она свободно избирает добро и стремится к нему.
Но больше всего молитва оказывает влияние на сердце человека. Сердце, по учению слова Божия, является средоточием внутренней духовной жизни человека (Мф. 15, 19; Лк. 6, 45). Поэтому то или иное состояние его живо отражается и на всем религиозно-нравственном состоянии человека. Если сердце живет нормальною и здоровою жизнью, если влечение к Богу и вообще ко всему доброму и прекрасному в нем не омрачено, то и все прочие силы и способности духа человека действуют нормально, в полной гармонии между собою. "Сердце, – говорит преподобный Исаак Сирин, – обнимает в себе и держит в своей власти все внутренние чувства. Оно есть корень. Но если корень свят, то и ветви святы, то есть если сердце доводится до чистоты, то ясно, что очищаются и все чувства" [52]. Молитва именно и очищает наше сердце от всякой скверны [53]. Сокровище сердца человеческого становится добрым, и он из доброго сокровища своего сердца выносит доброе (Лк. 6, 45). Мало того, молитва делает сердце хри-стианина вместилищем Царства Божия, духовным храмом Божиим [54]. "Видишь ли, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – сколь много имеет силы молитва и прошение? Она соделывает людей Христовыми храмами, и как золото и многоценные камни и мрамор устрояют жилище царей, так и молитва – храмы Христовы" [55]. При условии пребывания в сердце христианина самого Бога все добродетели его обращаются в его собственную природу; при этом условии Сам Бог "с великим удобством исполняет в нем заповеди" [56], и потому христианин достигает особенной нравственной чистоты.
"Кто с Богом, – говорит святитель Григорий Нисский, – тот далек от сопротивника" [57].
А какой чудный нравственный мир и неземное веселие низводит молитва в сердце человека при любом горе и несчастии! Когда, при постигшей беде, люди отказывают нам в добродетельном расположении или полезном совете, и бессильная рука человеческая не может никакой помощи подать нам; когда лучшие надежды и приятнейшие ожидания изменяют нам и теряются лучшие драгоценности сердца; когда счастье бежит от нас, как ложный друг в час опасности, – в эти трудные минуты жизни только молитва проливает целебную живительную силу на раны скорбью пораженного сердца, разгоняет тучу сомнений, рассеивает мрак уныния, освещает и уравнивает самый тернистый путь человека. Художественно изобразил это внутреннее спокойствие, отраду и утешение после молитвы поэт Лермонтов в своем всем известном стихотворении "Молитва":
С души как бремя скатится,
Cомненье далеко,
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
|
Такое благотворное влияние оказывает молитва на силы и способности человека, благодаря чему он становится сыном Божиим, уподобляется своему Небесному Отцу.
По мере укрепления и возрастания человека в духовной жизни, плодом постоянного молитвенного общения его с Богом является все более и более тесное соединение его с Богом – созерцание и экстаз – высшие формы молитвенного состояния и нравственного совершенства.
Под именем вообще созерцания разумеется жизнь, посвященная молитве и богомыслию [58]. По словам преподобного Исаака Сирина, созерцанием называется деятельность подвижника, заключающаяся в божественном размышлении и в постоянной молитве [59]. Ум человека, объятый и проникнутый пламенной любовью к Богу, беседует с Ним теснейшим образом и с особенной искренностью, как с Отцом своим [60]. По учению преподобного Нила Синайского, в этом состоянии бывает "некое восхищение ума, всецелое отрешение его от чувственного, когда неизглаголанными воздыханиями духа приближается он к Богу, Который видит расположение сердца отверстое, подобно написанной книге, и в безгласных образах выражающее волю свою" [61]. В этот час, по слову преподобного Макария Египетского, христианин ощущает в своем сердце божественное действие, что-то необъятное, чудесное и со всей сладостью говорит: "О, если бы душа моя отошла вместе с молитвою" [62]. На высшей ступени созерцания наступает особое духовное состояние, которое называется у святых подвижников "умным созерцанием", "духовным зрением" [63], "ведением", "умным видением", "изумлением" и "высшим видением". Теперь ум не словами молится, но бывает в "восхищении" или "экстазе", при созерцании непостижимого [64].
В состоянии экстаза нужно различать две ступени. К первой можно отнести разного рода видения [65], то есть такое состояние, при котором молящийся еще сохраняет некоторую память о виденном им. Ко второй же ступени относится такое экстатическое состояние, при котором личная жизнь молящегося как бы совершенно приостанавливается [66] не только в духовных, но и в телесных своих проявлениях: сердце его умолкает [67], ум делается совершенно неподвижным [68], будучи всецело поглощенным предметом созерцания, уста безмолвствуют [69], и тело становится бездыханным от благоговейного восторга [70]. Вообще личность молящегося, по учению святых подвижников, во время высшего экстатического состояния всецело и безраздельно поглощается созерцанием Бога [71]. Молящийся в это время "чувством ощущает духовные вещи иного века", о чем он, пришедши в себя, не может пересказать [72]. Таким образом, высшее состояние, достигаемое молитвой, понятно только тому, кто своим собственным опытом достиг и пережил его. Человеку же плотскому, то есть знающему только земное "блаженство", совершенно невозможно и в уме того представить [73]. "Душевен человек не приемлет, яже Духа Божия, – говорит святой апостол Павел, юродство бо ему есть, и не может разумети, зане духовне востязуется" (1 Кор. 2, 14).
Продолжение экстаза бывает различное: несколько часов, целый день [74], иногда же несколько дней [75]. Но постоянно в таком духовном восхищении молящийся быть не может, с одной стороны, потому, "чтобы мог он, – по словам преподобного Макария Египетского, – заниматься попечением о братии и служением слову" [76], а с другой – потому, что полнота совершенства не дана человеку по причине его греховности [77]. Поэтому-то после духовного упоения, как говорит тот же святой подвижник, "нисходит на человека покрывало сопротивной силы" [78].
Указанной высоты молитвенного состояния и, связанного с ним, нравственного совершенства достигают немногие молитвенники, как говорит преподобный Исаак Сирин: "Един из тысячи" [79], Для этого нужен труд, подвиг и Божественное содействие [80]. Царство Небесное силою берется, и только прилагающие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). Оно не может прийти в сердца тех людей, которые убегают от него. Поэтому нужно ежедневно полоть ниву своего сердца на вечерней и утренней молитве, освежать ее спасительными вздохами, орошать ее слезами, словом – удобрять и оплодотворять ее терпеливой молитвой и не оставаться ни на час в совершенной праздности и бездействии, ибо во времена праздности и бездействия враг усердно сеет свои плевелы.
От молитвенного же общения с Богом, в Котором, как в сокровищнице, заключается все богатство души, мы обогащаемся духовными дарованиями, черпаем всякое духовное благо и нравственно возрастаем. Так мало-помалу, путем усердной молитвы, совершается обновление растленного грехом естества человеческого, тоньше становятся душевные чувства, и естество наше вновь приобретает свойство ангельское; оно соделывается новою тварью и опять соединяется с Богом, делается участником Божественных совершенств, приобретает богоподобие.
Итак, значение молитвы в деле нравственного возрастания христианина велико. На ней, как на прочном основании, зиждятся все добрые дела. Никакое доброе дело не может быть ни начато, ни окончено без молитвы.
"Она есть вместилище или поприще всей духовной жизни, или самая духовная жизнь в движении и действии", – пишет святитель Феофан [81]. Вот почему святитель Иоанн Златоуст, созерцая нравственное значение молитвы восклицает: "Поистине тот не погрешит, кто признает молитву виною всякой добродетели и правды и кто почтет невозможным, чтобы без молитвы душа сделалась благочестивою" [82].
"Подлинно от молитвы рождаются все добрые дела, – скажем в заключение наших рассуждений о нравственном значении молитвы словами священника Д. Булгаковского. – Она управляет всем полезным; всему дает силу и движение; будучи сама добродетелью, производит от себя все добродетели; она мать благочестия, царица добродетелей..." Все наше благо земное и вечная радость за гробом зависят от молитвы. Как посох помогает усталому старцу в дороге, или как мать поддерживает свое дитя, еще не умеющее ходить, чтобы не упало, так молитва подкрепляет христианина в его подвигах, среди которых он часто ослабевает. Или, как якорь помогает мореплавателю останавливать судно во время морских бурь, чтобы обождать, пока утихнут волны, а равно для того, чтобы запастись жизненными припасами на берегу морском, так молитва, спасая христианина от греховного потопления во время житейских искушений, помогает ему преодолеть все трудности... на пути к вечноблаженной жизни... Чрез молитву... христианин восходит к небесам, приближается к Богу... [83] "Помолись же, – призывает он, – и вера твоя окрепнет, и надежда к тебе возвратится, и любовь возгорится. Грехи опутали тебя, совесть твоя уснула, и ты гибнешь в рабстве диавола: молись, и молитва разбудит твою совесть и вырвешься из пагубного плена. Молись всегда Богу, и Бог всегда будет с тобою... Молитва просветит тебя, подкрепит, и во всем ты будешь иметь успех" [84].
1. Остроумов С., протоиерей. Жить - любви служить. М., 1900. С. 54. ^
|
2. "Хр. Чт." 1835. Ч. 3. С. 7 (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
3. Беседы, послания и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 272 (Беседа 41, § 1). ^
|
4. Тихон Задонский, святитель. Творения. Т. 5. М., 1899. С. 166. § 50. ^
|
5. См: Жития святых. Февраль. 13 день. ^
|
6. Добротолюбие. Т. 3. С. 20. Гл. 27 (блаженный Диадох). ^
|
7. Творения. Ч. 5. М., 1850. С. 217-218. (О покаянии 4). ^
|
8. Дорофей, преподобный. Душеполезные поучения и послания. М., 1888. С. 57-58. ^
|
9. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. О Макарии Египетском. М., 1845. С. 153. § 36. ^
|
10. Лествица. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901. С. 59-68. (Слово 5, § 4-25). ^
|
11. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 103. (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
12. Там же. С. 123 (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
13. Творения. Ч. 5. М., 1850. С. 244. (О покаянии 7). ^
|
14. "Хр. Чт." 1829. Ч. 36. С. 23. ^
|
15. "Хр. Чт." 1834. Ч. 3. С. 20. ^
|
16. "Хр. Чт." 1829. Ч. 34. С. 24. ^
|
17. Каменяка А., священник. Святоотеческое учение о страстях и борьбе с ними. (По Добротолюбию). (Курсовое сочинение). Загорск, 1953. С. 12; ср.: преподобный Иоанн Лествица. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901. С. 125. (Сл. 15, § 73), Добротолюбие. Т. 3. С. 417-418, § 3. ^
|
18. Макарий Египетский, преподобный. Беседы, послания и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 181-182. (Беседа 24, § 2). ^
|
19. Может случиться, что все стадии развития страсти: помысл, сочувствие и пожелание протекут очень быстро. "Явление подобного рода должно рассматриваться как вражеский прилог, который подлежит немедленному изгнанию". (А. Каменяка, священник Указ. соч. С. 61). ^
|
20. Макарий Египетский, преподобный. Беседы, послания и слова. Указ. изд. С. 176-177. (Беседа 21, § 4). ^
|
21. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 41-42 (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
22. Беседы, послания и слова. Указ. изд. С. 135-136. (Беседа 15, § 48). ^
|
23. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 95 (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
24. "Хр. Чт." 1834. Ч. 3. С. 14 (святитель Иоанн Златоуст). ^
|
25. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 168. (преподобный Иоанн Лествичник). ^
|
26. Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев. М., 1846. С. 65, § 6. ^
|
27. Там же. С. 139, § 10. ^
|
28. Творения. Ч. 5. М., 1850. С. 185. (О покаянии 2). ^
|
29. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться. М., 1904. С. 210. ^
|
30. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 57. ^
|
31. Там же. С. 142. ^
|
32. Цит. по: Феофан, святитель. Начертание хри-стианского нравоучения. М., 1895. С. 87. ^
|
33. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 376. ^
|
34. Там же. С. 60. ^
|
35. Там же. С. 342. ^
|
36. Творения. Слово 39. Сергиев Посад, 1911. С. 166. ^
|
37. Творения. Т. 2. М., 1899. С. 324, § 236. ^
|
38. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 62. ^
|
39. Там же. С. 234-235. ^
|
40. Добротолюбие. Т. 2. Указ. изд. С. 617, § 42. ^
|
41. Творения. Т. 2. Указ. изд. С. 348. ^
|
42. Творения. Т. 2. Слово о молитве I. СПб., 1896. С. 836. ^
|
43. Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 2. Слово о молитве I. С. 831. Ср. : Т. 3. Беседа о том, что не должно разглашать грехов братий. СПб., 1897. С. 369. ^
|
44. Геннадий, святитель. Правила о вере и жизни христианской. "Прибавления к творениям святых отцов". Год третий. 1845, прав. 45. С. 7-8. ^
|
45. Творения. Т. 2. Слово о молитве 2. СПб., 1896. С. 838. ^
|
46. Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 243. ^
|
47. Кирилл Иерусалимский, святитель. Творения. Слово предогласительное. Гл. 6. Указ. изд. С. 11. ^
|
48. Ефрем Сирин, преподобный. Творения. Ч. 4. М., 1850. Слово 97. С. 132. ^
|
49. Там же. Слово 80. С. 13. ^
|
50. Нил Синайский, преподобный. Творения. Ч. 1. М., 1858. Слово о молитве. Гл. 12. С. 176. ^
|
51. Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901. С. 241. (Сл. 28, гл. 60). ^
|
52. Творения. Сергиев Посад, 1911. Слово 4. С. 24. ^
|
53. Ср. : Иоанн Златоуст, святитель. Творения. Т. 9. Беседа 26. СПб., 1903. С. 250. ^
|
54. 1 Кор. 3, 16; Еф. 3, 14-17; 2 Кор. 13, 5. ^
|
55. Творения. Т. 2. Слово о молитве 2. СПб., 1896. С. 841. ^
|
56. Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы, послания и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 455. (Сл. 7, гл. 18). ^
|
57. Творения. Ч. 1. О молитве. Слово 1. М., 1861. С. 384. ^
|
58. Зарин С. Аскетизм. Кн. 2. СПб., 1907. С. 444. ^
|
59. Творения. Сергиев Посад, 1911. Слово 2. С. 12. ^
|
60. Ср. : Добротолюбие. Т. 2. С. 141, § 210 (преподобный Кассиан). ^
|
61. Творения. Ч. 2. М., 1858. Слово о нестяжательности. Гл. 27. С. 135. ^
|
62. Духовные беседы, послания и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 68. (Беседа 8, гл. 1). ^
|
63. Исаак Сирин, преподобный. Творения. Сергиев Посад, 1911. Слово 21. С. 104-105. ^
|
64. Там же. Слово 16. С. 63 и 67. ^
|
65. Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы, послания и слова. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1904. С. 69. (Беседа 8, гл. 3). ^
|
66. "Духовная молитва", т. е. изумление или экстаз, "свободна от движений". Исаак Сирин, преподобный. Творения. Сергиев Посад, 1911. Слово 16. С. 63; ср.: Феофан, святитель. Начертание христианского нравоучения. М., 1895. С. 382. ^
|
67. Исаак Сирин, преподобный. Творения. Сергиев Посад, 1911. Слово 15. С. 60. ^
|
68. Нил Синайский, преподобный. Творения. Ч. 1. М., 1850. Слово о молитве. Гл. 120. С. 195. ^
|
69. Исаак Сирин, преподобный. Творения. Указ. изд. Слово 15. С. 60; ср.: Сл. 16. С. 61. ^
|
70. Там же. Слово 15. С. 60. ^
|
71. Феофан, святитель. Начертание христианского нравоучения. Указ. изд. С. 384. ^
|
72. Исаак Сирин, преподобный. Творения. Указ. изд. Слово 21. С. 104. ^
|
73. Макарий Египетский, преподобный. Духовные беседы, послания и слова. Указ. изд. С. 428. (Сл. 6, гл. 13). ^
|
74. Исаак Сирин, преподобный. Творения. Указ. изд. Слово 31. С. 142-143. ^
|
75. Там же. Слово 21. С. 105. ^
|
76. Духовные беседы, послания и слова. Указ. изд. С. 70. (Беседа 8, гл. 4). ^
|
77. Там же. С. 427. (Сл. 6, гл. 12). ^
|
78. Там же. С. 425. (Сл. 6, гл. 9). ^
|
79. Творения. Указ. изд. Слово 16. С. 62; ср.: Слово 21. С. 104. ^
|
80. Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901. Слово 28, гл. 64. С. 241. ^
|
81. Письма о христианской жизни. СПб., 1880. С. 857; ср.: Святоотеческие наставления о молитве и трезвении. Указ. изд. С. 173 (преподобный Иоанн Лествичник). ^
|
82. Цит. по: Петр, епископ. Указание пути ко спасению. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1905. С. 156-157. ^
|
83. Булгаковский Д., священник. Молитва - царица добродетелей. СПб., 1893. С. 14-15. ^
|
84. Там же. С. 6-7. ^
|
Издание:
Скурат К. Е. Христианское учение о молитве и её значении в деле нравственного совершенствования. – Клин: Фонд "Христианская жизнь", 1999.
Первоначальный файл из Библиотеки православного христианина "Благовещение".
Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.
Последнее обновление файла: 01.09.2013.
