Поиск по сайту

ГЛАВА IV

НРАВСТВЕННОЕ СОЗНАНИЕ

Нравственное сознание в структуре личности

Нравственное сознание является неотъемлемой принадлежностью человеческой личности как образа Божьего. В структуре личности нравственное сознание следует признать как безусловный и не требующий объяснения факт. Нравственное сознание, не может быть выведено ни из каких причинно-следственных предпосылок, потому что оно есть чистое и самое глубокое отражение в человеке образа Божьего. Природа нравственного сознания идеальна.

Эмпирически человек становится носителем нравственного сознания в процессе взаимодействия с социально-культурной средой. Хотя формирование индивидуального нравственного сознания обусловлено влиянием факторов конкретной социальной среды, его природа является идеальной, так же, как идеальной является природа мысли и природа сознания вообще. Известно, например, общепризнанное в науке положение, что природа индивидуального сознания человека, несмотря на свою связь с физиологической деятельностью мозга, является идеальной: ни в самом сознании, ни в его продуктах эта деятельность не обнаруживается.

Нравственное сознание является частью общего сознания личности. Функция общего сознания состоит в том, что оно удостоверяет личность в действительной подлинности ее присутствия в универсуме бытия. Функция нравственного сознания состоит в том, что оно выражает отношение личности к осуществляемым ею самой процессам ориентации, самоопределения и участия в общем, универсуме бытия.

Нравственное сознание открывает перед человеком двойную очевидность: реальность его собственного, этически воспринимаемого "я" и реальность нравственного порядка в общей структуре бытия. По внутреннему свидетельству нравственного сознания, все, что есть в человеке, в окружающих его людях и в его отношениях к ним, – все это подлежит оценке с точки зрения абсолютного блага и связанных с ним понятий достоинства и долга. В открывающихся для личности возможностях самоопределения и самоактуализации понятия долга, достоинства и блага являются самыми фундаментальными ориентирами, какие предоставляет в ее распоряжение нравственное сознание.

Нравственное сознание является одним из самых глубоких и самых интимных проявлений личности. Обладая нравственным сознанием и находясь в его обладании, человек открывает себя для самого себя и переживает себя в своей собственной оценке. Личность осознает свою оригинальность и исключительность, оценивает себя в категориях самооценки и в этом оценочном осознании своего "я" переживает характер своей самобытности в ее запредельной и недосягаемой глубине. В отношении ко всей окружающей реальности бытия самосознающее себя "я" выходит за свои собственные пределы и распространяется по всему открывающемуся ему феноменальному лику бытия, не превращая при этом в себя окружающую реальность и в то же время, не растворяясь в ней, а лишь этически постигая ее с точки зрения заключенного в ней блага и определяя к ней свое нравственное влечение. Благодаря способности нравственного сознания личности априорно и эмпирически познавать этический смысл всего, что ее окружает, ее существование можно охарактеризовать как бытие экстенсивно раскрывающееся, ценностно-ориентированное и нравственно становящееся.

В структуре личностного бытия нравственное сознание занимает центральное и доминирующее положение. Оно заключает в себе творческое отношение человека к жизни, в котором творчески созидается и преображается сам человек, его становящаяся богоподобная личность.

Важнейшими формами нравственного сознания являются стыд, совесть, долг, обязанность, ответственность и воздаяние. Из них стыд является самой элементарной формой нравственного сознания, совесть является самой универсальной его формой, а долг, обязанность, ответственность и воздаяние являются высокодифференцированными формами нравственного сознания.

 

Стыд как первоначальное проявление нравственного сознания

Не что другое, как, в первую очередь, нравственное сознание делает каждого конкретного человека нравственной личностью. Следует со всей объективностью признать, что уровень нравственного сознания определяет уровень нравственной сформированной личности. Самое первое, что характеризует человека как личность, – это его нравственное сознание, которое постоянно напоминает человеку о том, что он должен поступать всегда так, чтобы восприниматься этически. На эмпирическом уровне эта элементарная функция нравственного сознания проявляется при порицании им своих безнравственных действий и переживается им как стыд. Переживание стыда возникает всякий раз в ситуации, когда человек сознает, что он не воспринимается этически, то есть когда сознает, что не имеет морального права пользоваться нравственным признанием и уважением.

Как элементарная форма нравственного сознания стыд выражает отношение человека к собственному природному началу, прежде всего отношение к удовлетворению природных потребностей. При удовлетворении природных потребностей человек стоит перед возможностью выбора одной из двух форм: стихийно-открытой или культурно-опосредованной. Когда человек стыдится, открыто проявлять свои природные потребности, например, потребность в утолении чувства голода, и подчиняет их контролю разума, например, правилам этикета за столом, он тем самым показывает, что он является носителем не только природной, но и разумной жизни, высшей по своему достоинству и содержанию.

Как первичное проявление нравственного сознания стыд является важнейшей гарантией, предохраняющей личность от погружения в стихию природного чувственного начала и ориентирующей ее в выборе такой установки, которая способна обеспечить ей возможность поступать в соответствии с требованиями культуры и разума и восприниматься этически.

 

Стыд как переживание вины и экзистенциальной исключительности

Осознание вины является преобладающим компонентом в переживании стыда. Феномен вины можно установить эмпирически, но основная проблема – переход от невинности к вине – не подлежит эмпирическому исследованию. Вопрос, каким образом личность приходит к оценке сознающегося в своей вине сознания, остается до конца не раскрытым. Он засыпан слоем эмоциональных переживаний: страхом, смятением, раскаянием, отчаянием.

Полагаясь на нравственный опыт, мы можем констатировать, что человек обладает естественной склонностью к переживанию вины, вызванному обличением какого-либо действия, нарушающего внутренне принятый и одобренный стандарт поведения. Несоответствие поступка этической норме производит сознание вины, смущение и страх перед позором или бесчестьем.

Сознание вины переживается в ситуациях межличностных отношений. Обстоятельства, являющиеся причиной стыда, могут быть крайне различны, но в любом случае переживание вины рассматривается как страх перед потерей уважения в глазах тех, перед кем человек уронил свое достоинство. Компонент вины в переживании стыда сопровождается сознанием собственного недостоинства, беспокойства и тревоги. Этот компонент вносит в нравственный мир человека внутренний диссонанс, в состоянии которого человек не способен уважать себя и других.

Стыд, вина и смущение могут находиться в различных соотношениях. Некоторые люди могут испытывать стыд и вину за свои скрытые ошибки, но чувствуют смущение только тогда, когда эти ошибки вдруг открыты и выявлены.

Если стыд исключает вину, например, в ситуации грубого оскорбления, человек может переживать смущение и чувствовать себя в нелепом или унизительном положении.

Переживание смущения в межличностных отношениях является часто результатом осознания человеком своей экзистенциальной исключительности: физической, интеллектуальной, социальной, возрастной, профессиональной или служебной. Человек, который сознает свое экзистенциальное несоответствие характеру и требованиям окружающей его среды, может чувствовать в отношениях с другими людьми эмоциональную напряженность как следствие того, что он исключен из крута людей, объединенных аффилиативными связями. Как ярко выраженное астеническое чувство, смущение сопровождается сознанием отчужденности и одиночества. Переживание человеком состояния отчуждения окрашивает в мрачные тона картину личного существования.

Отказ от высоких притязаний на воображаемый или желаемый межличностный статус является в этих ситуациях естественным и наиболее реальным подходом к решению возникающих экзистенциальных затруднений Речь идет о христианском смирении как неотчуждаемой стихии человеческого существования и общения, погружаясь в которую личность достигает безопасной глубины, не знающей внешних волнений и бурь. Смирение выступает здесь как важнейшая этическая категория, примиряющая собой взаимоисключающие понятия: понятия стыда и надежды.

 

Стыд и несостоятельность ложной надежды

В Священном Писании стыд выступает как одна из ключевых категорий во все моменты священной истории. О стыде говорится в связи с повествованием о грехопадении прародителей. Стыд – результат грехопадения, итог поражения ложной надежды первых людей. В грехопадении человек увидел свою обнажившуюся тварность и впервые пережил стыд.

Переживание Адамом чувства стыда явилось прообразом различных примеров, встречаемых в библейской истории.

Упасть, быть нагим, терпеть поражение, отступать, быть ненужным для других – все это ситуации, вызывающие переживания стыда. В библейском понимании с перенесением стыда связывается всякое страдание, переживаемое на виду у других. Но при этом всякий раз стыд, как результат поражения ложной надежды, противопоставляется истинной надежде праведника. Праведник уповает на Бога, и, если его надежда истинна, он не постыдится. Об этом он молится: "На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь". Наоборот, надежда на неправду, коварство и нечестное отношение к жизни суть ложные опоры, которые будут сокрушены, и рано или поздно откроется их ничтожество. Все беззаконники будут посрамлены, они обратятся вспять и постыдятся.

Христос являет нам образ праведника, уповающего на Бога. Но при этом Христос всецело разделяет судьбу Адама, берет на Себя его вину и унижение. Кеносис Христа во время переживания Им крестных страданий несовместим, с точки зрения ветхозаветного сознания, с надеждой праведника, уповающего на Бога. Разделяя в Своей жизни судьбу человека, Христос избавляет человека от унижения, бесславия и вечного осуждения и возводит его через Свое Воскресение к вечной славе.

Последний аспект в библейском понимании стыда – эсхатологический. Понятие стыда связывается здесь с темой суда. Суд – это такой момент в конце человеческой жизни, или в конце времен, когда перед лицом Божиим и перед всеми откроется несостоятельность ложной надежды. Все нечестивые будут постыжены перед праведным Судом Божиим. В иконографии Страшного Суда святые праведники изображаются во славе – в одеждах, соответствующих их иерархическому служению на земле. Наоборот, грешники, как и злобные демоны, изображаются в безобразной наготе, лишенными всех атрибутов славы и достоинства.

 

Совесть как категория нравственного сознания

Личность несет в себе не только все свое настоящее, но и все свое прошлое, все события нравственной жизни, наслоения которых составляют глубокую и интимную область, известную особому нравственному сознанию, определяемому как совесть. В совести интегрирована вся нравственно осознанная деятельность человеческой личности. В каждый отдельный момент судьбы совесть – это нравственный итог пройденного человеком жизненного пути.

Общепризнанно, что совесть является личным сознанием и личным переживанием человека относительно правильности, достоинства и честности всего того, что им когда-то совершено. Реальность совести, как постоянно действующего личного нравственного сознания, представляется вполне очевидной. Это та реальность, с которой все люди встречаются внутри себя и в общении между собой.

Как понятие и как реальность совесть является предметом не только теоретического исследования, но находит отражение в сфере народной мудрости и в описаниях художественной литературы. Философы, богословы и религиозные писатели заявляют в той или иной форме о главенстве совести в нравственной жизни. Всемирно известные описания совести в ее художественной интерпретации заключают в себе чрезвычайную этическую ценность. Они убеждают в том, что всякий человек, блуждающий в иллюзиях нравственной вседозволенности во имя достижения эгоистических и честолюбивых целей, неизбежно наталкивается на совесть, как на невидимую подводную скалу, о которую разбивается "железная логика" всех его построений. В то же время он обретает в совести ту реальную и твердую почву, утверждаясь на которой он становится способным осуществить нравственное воссоздание своей личности.

Совесть относится к наиболее глубоким и ярким явлениям человеческого нравственного опыта. Она представляет собой ту замечательную способность души, с помощью которой в каждой отдельной личности преломляется общечеловеческое нравственное сознание с его аксиомами естественного нравственного закона. Поэтому именно личная совесть, а не что другое, что находится во власти самого человека, должна явиться связующим звеном двух важнейших экзистенциальных реальностей: нравственного порядка в душе и нравственного порядка во всем окружающем мире.

 

История термина "совесть" в античной и христианской письменности

Термин "синейгносис" впервые встречается у Демокрита, который употребляет его в специфическом нравственном смысле – как сознание совершенного злодеяния. Это первое известное употребление греческого термина "совесть", который сохранялся в греческой письменности до эпохи Нового Завета. Это был популярный термин, использовавшийся в языке народа для выражения очень простой идеи и очень простого факта повседневного опыта, именно уверенного знания о той реальности, с которой все люди встречаются внутри себя и в общении с самими собой. Термин "совесть" употреблялся для обозначения нравственной оценки собственных поступков, в первую очередь, злых дел, так как их легче заметить и определить. Понятие доброй совести, как причины внутреннего мира и радости, встречается в сочинениях стоиков, особенно в произведениях Цицерона и Сенеки – Цицерон заявляет, что сознание (conscientia) хорошо прожитой жизни и воспоминание многочисленных добрых деяний являются причиной самой большой радости – Цицерон отмечает религиозный характер совести, наказывающей человека за злые дела. Он пишет:

"Если даже кто-то полагает, что он надежно отгорожен и защищен оттого, что его уличат ближние, он, тем не менее, страшится ока богов и убежден в том, что укоры и беспокойства, день и ночь, точащие его сердце, посланы богами для наказания".

До нас дошли письма Сенеки к Луцилию, в которых мы находим рассуждения Сенеки о совести: "... Священный и высокий дух пребывает внутри нас, и ведет учет всех наших Добрых и злых поступков, и является стражем или мстителем за наши дела. Как мы обращаемся с ним, так и он обращается с нами".

Вслед за Цицероном Сенека, как видно из приведенного фрагмента, также указывает на религиозный характер совести.

В древнееврейском языке нет слова, точно соответствующего греческому термину "совесть". До встречи с эллинским миром в Библии не было термина "совесть", который появляется в Септуагинте в книге Екклесиаст (10, 20) и в книге Премудрости Соломона (17, 10). Однако, хотя термина "совесть" не было в Ветхом Завете, реальность совести, как общечеловеческого нравственного опыта и как опыта народа, призванного к общению с Богом, несомненно, сознавалась. Это понятие передавалось термином "сердце", который означал внутреннего человека, сотворенного Богом и известного только Ему. Для богоизбранного народа, знающего Бога и Его закон, голос совести был не чем иным, как внушением сердца, которое воспринималось как голос Бога. Это был голос похвалы или упрека за исполнение или нарушение закона. Таким образом, совесть, как реальность нравственного сознания, присущего ветхозаветному человеку, была внутренне связана с Заветом и по существу определялась законом, данным в Завете. Вся жизнь человека в Ветхом Завете была в корне обусловлена объективными требованиями Завета и личной верностью в исполнении его предписаний. Жизнь в согласии с законом Бога означала чистую и благую совесть, которая приводила человека к миру с Богом и с самим собой.

Учение о совести в Новом Завете следует понимать на фоне Ветхого Завета. Хотя в четырех Евангелиях удерживается терминология Ветхого Завета, например, слово "сердце", апостол Павел и другие новозаветные авторы заимствуют термин "совесть" из эллинистической культуры своего времени. Святой апостол Павел принимает все ветхозаветное и евангельское учение о сердце и переводит его в контекст нравственных категорий культуры эллинистического мира. Он заимствовал термин "совесть" с целью выразить наиболее точно и полно центральную идею христианского благовестия о спасении верой. Апостол связал тему совести с верой, любовью и действием Святого Духа в жизни отдельного человека. Жизнь в вере во Христа, в любви и в благодати Святого Духа – это новая ситуация, предполагающая новое нравственное измерение человека. Поэтому совесть у апостола Павла – это не просто отождествление с понятием сердца в Ветхом Завете, это новое сознание человека, живущего по заповедям Христа. Самое важное, что здесь следует подчеркнуть, – это то, что для апостола Павла совесть означала сознание истинно нравственного содержания жизни, основанной на вере, поскольку вера понималась как личное обязательство человека перед Богом и окрашивала собой воззрения человека на всю окружающую реальность: на мир, на людей и на все, что происходит в мире. В этом смысле совесть означала гораздо большее, чем простое субъективное суждение относительно совершенных поступков. Она включала всю внутреннюю религиозную жизнь человека, его понимание мира и окружающей жизни, рассматриваемой глазами веры, то есть была не чем иным, как христианским миросозерцанием, нравственным переживанием реальности мира и событий человеческой жизни. Все, что мы делаем, и все, что случается с нами, все, к чему нас обязывает жизнь и к чему мы стремимся, – все это должно оцениваться в свете веры, Промысла Божьего и нашей христианской совести, ибо Бог вочеловечился во Христе с целью научить нас, как жить и как упорядочить свою жизнь и сделать ее достойной Его Божественной благости и любви.

Апостол Павел употребляет слово "совесть" еще и в общепринятом значении, когда говорит, например, о суде совести у язычников (Рим. 2, 15), который он связывает с эсхатологической перспективой: "Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа" (Рим. 2, 16).

С точки зрения суда совести над поступками человека, апостол Павел отмечает качества совести: она может быть благой, доброй, чистой совестью или нечистой и злой.

Таким образом, в Священном Писании Нового Завета понятие совести раскрывается в двух главных аспектах. Во-первых, совесть – это фундаментальная этическая структура, которая определяет собой весь внутренний строй личности, вступившей в новую жизнь во Христе. Во-вторых, совесть есть некая специфическая способность нравственного суждения, с помощью которой человек в каждом конкретном случае определяет, что делать и как поступать.

 

Взгляд на совесть в патристической письменности

Церковные писатели и святые отцы, следуя истине Божественного Откровения, развили и углубили христианское понимание совести.

Ориген дал точные разъяснения относительно понятия "совесть" как особого фундаментального сознания и определил совесть как некий внутренний очаг, излучающий свет на всю нравственную и религиозную жизнь человека, живущего верой во Христа и пребывающего в благодати Святого Духа. Блаженный Иероним описывает совесть как внутренний свет и как высший ум, который судит, что добро и что зло. Блаженный Августин подчеркивает фундаментальный характер совести и говорит, что человек – это его совесть, ибо она есть центр внутренней жизни человека и даже бездна, в которой обитает Бог. Климент Александрийский считает необходимым в своем известном сочинении "Строматы" указать на совесть как на основании правильной жизни, поскольку совесть является средством для безошибочного выбора добра. Святитель Григорий Богослов говорит, что, всматриваясь в свою совесть, можно идти прямым путем. Святой Григорий Нисский отмечает, что чистая совесть не вызывает страха за будущую участь после смерти. Святитель Иоанн Златоуст прозревает сокрытую мистическую глубину совести, когда говорит, что человеку дано от начала два учителя: это природа и совесть, причем оба они имеют беспристрастный голос и учат человеческие существа в молчании. Обличения совести святитель Иоанн Златоуст называет неким священным якорем, не допускающим человека совершенно погрузиться в бездну греха. Как на нравственный идеал святитель Иоанн Златоуст указывает на чистую совесть, которая является результатом праведной жизни и праведных дел. Он говорит, что ничто так не радует человека, как чистая совесть. Преподобный Нил Синайский в своих наставлениях учит тому, чтобы человек в качестве светильника при рассмотрении своих поступков употреблял совесть.

Этот акцент отцов Церкви и церковных писателей на глобальный характер совести не затмевает их рассуждении о нормативных функциях совести, которые нуждаются в воспитании и совершенствовании. Так, например, Ориген учит, что не должно осквернять совесть нечестной наживой. Преподобный авва Дорофей указывает на обязанность человека сохранять совесть чистой и говорит о хранении совести в отношении к Богу, к вещам и к ближним. Переводя свои рассуждения о совести в сферу конкретной практической деятельности, он учит не делать ничего, что несогласно с волей Божией, ничем не оскорблять ближних и не проявлять пренебрежения к вещам и предметам, предназначенным служить человеку.

В сравнении с древнегреческой и латинской письменностью патристическая традиция надежно усвоила термин, и понятие совести в письменной культуре своего времени, подчеркнула универсальный характер совести в человеческой жизни и возвысила роль совести, как важнейшей функции нравственного сознания, имеющей фундаментальное значение в структуре человеческой личности.

 

Теории совести

Совесть не может быть рассмотрена и описана в каком-то одном аспекте. Современные православные богословы считают, что понимание совести как явления нравственного опыта человека предполагает комплексный подход к ее изучению.

В мистических воззрениях совесть обычно понимается как невидимая и таинственная сила, присутствующая в человеке и принуждающая его делать то, что является Добрым и правильным. Олицетворением совести иногда признается голос Ангела-Хранителя или голос Самого Бога.

Так, преподобный Иоанн Лествичник в своей знаменитой "Лестнице" пишет, что "совесть есть слово и обличение Ангела-Хранителя, данного нам при крещении". Святитель Феофан Затворник указывает, что совесть есть голос Вседержителя Бога в душе человека. Мистическая интерпретация совести свойственна в определенной степени даже чуждому всякому мистицизму позитивизму, где совесть трактуется в таких наделенных высшим авторитетом понятиях, как "народный дух", "общая воля", "инстинкт рода".

В схоластическом богословии совесть рассматривается, как осознанный долг совершать конкретные дела в следовании нравственному закону.

Другой взгляд на совесть может быть отмечен в интуитивизме. Здесь совесть понимается как "врожденная способность морального суждения"; это умение в каждое мгновение определять, что является правильным. Н.О.Лосский в "Обосновании интуитивизма" определяет совесть как "какой-то голос", обращающийся к личности, как "данность", существующую наряду с нашим "я".

Эмпирические теории совести основываются, в первую очередь, на психологии, объясняющей совесть как приобретенное личностью знание, которым определяется ее нравственная позиция. Во фрейдизме совесть трактуется как действующее "Super Ego", с помощью которого общество налагает свою волю на индивида. Бихевиоризм рассматривает совесть в системе "наказаний – вознаграждений", Здесь личность учится избегать разного рода запрещенных действий и вдохновляется исполнять поощряемые дела, чувствуя вину за первые и награду за вторые.

Как видим, в мистических воззрениях на совесть устанавливается ее императивный характер и реальная и ощутимая связь с религиозным опытом. В схоластике отмечается, что совесть обладает властью и силой, когда имеет дело с конкретными поступками и решениями. Интуитивизм подчеркивает важность того, что совесть руководит человеком в безошибочном принятии нравственных решений. В эмпирических теориях содержится указание на то, что совесть способна формироваться и развиваться под воздействием социальной среды и личного нравственного опыта. Все это говорит о сложной иерархической структуре совести, о динамичности и многогранности ее проявлений.

 

Функционирование совести

Современные православные богословы придерживаются мнения, что совесть – это выражение всего нравственно-психологического функционирования личности, а не какая-то изолированная ее способность.

Функционирование совести включает участие ума, чувства и воли. Участие ума в функционировании совести является принципиально необходимым. Ум взвешивает и оценивает альтернативные возможности, анализирует нравственное достоинство мотивов и намерений, чтобы решить, как поступить, или чтобы обсудить уже совершенные поступки. Однако совесть является не только нравственным сознанием, но и нравственным переживанием всего того, что подлежит этической оценке. Чувства умиротворения и радости чистой совести или чувства вины и тревоги нечистой совести указывают на участие эмоций в функционировании совести. Наконец, совесть не может осуществлять своих функций без участия воли, которая помогает ей активно осудить зло и обязывает исполнять то, что ею одобрено и принято. Благодаря содействию воли, решения совести приобретают императивный характер.

Таким образом, принимая во внимание, что функционирование совести включает участие ума, чувства и воли, мы можем представлять совесть одновременно в трех измерениях: как нравственное сознание, как нравственное переживание и как волевую способность личности в ее стремлении к нравственной самоактуализации. Функционирование совести предполагает насущную потребность личности в нравственной самооценке, потребность в нравственном оправдании сокровенных и никому не ведомых замыслов, произнесенных слов, совершенных тайных и явных дел.

 

Основные функции совести

В нравственной жизни человека совесть сохраняет свое главенствующее положение и выполняет свои специфические функции. Основными функциями совести являются законодательная, судебная и исполнительная. В этих трех функциях совести проявляются ее авторитет, достоинство и свобода.

Авторитет совести связывается с ее законодательной функцией и состоит в том, что санкционированные ею требования справедливого и честного отношения к жизни имеют абсолютный и безусловный характер. Достоинство совести проявляется в ее судебной функции и заключается в том, что голос совести, обвиняющий за злые дела, всегда правдив, категоричен и неподкупен. Свобода совести предполагает ее исполнительную функцию и проявляется в том, что ничто не может поколебать совесть, сознающую свою правоту, так же, как ничто не может связать совесть, заставить ее молчать и не карать за злые дела и беззакония.

Совесть всегда указывает на требования нравственного закона, обличает или одобряет совершенные поступки, вознаграждает или карает. Выполнение совестью ее функций не есть простой автоматический акт. Это всегда сложный динамический процесс, в котором сама совесть зависит от общих нравственных установок личности, от степени приближения личности к нравственному идеалу.

 

Состояния совести

Нравственная природа человека, несмотря на поврежденность грехом, сохранила совесть как неотъемлемый Божий дар, полученный при творении. Задачей человека является не только сохранение этого дара в его первоначальной чистоте, но и его развитие. Под воздействием конкретных жизненных условий и под влиянием среды происходит либо процесс развития совести, либо процесс ее деградации, в результате чего состояния совести могут быть описаны в терминах "добрая и совершенная совесть" или, наоборот, в терминах "угасшая и потерянная совесть".

Верный смысл понятию "добрая и совершенная совесть" следует придавать, ориентируясь на степень активности совести в жизни отдельного человека. Если совесть осуществляет руководство нравственной жизнью, в которой она диктует свои требования, указывает, обличает и наставляет, то ее следует считать доброй совестью, так как она ведет человека к духовному росту и совершенству. Для достижения заповеданного Евангелием нравственного совершенства и обожения необходима активная и чувствительная совесть. Но если совесть оказывается нечувствительной и неактивной, она не способна вести личность по пути к обожению и в этом смысле может быть названа угасшей совестью. Иногда совесть человека становится настолько нечувствительной, что может показаться совсем потерянной. Все призывы к совести не приносят результатов, совесть не реагирует и остается бесчувственной. В этом случае ее называют окаменевшей совестью, которая становится таковой вследствие неправильного использования свободы или неправильного воспитания. Однако совесть никогда не может угаснуть полностью. Она может очерстветь и стать пассивной, но поскольку она является неотъемлемым даром сотворенной человеческой природы, она не может совершенно исчезнуть.

Различные негативные состояния совести можно выявить, проследив степень ее пассивности в связи с недостаточным выполнением присущих ей функций.

При недостаточном осуществлении законодательной функции совесть может быть несведущей, колеблющейся и погрешительной. Человек, который не знает требований нравственного закона, имеет несведущую совесть. Если же человек знает о требованиях нравственного закона, но находится в недоумении относительно того, признать задуманное дело нравственным или безнравственным, он имеет колеблющуюся совесть. Наконец, человек, который, вопреки нравственному закону, зло считает добром, имеет погрешительную совесть.

При недостаточном осуществлении судебной функции совесть может быть немощной, усыпленной и ожесточенной. Немощная совесть не способна активно осудить зло, хотя и сознает его опасность. Усыпленная совесть делает ложную оценку задуманных или совершенных злых действий, оправдывая их благими намерениями и целями. Ожесточенная совесть сознательно и решительно отвергает и попирает этические нормы и правила.

При недостаточном осуществлении исполнительной функции совесть может быть пристрастной, лицемерной и сожженной. Пристрастная совесть любит указывать на недостатки других людей, чтобы в своих собственных глазах смягчить или сгладить вину за допущенные ошибки или совершенные беззакония. Лицемерная совесть незаслуженно награждает человека миром души и сознанием своей праведности. Сожженная совесть оставляет человека в холодном спокойствии духа при совершении явных преступлений и при последующих воспоминаниях о них.

Все перечисленные состояния совести являются результатом частичной или полной пассивности совести при осуществлении ею своих функций. Строгое выполнение совестью ее функций характеризуется ее способностью правильно оценивать события нравственной и духовной жизни. В этом случае можно говорить о непорочной, чистой и доброй совести.

 

Освящение совести

Апостол Павел описывает достойную сожаления участь человека с нечистой и помраченной совестью. Воспоминания о совершенных злодеяниях обрушиваются на нечистую совесть как тяжелое бремя. Временами или постоянно нечистая совесть обуревается тревогой, беспокойством и тоской. Но самым тяжелым и непереносимым является для нее опасение за будущее. Нечистая совесть не только преследуется ужасными воспоминаниями, но и трепещет от предчувствия будущего возмездия. Человек погружается в иррациональную стихию отчужденности со своей совестью, которая оказывается в непримиримом и драматическом противоречии с ним самим.

Апостол Павел, проповедуя благую весть о спасении, указывает на живущий в человеческой природе грех как на причину, порождающую беззаконные и злые дела, и призывает человека к покаянию и освящению в вере во Христа. Христос освятил человеческую природу и все ее силы и способности, включая и совесть. Освящение каждого конкретного человека Христос осуществляет в жизни Церкви Главными средствами освящения совести являются вера во Христа, участие в святых таинствах Церкви и личный подвиг духовно-нравственной жизни. Освященная и чистая совесть является проводником Божественной благодати в душе человека; она становится надежной гарантией того, что человек находится в общении с Богом и в мире с самим собой.

В благодатном освящении нуждается совесть всякого человека, в том числе и такая совесть, которая от природы является сверхчувствительной. Сверхчувствительная совесть обладает чрезвычайной разборчивостью и склонна применять этические нормы очень детально и скрупулезно. Такая совесть содержит в себе ярко выраженное законническое понимание этики. Человек со сверхчувствительной совестью склонен уделять большое внимание самым незначительным поступкам и событиям в своем поведении и межличностном общении. Они заслоняют от него главные цели в жизни и лишают той необходимой целеустремленности, которая должна вести к обожению, но самое опасное здесь то, что очень чуткая от природы совесть может иметь тенденцию быть мнительной. Люди с мнительной совестью склонны предаваться печали и малодушию после самых незначительных и маловажных ошибок. Более того, мнительная совесть может проявлять недоверие к спасительным таинствам Исповеди и Евхаристии, что делает ее бесчувственной к действенному восприятию благодати. Следовательно, сверхчувствительная и мнительная совесть нуждается в той подлинной свободе, которая дарована человеку во Христе и которая достигается при содействии освящающей Божественной благодати.

 

Воспитание совести

Формирование христианской совести осуществляется в динамическом процессе, в котором совершенствуется способность человека видеть смысл и ценность или, наоборот, ничтожность и низость собственных поступков в свете христианского учения о нравственности. В раннем возрасте в первоначальном своем состоянии и проявлении совесть пребывает еще совершенно неразвитой. Она нуждается в развитии и воспитании и формируется постепенно, вместе с другими силами и способностями души. Этот момент предполагает, что благодать и действие даров Святого Духа имеют жизненное значение в процессе формирования совести. Без правильного воспитания совесть может оставаться глухой и черствой. Правильное христианское воспитание совести достигается в жизни Церкви. Грани формирующегося нравственного сознания, каким является совесть, приметны в характере развития личности уже в раннем возрасте и проявляются через активное человеческое влияние, события жизни и действие благодати. Под воздействием всех этих факторов и, в особенности под воздействием Божественной благодати происходит формирование доброй, чистой и непорочной совести.

Способность быть не только чутким, но и верным приговору совести и умение реализовать ее указания в конкретной ситуации имеют первоначальный опыт в раннем детстве, который затем распространяется на отрочество и юность. В совершеннолетнем возрасте, по мере восхождения личности к совершенству, богоподобию и святости, совесть освящается в такой степени, что становится тождественной благодатному дару ведения – способностью безошибочного нравственного выбора в любой, даже самой сложной и противоречивой ситуации в полном соответствии с волей Божией.

Значение христианского воспитания совести состоит в том, что свобода, достоинство, авторитет и обязывающая сила совести становятся реальной гарантией того, что жизнь человека соединена с Богом и осуществляется по закону Христову.

 

Нравственное учение о долге

Нравственное учение о долге составляет один из важнейших разделов этики. В некоторых философских системах, в частности, в стоической философии и философии Канта, идее долга отводилось центральное положение. В XIX веке Бентам ввел в этику термин "деонтология", которым стали обозначать комплекс вопросов, связанных с понятиями долга и должного.

Понятие долга возникает и формируется в опыте повседневной жизни. Быть перед кем-то в долгу означает определенное внутреннее требование. Таким требованием может быть уплата материального долга или оказание взаимной услуги. Заплатить долг, – значит, ответить благодеянием тому, кто в нужный момент оказал помощь или был в чем-то полезен. С этой точки зрения долг есть эквивалент добра, которым по закону справедливости оплачивается всякое благодеяние. Понятие долга теснейшим образом связано с понятиями достоинства и блага, являющимися важнейшими категориями этики. Эта связь прослеживается в каждом конкретном поступке, подлежащем нравственному анализу и оценке, и может быть выражена в следующих положениях.

1. Достойный поступок есть тот, который совершается во имя долга.

2. Верность в соблюдении долга есть добродетель, достойная человека.

3. Соблюдение долга есть всеобщее условие быть достойным блага.

В свете основных положений деонтологии благо и достоинство личности являются не внешними и случайными условиями ее бытия, а глубокими внутренними характеристиками личности, состоянием, достигнутым в результате правильной ценностной ориентации и нравственного выбора, осуществившихся в соответствии с идеальной установкой нравственного сознания.

 

Метафизический и этический аспекты должного

В Священном Писании понятие должного предстает в двух аспектах: метафизическом и нравственном. В метафизическом аспекте понятие должного воспринимается в значении Божественных предначертаний о человеке и мире. Уже первому человеку дана была заповедь, устанавливавшая точное различие между понятиями должного и недолжного. Ветхий Завет представляет собой историю несовершеннолетнего человечества, нуждавшегося в Божественном наставлении не только относительно того, что следует считать должным, но и относительно указаний, что должно произойти. Центральным моментом во всей истории Божественного Домостроительства становится прощение согрешившего человека и его оправдание во Христе. Прощение человека Богом есть дар не меньший, чем дар бытия. Таким образом, в метафизическом смысле человек дважды становится должником перед Богом: в акте творения, когда получает дар бытия, и в Искуплении, когда получает дар прощения. Святой апостол Павел, говоря об Искуплении, использует взятый им из античной жизни яркий и впечатляющий образ: раб, выкупленный на свободу дорогой ценой (1 Кор. 7, 23), должен дорожить своей свободой, чтобы оправдать свое Искупление. Соответственно этому пониманию оправдания исполнением долга являются стремление человека к свободе от греха и достижение заповеданных Богом нравственного совершенства и святости.

Метафизический аспект в трактовке понятия должного может быть истолкован также и в том смысле, что каждый человек должен исполнить в жизни определенную миссию. Метафизическим основанием жизненного предназначения всякого человека является миссия Христа, пришедшего в мир исполнить дело пославшего Его Отца. По примеру Христову каждый человек должен исполнить в своей жизни предназначенное ему служение, которое, помимо своего ближайшего и конкретного смысла, заключает в себе определенный метафизический смысл.

Нравственный аспект понятий должного и недолжного освещается в Священном Писании Нового Завета с точки зрения нравственного достоинства человека, утверждающего себя в новой жизни во Христе. Недолжным здесь признается все то, что противоречит естественному нравственному закону, голосу совести и христианским убеждениям, а именно: дела и поступки, оскорбляющие достоинство человека как образа Божьего или наносящие ущерб благу ближних. Должным здесь признается все то, что служит утверждению богоподобного достоинства человеческой личности, благу ближних и славе Божией. В своем идеальном выражении метафизический и нравственный аспекты долга и должного совпадают. Согласно апостолу Павлу, исполнение христианского нравственного долга является достаточным оправданием любого человеческого призвания: верующий во Христа должен оставаться в том звании, в каком он призван к вере (1 Кор. 7, 20), поскольку вера в своем абсолютном и универсальном достоинстве предполагает верность долгу на всех ступенях призвания и служения, требующих самоотвержения и доблести.

 

Интерпретация долга в философии И. Канта и Н.Ф. Федорова

Кант, исходя из принципа автономии морали, склонен видеть везде долг человека только перед самим собой. Например, тенденция к разрушению прекрасного в природе противна долгу человека перед самим собой. Насильственное и жестокое обращение с животными еще более противно долгу человека перед самим собой, так как при этом притупляется сочувствие человека к страданиям, что необходимо иметь в отношении с людьми. Даже благодарность за долголетнюю работу старой лошади или за длительную службу собаки есть косвенно долг человека по отношению к этим животным, но непосредственно эта благодарность есть долг человека перед самим собой.

Величайшее нарушение долга перед самим собой – противопоставлять истине ложь. Всякая преднамеренная неправда есть ложь, потому что человек в этом случае лицемерит в отношении внутреннего преклонения перед истиной. Первым преступлением человека, о котором говорит Библия, была ложь. Человек, не поступающий по истине, теряет свое нравственное достоинство. Ложь может быть внешней и внутренней. Внешняя ложь делает человека предметом презрения в глазах других. Внутренняя ложь делает человека предметом презрения в его собственных глазах. Ложь оскорбляет достоинство человека, поскольку является нарушением долга в отношении к честности. Человек, который не верит тому, что сам говорит другому, унижает и попирает достоинство в самом себе.

Согласно Канту, необходимость соответствия поступка во всех обстоятельствах требованиям нравственного закона есть общий долг человека по отношению к самому себе.

Учение Канта о нравственном долге отличается четкостью и категоричностью. Нельзя совершенно отрицать глубокую этическую ценность всей его деонтологии. Но при этом понятие долга у него выступает как понятие о каком-то принуждении, которое неизвестно кем и неизвестно для чего санкционировано. Это принуждение может быть внешним принуждением или самопринуждением, но в любом случае предполагается принуждение свободной воли со стороны нравственного закона. Согласно Канту, человек следует велениям долга исключительно из уважения к собственному достоинству и требованиям нравственного закона. Предпринятое Кантом обоснование нравственного долга не проведено им с исчерпывающей убедительностью и полнотой. В действительности свое конечное обоснование нравственный долг находит не в рациональном теоретическом знании и не в принципах, сформулированных человеком для самого себя, а в той идеальной установке сознания, в свете которой он способен постичь безусловные требования абсолютной и высшей правды. Религиозный человек следует велениям долга не ради утверждения собственного достоинства, которое вне Божественной благодати не имеет точных критериев и гарантий, а ради исполнения воли Божией, которая в этих велениях выражена и которая ведет личность к внутреннему оправданию ее достоинства перед Богом. Полагая идею долга в жесткие рамки интеллектуального процесса и игнорируя при этом внутренний религиозный опыт, Кант, по словам Н.О. Лосского, обеднил мир и чудовищно обеднил понятие Бога.

 

Долг как сознание нравственной необходимости

В русской философии идея долга нашла отражение в творчестве Ф.М.Достоевского и Н.Ф. Федорова. По мысли Ф.М. Достоевского, люди находятся в страшном долгу у Бога, и поэтому надо стремиться быть нравственно чище и выше и совершать добрые дела. Н.Ф. Федоров связывал с идеей долга нравственные предпосылки бессмертия. Главным долгом человека Федоров считал пробуждение любви к отцам и предкам. Сознание нравственного долга сынов перед отцами, согласно Федорову, исходит из того факта, что, рождаясь, сыны заступают место отцов. Поэтому их долг – вернуть отцов к жизни, осуществить с помощью научно-технического прогресса воскрешение умерших предков. Основное заблуждение Федорова состоит в том, что он противопоставил Божественному действию действие человеческое. Церковь учит не об имманентном, а о трансцендентном воскресении, которое наступит в конце времен и которое совершится не силой человеческого прогресса, а новым творческим действием Бога. Однако тот факт, что Федоров стремился к осознанию идеи долга в его глобальном охвате, заслуживает, несомненно, признания.

Долг – это налагаемое на человека со стороны его разума требование поступать в соответствии с нравственным законом. Долг есть важнейшая санкция нравственного закона, который на уровне отдельной человеческой личности осознается в каждой конкретной ситуации как определенная нравственная необходимость. Долг является одной из высших форм нравственного сознания личности. Бог, таким образом, устроил человека, что ему присущи очень глубокие и очень утонченные формы нравственного опыта и умозрения. Всякий раз, когда человек встречается в своей жизни с явлениями нравственного добра, он их не может не узнать и не пережить. Это происходит потому, что существует заранее предустановленное соответствие между возможностями человека и нравственным идеалом. Идеал требует своего осуществления в жизни. Это требование становится тем внутренним императивом, который мы называем долгом. Отсюда следует, что в структуру содержания понятия долга входят следующие элементы.

1. Видение нравственного идеала.

2. Осознание его как ценности.

3. Желание его достижения ради высшего блага.

4. Решимость в осуществлении желаемой цели. Все эти элементы формируют понятие долга в условиях естественной нравственности, где речь идет о конечных и относительных идеалах.

В жизни Церкви человеку открывается идеал безграничного совершенства. Учение Церкви создает основу для более углубленного понимания нравственного идеала и путей для его осуществления. Требования нравственного совершенства кажутся подчас безмерными и даже нереальными с точки зрения условий затемненного грехом бытия. Однако даруемая в жизни Церкви сверхъестественная благодать сообщает человеку творческие силы, дающие возможность нравственного усовершенствования. Сознание долга нравственного совершенства есть вызов ветхому человеку, коснеющему в безответственности и инертности. Когда нравственный идеал открыт, сознание долга не допускает никакого оправдания для уклонения от цели его достижения под предлогом обстоятельств или "запросов природы". Стремление к идеалу становится необходимой потребностью, потому что оно является не чем иным, как жизненным предназначением каждого человека.

 

Практическая деонтология Запада и православная этика

Православие, как отмечает протоиерей Сергий Булгаков, не знает автономной этики, которая представляет собой преимущественную область и своеобразный духовный дар протестантизма. В православном учении о нравственном долге нет того элемента гордости, который присутствует в практической протестантской деонтологии с ее подчеркиванием собственного достоинства личности и долгом человека перед самим собой. Другой деонтологии в протестантизме и не может быть. Исключив присутствие Бога из широкой области нравственной жизни и оставив лишь узкую доктрину морального толкования Священного Писания, протестантизм поставил индивида Нового времени в открытую, разомкнутую бесконечность, где единственной нравственной опорой его бытия становится автономия.

С другой стороны. Православию чужда и практическая мораль католицизма с ее делением на спасение и совершенство, на евангельские заповеди и евангельские советы, на должное и сверхдолжное. Так, Римская Церковь учит, что святые праведники достигли не только спасения, но и совершенства, поскольку они в своей жизни исполнили не только евангельские заповеди, но и так называемые евангельские советы, и что поэтому они имеют "сверхдолжные заслуги". Православная Церковь, однако, никогда не учила в том смысле, что человек для своего спасения должен совершить некий необходимый минимум добрых дел и что все совершенное им сверх этого минимума составляет его сверхдолжные заслуги. Практическая деонтология Римско-католической Церкви представляет собой естественный итог господства юридической теории в области объективной и субъективной сотериологии. В отличие от римско-католической юридической теории в православной сотериологии спасение человека понимается не как избавление от вечных наказаний, достигаемое благодаря наличию "заслуг", а как процесс духовного освящения и преображения человеческой личности, совершающийся по мере ее приобщения к Божественной благодати, источнику обожения и святости.

 

Обязанность как требование нравственного закона

Обязанность, как и долг, является санкцией нравственного закона. Требования нравственного закона носят императивный характер. Человек не может не сознавать, что написанный в его сердце нравственный закон объективно справедлив и требует выполнения. Необходимость выполнения нравственных требований осознается человеком как нравственная обязанность. С точки зрения структуры своего содержания, обязанность включает три важнейшие компонента.

1. Осознание требований нравственного закона.

2. Уважение к требованиям нравственного закона.

3. Внутреннее самопринуждение к выполнению требований нравственного закона.

Главным из этих трех компонентов является самопринуждение к выполнению требований нравственного закона, поскольку именно оно придает обязанности внутреннюю силу и ценность. Сознание обязанности объединяет нравственные силы личности и направляет их к выполнению конкретной задачи, стоящей перед человеком в данный момент и в данной ситуации. Как важнейшее проявление нравственного сознания, обязанность ведет человека к деятельному осуществлению добра и к нравственному совершенству.

Отмеченное выше положение, что обязанность так же, как и долг, является санкцией нравственного закона, ставит естественный вопрос о том, какое принципиальное различие имеется между понятиями долга и обязанности. На первый взгляд долг и обязанность, как два вида нравственного сознания, представляются настолько тождественными, что трудно уловить грань, разделяющую эти понятия. Однако в действительности реальное различие между долгом и обязанностью существует. Долг всегда предполагает необходимость расплатиться за какое-либо благодеяние. Нравственное сознание в этом случае напоминает о том, что за оказанное благодеяние нужно ответить взаимным благодеянием, услугой или пожертвованием. Например, исполнить нравственный долг перед Отечеством – значит заплатить ему верностью за те блага, в которых выражается забота Отечества о гражданском благосостоянии. Исполнение нравственной обязанности осуществляется в принципиально иной ситуации. Здесь уже не идет речь о какой-то моральной компенсации в отношении субъекта, требующего исполнения обязанности. Например, оказание милости нищему или страннику, встреча с которыми в силу своего эпизодического характера исключает конкретный долг, который может быть основан лишь на истории прежних взаимоотношений, является продиктованным исключительно сознанием нравственной обязанности. Нравственный долг в этой ситуации, строго говоря, исключен. О долге здесь можно говорить не в нравственном, а лишь в метафизическом аспекте, в том смысле, что все люди, как писал Достоевский, находятся в страшном долгу у Бога и что поэтому нужно стремиться совершать добрые дела.

Помимо нравственных обязанностей, диктуемых требованиями нравственного закона, жизнь налагает на человека различные служебные, семейные и общественные обязанности. Выполнение всего комплекса обязанностей может вызывать затруднения в виде так называемых коллизий обязанностей.

Коллизия обязанностей имеет место в такой ситуации, когда человек стоит перед необходимостью выполнить две или несколько обязанностей, в то время как реальная возможность позволяет выполнить лишь одну из них в ущерб другим. Отсюда следует, что каждый человек должен стремиться к тому, чтобы по возможности не допускать подобных ситуаций. Но если такие ситуации все же встречаются по воле независящих от человека обстоятельств, требуется правильная нравственная ориентация, чтобы суметь отличить главные, высшие или непосредственные обязанности от обязанностей, которые следует считать второстепенными. Следует также иметь в виду, что могут случаться не только реальные, но и мнимые коллизии обязанностей. Мнимые коллизии случаются тогда, когда место истинных нравственных ценностей заступают мнимые ценности, например, честолюбие вместо чести или высокомерие вместо достоинства. Здесь также требуется быть предельно точным, чтобы уметь отличить истинные нравственные ценности от мнимых и ложных ценностей.

 

Определение и содержание понятия ответственности

Нравственная ответственность это внутренняя отчетность человека за все то, что происходит в области его влечений, выборов и конкретных поступков.

Нравственная ответственность является одной из важнейших форм нравственного сознания. В процессе развития и формирования личности нравственная ответственность является не чем иным, как диалогическим отношением личности к самой себе, к путям и способам реализации своей свободы. Чем большим нравственным доверием и авторитетом облечен человек, тем выше степень налагаемой на него ответственности. Основной смысл нравственной ответственности заключается в самоотчете личности за реализацию ее возможностей и свободы. Сознание ответственности ограждает личность от совершения бесчестных, недолжных и недостойных поступков и подчиняет ее требованиям чести, долга и совести. Отсюда следует, что сознание ответственности самым существенным образом связано с понятиями достоинства и свободы. Чем глубже укоренены в личности эти нравственные понятия, тем сильнее они влияют на степень ее нравственной ответственности.

Как категория нравственного сознания, ответственность представляет собой весьма специфичный и сложный аспект нравственной феноменологии личности. В содержание понятия нравственной ответственности входят следующие компоненты.

1. Осознание человеком своего "я" в свободе его нравственного выбора.

2. Оценка нравственного выбора с точки зрения понятий достоинства и свободы.

3. Определение степени ценности совершенного поступка.

4. Переживание нравственных последствий своего поступка в виде одобрения или порицания со стороны совести.

Глубина нравственной ответственности в каждом конкретном случае зависит от значимости переживаемой личностью ситуации и роли и места личности в ней. В целом же сознание нравственной ответственности, как и всех других форм нравственного сознания, возрастает и формируется в процессе развития и становления личности.

Ответственность как принцип отношения к жизни

Бог призывает человека к ответственному отношению к жизни. Все, что осуществляется человеком в плане ценностной ориентации и в области нравственного выбора, в сфере межличностного общения и в стихии свободной творческой деятельности, все это предполагает его нравственную ответственность. Призыв Адама к ответу перед Творцом является библейским прообразом всеобщей человеческой ответственности за всякое свободно и сознательно допускаемое личное зло. В евангельских притчах Христа Спасителя содержится призыв к личной нравственной ответственности и особенно глубоко подчеркивается мысль об ответственности человека за свою эсхатологическую судьбу, которая всецело определяется его этическим отношением к жизни, к окружающим людям и к собственному религиозно-нравственному предназначению. Вместе с потерей религиозной веры современный человек все в более значительной степени подвержен утрате сознания нравственной ответственности.

Из опыта жизни или из описаний художественной литературы каждому человеку известны те несобранные и нравственно распущенные натуры, которые относятся к своим поступкам, так или иначе, безответственно. Не только равнодушие к своему нравственному состоянию, но и непростительное легкомыслие, и беспечность, в сочетании с безотчетным влечением к греху, определяют стиль их внутренней жизни. Как правило, это люди, не наученные руководствоваться в своих действиях понятиями чести и долга, не считающие себя ни в чем и ни перед кем обязанными и не умеющие прислушиваться к голосу совести. Отсутствие личной ответственности открывает простор для разного рода недозволенных и безнравственных поступков. Живя безответственно и безнравственно, эти люди не способны глубоко задумываться над смыслом своего существования, как не способны заметить низость и бесчестность своих деяний, цель которых они оценивают лишь с точки зрения своих эгоистических желаний и интересов. Правило "никогда не сожалеть о содеянном" является главным принципом их безответственного отношения к жизни.

Все это, однако, не означает, что нравственно безответственные натуры всегда равнодушны к суждениям о них со стороны окружающей их ближайшей среды. Здесь, несмотря на свою подверженность безотчетному стремлению к эгоизму, чувственности и потребительству, они, за редким исключением примеров откровенного цинизма, стараются показать себя с лучшей нравственной стороны.

Прямую противоположность этим натурам составляют люди, в жизни которых сознание их личной ответственности имеет фундаментальное этическое значение. Это люди высоких нравственных принципов и долга, отдающие себе отчет в своей внутренней личной свободе и в своем творческом отношении к жизни как к дару Творца. По мысли архимандрита Киприана, человек в метафизическом аспекте предстает как Ответ на Зиждительное Слово, которым он призывается к обладанию бытием. В реальной жизненной ситуации Бог посредством нравственного сознания призывает всякого человека к ответственному отношению к нравственным выборам и поступкам, подобно тому, как Он в раю потребовал от Адама ответа за нарушение заповеди, устанавливавшей точные границы между недолжным и должным.

В отличие от нравственно безответственных натур человек с высоким сознанием нравственной ответственности готов честно и искренно признать свою вину за неправильный нравственный выбор, выразить сожаление и раскаяние в своих заблуждениях и увлечениях, исправить допущенные просчеты и ошибки, ставя на первое место не свой личный авторитет, а требования чести и долга. В своем универсальном значении сознание нравственной ответственности человека не ограничивается пределами его личностно-биографической индивидуальности. В рамках христианского миросозерцания оно достигает поистине вселенских масштабов. Здесь человек способен сознавать свою ответственность и виновность перед Богом не только за всю ту неправду, которую он допускает в личной жизни, но и за все те невзгоды и бедствия, в которые погружены весь окружающий мир и вся богозданная тварь, которая по вине человека "стенает и мучится" (Рим. 8, 22). В метафизическом смысле каждый человек ответственен за все то, что совершается в мире. Жизнь человека в конкретной географической и социальной среде налагает на него нравственную ответственность за состояние этой среды, благополучие которой находится в метафизической зависимости от степени нравственной чистоты, праведности и святости каждого человека или, наоборот, от степени его омраченности грехом. Из всего того нравственного зла, которое творится в мире, нет ничего, за что каждый сознательный человек не нес бы прямой или косвенной ответственности. Христианский призыв к борьбе человека со злом в своей собственной душе ив своей личной жизни особенно ярко и отчетливо выявляет этот всеобщий аспект человеческой нравственной ответственности.

 

Нравственная ответственность и проблема личной виновности

Руководствуясь сознанием нравственной ответственности, человек ставит для самого себя задачу установить виновность или невиновность совершенного или задуманного поступка. Однако эта задача далеко не всегда является легко выполнимой. Часто встречаются такие ситуации, когда странные и смутные оттенки чувств и пережитых событий не ясны для самого человека. В этих случаях помощь духовного наставника, способного объективно проанализировать и оценить ситуацию, является особенно необходимой. Здесь, в первую очередь, нуждается в рассмотрении оценка поведения человека в таких ситуациях, когда вопрос об ответственности может быть поставлен под сомнение и когда неизвестно, может ли совершенное действие рассматриваться как грех. Например, человек не может выполнить предъявляемых к самому себе высоких нравственных требований в этике межличностного общения и терпит неудачу, которая порождает состояние беспокойства, внутренней напряженности и несчастно. Пытаясь ему помочь, некоторые духовные наставники отбрасывают нравственную ответственность в сторону и отрицают вменяемость реального греха. Отсюда следует, что нужды пастырского окормления требуют точного определения глубины личной ответственности в подобных ситуациях.

С другой стороны, достижения психологии, вскрывшей глубину, богатство и многообразие форм в характере человеческого поведения, также выдвигают настоятельную необходимость более углубленного изучения принципов, определяющих личную ответственность человека в каждом конкретном случае.

Проблема личной ответственности предполагает принципиально важный вопрос: может ли, вообще, каждый человек выполнить предъявляемые к нему нравственные требования или индивидуальные человеческие возможности настолько различны и непохожи, что нельзя ждать от всех людей этически безупречного поведения?

В последнее время отмечается тенденция придавать в этом вопросе наибольшее значение природным склонностям человека. При этом иногда делаются попытки утверждать, что большинство совершаемых в мире нравственных преступлений является результатом патологической несформированности людей и, в первую очередь, их умственного несовершенства и слабости. Однако такая точка зрения, снимающая с человека личную ответственность, заслуживает справедливого осуждения. Возражая против подобных утверждений, Церковь учит о том, что обычные люди в ситуации искушения обладают достаточным разумом и свободой, чтобы устоять против реального греха, и что поэтому они несут нравственную ответственность за свой выбор. Даже патологическая наследственность или душевная болезнь, как и телесные недуги, не снимают вполне нравственную ответственность за совершаемые поступки, поскольку в этих поступках и сопутствующих им душевных состояниях лежат особенности эмпирического характера личности. Каждый человек вполне ответственен за формирование своего характера соответственно вырабатываемым им самим понятиям, суждениям, привычкам, влечениям и вкусам, которые могут выражать положительные или отрицательные качества личности и влиять на душевное состояние. Например, если вместо того, чтобы воспитывать в своем характере такие черты, как уважение к каждой человеческой личности, искреннее и честное отношение к ближнему, открытость, доступность, скромность и отзывчивость в обращении с окружающими, человек будет придавать слишком преувеличенное внимание своему собственному "я", проявлять в межличностных отношениях недоверчивость, скрытность, замкнутость, эгоизм, высокомерие, заносчивость, зависть, презрение, надменность, самомнение и другие подобные черты, им самим выработанные в течение жизни, то этот сформированный им эмпирический характер может явиться причиной его бедственного душевного состояния и находить в этом состоянии свое выражение.

Каждый человек открыт для осуществления добра и нравственного совершенства в своей личной жизни и поэтому несет ответственность в той мере, в какой он еще не достиг совершенства и святости и не вступил в область Духовно преображенного бытия. Отсюда следует, что степень личной виновности или невиновности за каждый совершенный поступок зависит от ценности этого поступка по отношению к общей и абсолютной цели человеческого предназначения.

 

Универсальное значение ответственности как формы нравственного сознания

Сознание ответственности сопровождает человека на всех этапах его нравственного самоопределения: в момент нравственного выбора, в момент совершения задуманного деяния и в момент осмысления результатов совершенного поступка. Принципиально важное значение здесь имеет момент нравственного выбора какого-либо мотива, помысла, влечения, ценности, потребности, идеи или теории, которые способны оказывать фундаментальное влияние не только на нравственные, но и на мировоззренческие устои личности и тем самым существенно определять процесс ее созидания и формирования либо, наоборот, процесс ее обеднения, дестабилизации и распада. С этой точки зрения, сознание ответственности является важнейшим фактором, противостоящим энтропийным процессам, то есть процессам распада, как на уровне структуры отдельной человеческой личности, так и на уровне общественной структуры и вообще вселенского бытия. Выбор человеком определенной мировоззренческой установки предполагает особенно высокую степень его личной нравственной ответственности. Если, например, какая-либо отвлеченная идея в ее фанатическом восприятии ставится выше интересов достоинства и блага конкретных людей, обреченных на унижения или жертвы ради торжества провозглашенного принципа, то правильная мировоззренческая ориентация, основанная на высшей и объективной истине, должна вести к утверждению в человеческой жизни нравственных начал добра, справедливости и свободы, лежащих в основе установленного Богом порядка личного и общественного бытия. Не что иное, как, в первую очередь, сознание ответственности перед Богом и перед людьми, перед окружающим миром и перед совестью способно удержать человека от нарушения требований нравственного закона. На огромное и чрезвычайно важное значение нравственной ответственности в человеческой жизни указывает тот факт, что, благодаря сознанию ответственности, большинство живущих в мире людей гарантировано от совершения самых различных нравственных преступлений. Вместе с тем, сознание ответственности является фактором" контролирующим и дисциплинирующим личность и направляющим ее силы на осуществление в личной и общественной жизни дел правды и долга, чести и нравственной доблести.

Будучи неотъемлемым даром человеческой природы, данным человеку в творении, сознание ответственности получает свое высшее оправдание в свете Божественного доверия к человеку и заключает в себе реальную предпосылку спасения человека как свободной и сознательной личности.

 

Понятие воздаяния в Священном Писании

Представление о воздаянии коренится в человеческом опыте, в характере взаимоотношений господина и слуги: всякая верность должна быть вознаграждена, и всякая услуга требует справедливой оплаты. Однако в личной религиозной жизни бескорыстность праведника должна простираться до отказа от всякой мысли о вознаграждении. Наградой человеку должно служить сознание исполненной перед Богом правды. Именно к такому пониманию воздаяния Бог призывает всякого человека. История Божественного водительства в Ветхом и Новом Заветах представляет собой постепенный процесс воспитания народа Божьего в понимании духовного характера благ, обещанных и воздаваемых каждому человеку.

При рассмотрении вопроса воздаяния в Ветхом Завете следует обратить внимание на два принципиальных момента. Первый момент заключается в том, что представление о воздаянии соединялось с ожиданием земных благ. Ветхозаветные награды были, главным образом, вещественными, но даже тогда, когда они были духовными, например, близость к Богу, они прекращались со смертью. В царстве усопших умершие больше не могли воздавать хвалу Богу.

Второй момент заключается в том, что воздаяние за преступление или за добродетельный поступок отдельного человека относилось в Ветхом Завете к целой общности людей. Источником этой идеи служил характер семейных отношений, но более важной причиной было то, что Бог избрал Израиль и заключил с ним Завет именно как с избранным и святым народом, а не как с отдельными личностями. Поэтому Бог мог наказать народ за грех одного человека и дать благословение и награду за личную праведность другого человека. Очевидный пример всеобщего наказания – история падения человека. Но есть много других подтверждений. Убийство, совершенное Каином, вызвало умножение беззаконий во всем его роде. Даже царь Давид своим прегрешением обрек своего сына, родившегося от незаконного союза, на смерть и свой царский род на беспрерывные войны и бедствия (2 Цар. 12, 7-14). Не только ближайшие потомки, но даже целый род может быть наказан за грех одного из его представителей. Классическое изречение о наказании, отмеренном Богом заведомо неповинным потомкам грешников, мы находим в книге Исход; тем более Его милость и прощение простираются на тысячи родов (Исх. 34, 7).

Таким образом, понимание наград и наказаний в Ветхом Завете сводилось, главным образом, к благословениям в земной жизни и относилось больше к целому народу, чем к отдельной человеческой личности.

В Новом Завете участие Сына Божьего в судьбе согрешившего и падшего человека, явленное через тайну Его Воплощения, спасительной смерти и Воскресения, навсегда изменило человеческое представление о воздаянии Божием. С этого момента воздаяние немыслимо вне отношения человека к вере во Христа и принятия оправдывающей и освящающей благодати. По своему смыслу и содержанию воздаяние определяется степенью причастности человеческой личности к Христу, в котором человек получает оправдание, полноту благ и вечную жизнь.

Проблема временной награды и наказания в Новом Завете не исчезла, несмотря на то, что полное воздаяние праведным и злым совершится во время Второго Пришествия Господа Иисуса Христа. Награда за последование Христу является не чем иным, как обладанием Царством Божиим. Земные награды, и даже честь, которая воздается святым праведникам, не должны быть вожделеваемы христианином. Что касается временных земных нужд, то ученик Христов должен полностью предаться попечению Божию, тем более что само Царство даровано ему. Евангелист Лука особенно подчеркивает, что основной принцип христианского понимания воздаяния – это отказ от стремления к земным благам. Когда христианин молится, он должен просить не того, чего страстно желают приобрести люди, но тех благ, которые Отец Небесный, будучи благим, желает даровать ему, и, прежде всего – благодатные дары Святого Духа.

Временное наказание за грех является более очевидной формой воздаяния в плане земной человеческой жизни. Святой апостол Павел объяснял частые болезни и смерть коринфян как наказание за непочтительное и эгоистическое поведение на вечери Господней. Он также предостерегал христиан против ложного религиозного поклонения, напоминая о внезапных наказаниях, посылавшихся идолопоклонникам в Ветхом Завете.

Примеры воздаяния в Священном Писании Нового Завета указывают на то, что награда и наказание должны пониматься как принятие или отвержение спасительной благодати. Христос не обещал своим последователям счастья в земной жизни. Напротив, Он предсказал, что Его учеников ожидают скорби и трудности и что путь, ведущий в вечную жизнь, встречает много соблазнов и препятствий. Однако верность в следовании Христу и осуществление в жизни нравственных начал добра и правды ведут человека к принятию спасительной Божественной благодати. Пребывание в благодати составляет источник самой большой и глубокой радости и является, с одной стороны, естественным результатом личной веры и праведности, с другой стороны, объективным воздаянием за их осуществление в жизни. Наконец, особенно важно подчеркнуть, что следование Христу и пребывание в благодати должны восприниматься как реальность, имеющая объективно бескорыстный характер и, более того, требующая личного самоотречения и самоотвержения. Христос призывает всех к нравственному совершенству, к делам милосердия и любви, которые каждый человек должен совершать "не ожидая ничего" (Лк. 6, 35): наградой для него должно быть восхождение к богоподобию, совершенству и святости. Аксиологический и онтологический аспекты здесь совпадают: достигая подлинного нравственного достоинства, человек открывает себя для неисчерпаемой полноты бытия.

 

Воздаяние как онтологический принцип

Ни один из аспектов нравственного сознания не имеет, пожалуй, такого глубокого мировоззренческого значения, как проблема личного воздаяния. Предполагается, что воздаяние предопределено самой онтологической структурой бытия в отношении к каждому человеку соответственно его достоинству и заслугам. По внутреннему свидетельству нашего нравственного сознания, каждый человек заслуживает воздаяние за совершенное в жизни добро и зло. Согласно этой нравственной аксиоме, всякое добро должно быть вознаграждено и всякое зло и несправедливость должны влечь за собой возмездие. Но если страдают праведники, а беззаконники и грешники благоденствуют, то этот факт открывает в теме воздаяния новую грань, за которой усматривается эсхатологический смысл.

Бог создал человека и предопределил структуру его бытия для осуществления главной и конечной цели, какой является достижение обожения и святости. В силу универсальности онтологической структуры бытия время земной жизни человека, каждый его момент, в пределах которого человек способен сознательно действовать и творить добро или зло, принадлежит вечности, предвосхищающей воздаяние за каждый совершенный во времени поступок. Все совершенное человеком во времени предопределяет его участие в Божественной вечности. Всякий этически значимый поступок является не просто событием, происходящим во времени, но и новым содержанием в структуре личности, заполняющим собой ее сферу и определяющим собой ее достоинство и онтологический статус в мире. Чем достойнее совершенный поступок, тем выше нравственное достоинство личности, тем ближе она к Богу, тем надежнее ее онтологический статус в общей структуре бытия. Отсюда следует, что воздаяние представляет собой определенный онтологический принцип, построенный на соответствии или несоответствии каждого конкретного поступка и вместе с ним всей структуры личности общей структуре бытия.

Итак, в силу универсальности предопределенного Богом строя бытия личное биографическое время соотносится с вечностью, как, вообще, структура отдельной человеческой личности соотносится с общей онтологической структурой мира. Каждая личность несет в себе не только все свое настоящее, но и всю свою историю, все события своего прошлого. Все совершенное человеком в его личной жизни является его достоянием, налагает на него печать или затемненности грехом, или просветленности благодатью и определяет качество его личности, которое соотносится с качеством общей онтологической структуры бытия. При этом соответствие качества структуры нравственно сформированной личности онтологическому универсуму бытия воспринимается и переживается самой личностью как ее полнота, а несоответствие – как ее ущербность.

Переживание человеком полноты бытия, соответственно его личным добродетелям и достоинствам, или, наоборот, ущербности бытия, соответственно его личным беззакониям и злодеяниям, составляет принципиальный аспект реальности воздаяния. В итоге воздаяние определяется не чем иным, как отношением человека к конечной и абсолютной цели установленного Богом человеческого предназначения, то есть определяется степенью его нравственной сформированное, освящения и духовной преображенности.

 

Сознание воздаяния в личной жизни

С опытом воздаяния каждый человек встречается с детства. В рамках нравственного воспитания ребенок впервые усваивает связь, существующую между достоинством совершенного поступка и реакцией со стороны окружающей среды, которая в специфической для него форме и соответственно характеру поступка определяет воздаяние в виде какого-либо вознаграждения или наказания.

Главным элементом формирующегося в детстве сознания воздаяния за совершенные поступки является основанное на личном опыте убеждение в существовании соответствия между достойным поведением и наградой и между недостойным поступком и наказанием. Если в дальнейшей жизни нежелание считаться с этой закономерностью приводит к аморальным поступкам, за них рано или поздно приходится расплачиваться жизненными невзгодами и неудачами. Нравственная вседозволенность уступает место сознанию воздаяния, поскольку неизбежно наталкивается на этические и правовые санкции общества, предусматривающего возмездие за всякое совершенное зло (Рим. 13, 1-4).

Самым существенным элементом, определяющим глубину личного сознания воздаяния, являются свидетельства Священного Писания, содержащие указания на вечную жизнь праведников и осуждение на "муку вечную" грешников (Мф. 25, 46). Не следует думать, как считают рационалистически настроенные толкователи Писания, что указание на мучение грешников имеет лишь "педагогическое" значение. Вся традиция Церкви, включающая, в первую очередь, мировоззренческий и этический аспекты, утверждается на исповедании догмата Второго Пришествия Христова и грядущего Страшного Суда, на котором определится вечная участь праведников и грешников как воздаяние за совершенное ими в жизни добро или зло.

Построенные на нравственных христианских началах произведения художественной литературы, а также мировая классическая философия способны в какой-то степени оказать свое положительное нравственное влияние на формирование личного сознания воздаяния. Но самым достоверным и неоспоримым фактом, убеждающим каждого человека в неизбежности будущего воздаяния, является его личный жизненный опыт. Каждый человек причастен к этому опыту в той степени, в какой он причастен к опыту осмысления и оценки прожитой жизни. Этот опыт, наиболее глубоко осознаваемый и переживаемый в самые критические моменты жизни, нашел свое яркое изображение у Платона в его "Государстве": "... Кто близок к мысли о смерти, у того рождается боязнь и забота о таких предметах, о которых прежде он и не думал. Известные предания о преисподней, где порочные должны будут понести наказание за совершенные ими в течение этой жизни неправды, которые он раньше считал нелепыми, начинают беспокоить его душу... Полный сомнений и страха, он начинает размышлять и исследовать, не сделал ли он какого-нибудь зла. Тот, кто находит в своей жизни много несправедливостей, постоянно находится в страхе, и, подобно ребенку, нечаянно пробужденному от сна, трепещет, и проводит свою жизнь в скорбных предчувствиях; между тем как тот, кто не сознает за собой ничего несправедливого, всегда сопровождается радостной надеждой...".

Описанным переживаниям вины и тревоги или, напротив, радостной надежды присуще сознание воздаяния как объективной и неизбежной справедливости, которая с глубокой внутренней очевидностью, удостоверяемой религиозным сознанием, присуща высшему Божественному установлению. Как видно из приведенного фрагмента и как свидетельствует об этом накопленный человечеством нравственный опыт, предчувствие присущих человеку при жизни опасений или надежд является указанием на окончательное и полное воздаяние, ожидающее всех людей в будущем веке. По внутреннему свидетельству нашего религиозного сознания. Бог как всеведущий знает все возможности человека и мерит степень его виновности и заслуг в каждом конкретном случае. При этом нужно иметь в виду, что православная традиция дальше всего отстоит от чисто юридического понимания личного воздаяния, рассматривая творимое человеком и подлежащее воздаянию добро или зло как свободное и сознательное принятие или отвержение Божественного порядка в нравственном строе жизни. Святой апостол Павел особенно подчеркивает тот момент, что предопределенное Богом воздаяние находится тем не менее во власти самого человека: "Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое... Напротив, слава, и честь, и мир всякому, делающему доброе" (Рим. 2, 9-10).

Свою актуальность и глубокий мировоззренческий смысл вопрос воздаяния приобретает в связи с темой личного оправдания человека перед Богом. В миссии Своего Пришествия в мир Сын Божий оправдал падшего человека. Как совершенно неповинный Человек, Христос стал жертвой за грехи мира, даровав жизнь и воскресение всему человечеству. В результате победы Христа и по вере в Его искупительную смерть христианин получает прощение грехов и оправдание. Однако христианин должен помнить, что путь покаяния, ведущий его к оправданию перед Богом, включает духовный подвиг и нравственное обновление всего состава душевной жизни и что воздаяние следует понимать не как акт внешнего, юридического оправдания человека перед Богом, а как результат его духовно-нравственной сформированное.

"В какой мере, – говорит преподобный Ефрем Сирии, – человек очистил свой ум, в такой мере он видит славу Бога; в какой мере он возлюбил Бога, в такой мере он радуется Его любви; в какой мере он служит Богу, в такой мере он будет удостоен чести в будущей жизни".

Этот взгляд на воздаяние как на результат духовной преображенности ума и всего человеческого естества в подвиге деятельной и созерцательной жизни полнее всего выражает восточную православную традицию в интерпретации данного вопроса.

Таким образом, присущее каждому человеку сознание воздаяния в личной жизни, опираясь на индивидуальный и общечеловеческий нравственный опыт, может находиться на различных уровнях своего развития и по-разному проявляться в зависимости от мировоззренческих основ и жизненных ситуаций, но при этом всегда оставаться глубоко личным внутренним опытом, присущим только самой личности и имеющим только для нее одной жизненно важное значение и нравственный смысл.

 

 

Издание:

Платон (Игумнов) архим. Православное нравственное богословие. – Сергиев Посад: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006.

 

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 01.07.2013.