Поиск по сайту

 

Психотерапевтическая работа психолога по интерпретации переноса и сопротивления, которые имеются у пациента, едва ли может критически рассматриваться с точки зрения христианской антропологии и пастырской практики. Это работа психолога, и если последний стремится помочь клиенту в освобождении его религиозной совести от душевных наслоений и помочь оптимизировать и высветлить отношение к Богу, то это только можно приветствовать. Однако, область практического применения метода, описанного в статье Дженис Стренгс в отечественной психопрактике, среди церковной паствы, вероятно, не будет велика.

Однако раскрываемые в данной работе теории формирования образа Бога представляют интерес не только как таковые, но и как практические установки, реализующиеся в религиозном опыте. Именно в проблеме образа Бога и его преломлениях важно критически оценить предлагаемые техники интерпретации. Важно отметить, что смысл интерпретаций, который зависит от христианско-антропологического учения, серьезно влияет и на успех, и на направление психотерапевтической работы с клиентом.

В статье Дженис Стренгс ставится закономерный вопрос: надо ли формулировать интерпретации, связанные с образом Бога? Не является ли образ Бога неосознаваемой реальностью, и потому не подлежащей сознательной коррекции? Или, наоборот, этот образ плод фантазий и ложных представлений, которые не имеют онтологической реальности?

Вообще вопрос об интерпретациях должен быть с самого начала поставлен с нашей точки зрения совсем иначе. Прежде всего, нужно задать себе вопрос: а о каком образе Бога идет речь? Если мы становимся на почву православной антропологии, то здесь принято говорить об образе Бога в следующем ракурсе: образ Бога - это, прежде всего онтологическая реальность в душе человека, ибо Бог сотворил человека по Своему Образу. Это значит, что сущность человека несет в себе, в своих таинственных глубинах образ Божий. Это не тот образ Божий, о котором говорится в статье, это онтологический образ Божий. Не сознательный, не психологический, а онтологический образ Бога, то есть лежащий в глубине сущности человека. Разумеется, что православная антропология говорит именно об этом онтологическом образе Божием и его рассматривает.

Образ Божий непознаваем. Ничто не может открыть нам подлинный образ Бога. "Ибо невозможно, чтоб среди твари был найден образ, во всем сходно показывающий в себе самом свойства Святой Троицы. Ибо сотворенное и сложное, и скоротечное, и изменчивое, и описуемое, и имеющее внешний вид (форму), и тленное каким образом ясно покажет свободную от всего этого ПРЕСУЩЕСТВЕННУЮ божественную сущность" 1 (Преп. Иоанн Дамаскин).

В тоже время, образ Божий раскрывается как в духовных чертах человека, так и в его психологических свойствах: человек как Бог, духовен, разумен, свободен, одарен творчеством и красотой. "В человеке ясно познаются признаки образа Божия - не в чертах тленного тела, но в благоразумии духа, в справедливости, умеренности, в мужестве, мудрости, учении и во всей сумме добродетелей, которые Богу присущи субстанционально, а в человеке могут существовать через труд и подражание Богу" 2 (Ориген).

В отличие от онтологического образа Божьего, следует говорить и об образе Бога в сознании человека. Этот образ раскрывается как откровение, даруемое Богом человеку, так и как плод работы ума и сердца самого человека.

Как и вся православная догматика, христианская антропология настаивает на принципе непостижимости подлинного образа Божия человеком. Между Богом и человеком лежит сущностная, онтологическая пропасть. Бог в Своей природе, по Своему существу не может быть познан тварью; Творец не познается тварью. Все, что сотворено, в том числе и человеческая душа и разум, не могут постичь природу своего Творца. Таким образом, если мы говорим о подлинном образе Божием, о Его Личном образе, не нашем, психологически-мыслимом образе, а подлинном, то, конечно, человек постичь и открыть для себя, его не может.

В то же время, несмотря на эту, вышеназванную, невозможность постижения Бога в Его подлинном Первообразе, Бог, тем не менее, постижим. Но лишь только постольку, поскольку Он Сам открывает Себя человеку. Бог открывает Себя человеку - это утверждает все христианство, но открывает Себя в той степени, в какой это промыслительно и любовно Ему угодно.

Это, во-первых, откровение избранному человеку, которого Бог Сам избрал. Иными словами, Бог открывает Себя тому только, которому Он Себя, Свой образ препоручает, (то есть) святому, пророку, подвижнику. Во-вторых, Бог открывает Себя, естественно, не в полноте Своей Сущности, а приоткрывает только через Свои энергии. То есть, познание человеком образа Бога есть благодатное познание, Богом дарованное человеку. Человек постигает образ Бога в тех энергиях, в которых открыл Себя Господь. Так Моисею Господь открывает Себя в огненном видении некоторого "последействия" Своего - ("задняя моя", - слав.) - говорит Господь Моисею; иным образом Бог предстает апостолам и ученикам и жителям Палестины, которые видят Иисуса Христа Воплотившегося. Иным образом Бог предстает Аврааму, иным образом на горе Фавор, иным образом - праведникам, которые могли видеть образ Бога в своем молитвенном созерцании.

Итак, образ Бога, который постигается человеком, человеком избранным и благодатно - это не весь образ Самого личного Бога, но избранный Богом способ раскрытия Себя, который угоден Его промыслу и любви.

Третье, что мы должны заметить: образ Божий открывается человеку в сверхсознательных формах, в формах экстаза и исступления, в формах молчания, отступления разума и рассудка, прекращения мыслительной деятельности. Таким образом, если мы говорим о постижении истинного образа Божия (истинного с человеческой точки зрения) человеком, то мы должны говорить об обязательном Его экстатическом познании, а это означает не сознательную работу, не рефлексивную работу, не мыслительную только, а сверхсознательную и мистическую. Так, когда мы говорим о познании человеком образа Божия, то мы не имеем в виду психологическую реальность и не имеем в виду сознательную реальность.

Так обстоит дело, в общем, самом приблизительном очерке о понятии истинного образа Божия у человека в православной антропологии. Теперь обратимся к тому, о каком же образе Божием можно говорить, имея в виду религиозный опыт и религиозную практику человека.

Здесь мы имеем дело с другим понятием, мы имеем дело с тем сознательным психологическим или бессознательным образом Бога или образом Божества, который формируется у человека на основании его религиозного опыта, опыта обыденного или литургического, опыта церковной практики или собственного опыта прочтения Священного Писания, или собственных человеческих мыслей, даже фантазий. Здесь мы вступаем в область совершенно другого понятия. Поэтому, когда мы говорим о религиозном образе Бога у человека, будем говорить прежде об этом втором, связывая образ Бога, как богословское понятие с психологическим человеческим, по мере необходимости всякий раз это оговаривая.

Итак, образ Бога у человека, в его религиозной реальности, практике, формируется, конечно, весьма причудливо. Поэтому когда мы говорим о том образе Божием, о котором пишет Дженис и который предстоит перед психологом в качестве раскрываемого ему клиентом своего представления о Боге, мы должны подразумевать обязательно, что это образ Бога есть следствие взаимоотношений человека с Богом, лишь косвенно определяющие подлинные религиозному понятия. Это два взаимосвязанных понятия, две реальности.

Если человек представляет себе взаимодействие свое с высшей реальностью, с Богом, с Божеством как взаимоотношение между рабом и тираном, судьей, то для него образ Бога формируется как образ строгого, жестокого существа, может быть, и справедливого, но, безусловно, наказующего. Тогда его образ Бога несет в себе черты полуязыческие - полухристианские, такие черты, которые, например, характеризуют, православные иконы "Спас Ярое око" или греческий "Пантократор" в некоторых достаточно жестких образах иконописных фресок. Это образ всемогущего Вседержителя, сурово смотрящего на человека, человек ощущает, прежде всего, справедливость, суд, угрозу наказания. Но можно сказать также и наоборот. Если у человека формируется образ Бога как Судии, тогда отношение человека к Богу будет отношением раба к тирану.

Другая принципиальная возможность, которая может иметь место в формировании у человека образа Бога - это образ Любящего Отца. И здесь весьма верно замечание, на которое ссылались уже многие психологи, суть его в том, что образ Бога зачастую формируется у человека по аналогии с его отношением к собственным родителям или, лучше сказать, что отношение к своим родителям и анализ черт родительского образа человек переносит и на Бога. И действительно, есть глубочайшая онтологическая взаимосвязь между взаимоотношениями человека и Бога и отношением его к родителям.

Следует заметить, исходя из собственной пастырской практики, что люди, у которых в детстве сформировалось очень устойчивое, позитивное и положительное отношение к родителям, имеют более априорно-верное и устойчивое отношение к Богу. Иными словами, положительное отношение к родителям положительным образом формирует и религиозный опыт. И я думаю, что это глубоко верно. И психолог не только должен подразумевать, что эта связь, безусловно, существует, но также должен учитывать эту положительную роль, которую играет положительное восприятие человеком родителей по отношению к религиозному опыту, и наоборот.

Особенно это важно в подростковом возрасте. Для подростка открытие для себя религиозной реальности, то есть своего отношения, личного отношения к Богу в значительной степени будет подкреплять и положительное отношение к родителям. И наоборот - положительное отношение к родителям будет способствовать формированию у подростка позитивного отношения к Богу в период его самоидентификации и самоутверждения. Но в этом отношении важно заметить одну существенную деталь: неодинакова роль матери и отца. В формировании образа Божия первенствующее значение имеет, прежде всего, образ отца; едва ли в сознании ребенка в христианской семье черты матери передаются образу Бога. И если это и происходит, хотя на практике это редко можно заметить, черты образа Бога у человека, когда они оказываются в зависимости от материнских черт, в значительной степени искажаются.

Напротив, если у человека с детства и в отрочестве сформирован устойчивый положительный образ отца, в независимости от его конкретных черт, то и у него формируется положительное и устойчивое и достаточно верное отношение к Богу. Именно отцовство и отношение к Богу является той верной стезей развития, как человеческой личности, так и истинной религиозности. Таким образом, если мы будем говорить о формирующемся у человека под влиянием взаимоотношений с родителями образе Бога в человеке, то мы должны заметить, безусловно, важную и положительную роль при формировании этого образа через призму отношений к родителям.

Но существенно также и то, что образ Бога у человека формируется и помимо взаимоотношений с родителями. И здесь как раз выстраиваются те самые отношения, о которых мы говорили выше: если человек относится к Богу как к тирану, то его отношение к образу Божию, будет как к строгому Судье, и даже иногда палачу. Для многих людей Бог, прежде всего наказующая сущность, то есть палач, который отправляет человека на адские муки; по справедливости, но отправляет. Гораздо реже встречающийся, но гораздо более ценный образ Бога - образ Любящего Отца. И даже не Любящего Отца, но Любящего Жениха, что очень близко православному христианскому символизму: Христос есть жених. Христос есть царь будущего века.

Очень многие жизненные ситуации, как показывает практика, влияют на образ Бога у человека. Конечно, очень часто именно критические и катастрофические психологические ситуации формируют образ Карающей Десницы строгого тирана, или судии и палача. К сожалению, человек обыденного, не религиозного сознания, очень редко прибегает к религиозной практике и вспоминает о Боге, когда происходит какое-нибудь несчастье, как в случае со Светланой, описанном в статье Дженис.

Действительно, очень у многих людей, особенно у женщин, формируется устойчивый религиозный образ в результате пережитого ими стресса или какой-то жизненной катастрофы. И образ судии и жестокого карателя чрезвычайно устойчив, особенно в менталитете российского верующего. Это свойственно российскому христианскому сознанию, основанному на традиции, на основании семейного предания, в какой-то степени еще архаичного, патриархального, воспитания, в результате той общественной, государственной реальности, в которой складывался характер и личность русского христианина. Но, тем не менее, это факт, который нельзя не заметить: наиболее распространенный в русском христианском сознании образ Бога - это, прежде всего образ Судии, праведного, то есть справедливого, но все же Судии. Это тем более удивительно, что Восточному православию свойственна как раз иная, часто встречающаяся интерпретация образа Бога как образа Любящего Отца. Именно эту часть христианской религии, религии Любви раскрывает православное вероучение.

В пастырской практике священнику иногда удается повлиять на сформированный образ Бога и в значительной степени реконструировать его в сознании верующего человека в пользу Божией Любви, раскрыть эту часть в образе Бога, которая может весьма положительно повлиять на психологический климат в душе человека в той или иной духовной или психологической ситуации.

Есть очень много примеров из пастырской практики, когда именно реконструкция, собственная рефлективная реконструкция человеком своего отношения к Богу, своего образа Бога положительным образом влияла как на его психологическое состояние, так и на его религиозную перспективу.

Приведу пример из пастырской практики. Женщина, средних лет, назовем ее условно Натальей, пережила достаточно тяжелое потрясение, хотя и не катастрофическое: у нее тяжело заболел муж и оказался при смерти. До этой болезни она редко приходила в Церковь, и уж тем более, никогда не обращалась к священнику. Потеряв устойчивое состояние своей души, испытав стресс из-за боязни потерять мужа и оказаться вдовой, она впервые пришла к священнику и обратилась с просьбой помолиться о выздоровлении мужа. Мне нужно было объяснить ей, что хотя Церковь и молится за болящих, молится всем своим духовным Телом, и что хотя священнические и литургические молитвы имеют величайшую силу, тем не менее, ситуация, в которой она оказалась, должна быть ею осознана не только в отношении получения желаемого, но и в аспекте определения своих отношений с Богом, как ее, так и мужа. Иными словами, мне нужно было дать ей понять, что она должна молиться не только о выздоровлении мужа, но и о том, чтобы и она, и муж познали Истинного Бога, и нашли свое место перед Его Лицом; чтобы это стало для них постоянным, реальным и обязательным, даже важным.

Но переживаемое женщиной состояние оказалось блокированным страхом и горем, так, что она почти не смогла преодолеть свое состояние, и почти не слышала того, что ей говорил священник. Всё же, она приходила вновь и вновь, и стала часто участвовать в богослужениях. Приходя в храм по вечерам, она часто попадала на праздничное всенощное бдение; постепенно ее отношение смягчилось и постепенно, она оказалась способной рефлексивно оценивать свое состояние. Постепенно реальность в ее взаимоотношениях с Богом стала для нее более значимой, даже чем ее результат. Она научилась понимать, что богослужение есть ее общение с Богом, она вдруг увидела, что Бог открылся ей чем-то более значимым, чем просто некоторая инстанция, от которой зависит ее судьба. И в зависимости от этого стало меняться отношение ее к Богу; она уже не стала ожидать от Него помощи, исцеления, но стала радоваться Его присутствию. Теперь она приходила в Церковь не только для того, чтобы просить о здравии мужа, но приходила сюда как на праздник, как в место, где возможно общение с Богом, что приносило ей реальную радость, отдохновение и покой. И постепенно ее представление о Боге и божестве стало приобретать сущностные черты. Для нее Бог становился Личностью, и, в конце концов, она с радостью, а не с трудом, как это было вначале, стала произносить Божье Имя, она стала обращаться к Нему как к персоне, носящей то Имя, которое традиционно является Именем Божиим, То есть - "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий".

Этот пример очень типичен, и в практике Русской Православной Церкви он встречается весьма часто. Многие женщины, потерявшие мать, отца, мужа, сына навсегда пришли в Церковь, начав от достаточно примитивного и искаженного образа Бога, а закончив глубоким осмыслением своего религиозного отношения к Богу.

В практике приходского служения, можно выделить несколько ступеней, через которые проходит личное сознание христианина при формировании образа Бога. Первоначальное отношение может быть таким, которое было описано нами выше, то есть Бог либо Любящий Отец, либо Любящий Жених (что редко), но чаще всего - Праведный Судия. Однако это первоначальное представление может потом меняться. И в этом отношении первенствующее значение имеют два богослужебных аспекта.

Первый аспект - это исповедь, в котором, прежде всего, раскрывается образ Божий как Судии. Сама практика исповеди, сама подготовка к исповеди предполагает складывающийся у человека образ Божий как образ Праведного Судии. Потому что на исповеди человек предстает перед судом не только своей совести - и не столько своей совести, но и перед лицом Божиим, но это Лицо Божие представляется человеку весьма по-разному, и в связи с этим отношением к исповеди можно встретить несколько типов образа Божия.

Прежде всего, самый широко распространенный иудео-ветхозаветный образ Божий как образ праведного судии, который справедлив в своем суде, то есть, безусловно, карает грешника и награждает праведника. Именно такое отношение чаще всего встречается среди верующих, но не глубоко знающих православное богословие и православное вероучение. Другой тип исповедальной практики и образа Бога - это образ Любящего Отца, который все прощает и, безусловно, все простит вслед за совершением Таинства исповеди. Этот характер взаимоотношений человека с Богом также присущ мало просвещенной публике, но более светского, секулярного и характерного сознанию нового и новейшего времени.

Другой тип взаимоотношений человека с Богом основывается на достаточно размытом образе некоего божества. Которое не имеет или почти не имеет какого-то реального личного образа, но который, тем не менее, интуитивно угадывается верующим за чинопоследованием Таинства, за персоной священника. Такие люди, как правило, ориентируются, прежде всего, на фигуру священника, на его личность, что представляет серьезную трудность пастырской практики, а также представляет чрезвычайно серьезную трудность для самого человека, который так искаженно представляет себе Бога. Это как раз тот случай, о котором писал митрополит Антоний (Сурожский), "когда священник заслоняет собою фигуру Христа"; но это очень часто происходит не по вине священника. А вследствие того неверного, ошибочного образа Бога, который формируется у человека.

Принципиально иначе складывается типология взаимоотношений человека с Богом в литургической практике в отличие от исповедальной. В литургии Бог открывается, прежде всего, как Любящий Жених. Вся символика литургического богословия открывает Христа, Стоящего с распростертыми объятиями: "Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы", то есть "Я вас приведу в покой, Я вас обрадую". Символом этого литургического общения является Христос, Призывающий людей, Приглашающий каждого. Практика православного богослужения и Православной Церкви такова, что литургическое общение и приготовление к нему является самым напряженным периодом молитвенной жизни человека, и потому образ Бога, который формируется в этом литургическом общении - это, прежде всего образ Домовладыки, Гостеприимного Хозяина, который приглашает человека в Свое Царство. Приглашает его на пир, "пир Веры", как сказал святитель Иоанн Златоуст. И это раскрывает перед человеком совершенно иной образ Божий, нежели в исповедальной практике. Это образ радостной Любви, это образ творческой Любви; образ, который вызывает у человека не сразу, но постепенно взаимную ответную радость, чувство благодарения, умиления. И этот образ Бога имеет гораздо больше мягких, любовных и благожелательных черт, нежели суровых, справедливых и карающих.

Так, кратко, можно представить себе формирование образа Бога у человека в церковной практике.

Что же касается рефлексии этого образа, то для большого числа верующих образ Бога не подлежит, критическому анализу. Критический анализ возникает лишь только тогда, когда у человека возникает необходимость обсудить нечто со священником или со своими друзьями. Здесь как раз возникает первая рефлективная работа, которая приводит сознание человека к необходимости критического взгляда, на свое собственное отношение к Богу. И происходит это далеко не всегда. Поэтому когда мы говорим об использовании этого образа в психотерапевтической практике, всякому психологу, равно как и священнику, нужно иметь в виду, что для многих людей требуется определенное время для того, что бы осознать, что у него, во-первых, есть определенное отношение к Богу и что, во-вторых, это отношение к Богу поддается коррекции и что, в-третьих, человек сам его формирует.

Но этого мало. Главное, на чем следует настаивать священнику, это на том, что образ Божий формируется не только самим человеком, он формируется Самим Богом. Ибо как уже было сказано в самом начале, в учении Православной Церкви значительное место занимает именно благодатное формирование образа Бога. Человек не одинок, когда он выстраивает свое отношение к Богу. Религиозный опыт - это взаимоотношения двоих. И Бог участвует в том, как строится Его образ в сознании человека, хотя Бог не может открыть человеку в его психологическом и ментальном опыте Свой подлинный образ. Бог не может и навязать определенный мистический опыт человеку, если человек к этому не готов. Но, несомненно, то, что в религиозном опыте человека Сам Бог есть помощник.

Как только человек начинает идти по духовному пути, задолго до того, как он приходит в Церковь или помимо Церкви, Бог посещает его и Дух Святой приносит человеку, если можно сказать обобщенно, духовный опыт, духовную реальность. Человек познает Бога. Познает помимо своих усилий, помимо своего сознания и своей рефлексии. Нет такого религиозного человека, у которого не было бы совсем опыта познания Бога, к которому Бог не приходил бы и не открывал бы Себя в той или иной степени. И здесь есть несколько очень важных аспектов, которые нужно понимать.

Прежде всего, Бог в обыденном сознании, как и в мистическом сверхсознании, открывает Себя по-разному: и Любящим отцом, И праведным Судией и во множестве других образов. И это всегда связано с конкретной реальностью человеческой души. Судья является грешнику, который не привык смотреть на себя критически. Любящий Отец является человеку, который впадает в уныние, отчаяние и который остро нуждается в божественной любви, в любви даже к самому себе, которую он утратил в результате своего грехопадения. Поэтому та реальность, с которой сталкивается человек как с явлением божественной благодати, должна быть нами оценена, прежде всего, как реальность, которая глубоко лично и сугубо полезна человеку. Это та не подлежащая сомнению положительная благодатная роль божественного явления человеку.

Другое дело - и это второй аспект, который нам нужно иметь в виду - как человек может воспринять такое откровение, как человек может воспринять явление благодати.

Человек остается свободным, благодать не делает его рабом. В этом отличие явления благодати от нашествия злого духа. Итак, Бог посещает человека, но человек может не открыть для себя Бога. Человек может отказаться, отмахнуться от такого явления, что очень часто и происходит. Человек, даже если он и не отмахнулся, может быстро забыть то явление, которое он пережил; наконец, человек может неправильно интерпретировать это явление, понять его либо согласно своему испорченному сознанию, либо понять его согласно своим представлениям о религиозности или о безрелигиозности, но так или иначе это может быть ложным представлением. И последний случай, когда человек адекватно воспринимает явление Божие, явление божественной благодати и адекватно, максимально полно использует его в своем религиозном опыте. Это вполне соответствует притче о сеятеле:

(Евангелие от Луки, гл. 8, 5-15) вышел сеятель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный. Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия? Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие; а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись; а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают; а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода; а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

Но в любом случае мы должны учитывать, что образ Бога формируется у человека не только самим человеком, но формируется и самим Богом.

Следует также добавить, что исходя из всего сказанного, образ Бога воспринимается нами как некоторая подвижная реальность человеческой души. Образ Бога меняется в зависимости от духовного опыта человека, от его реальных духовных усилий, то есть от той интенсивности духовной жизни, которую ведет человек, от его познания, от его образования - с одной стороны, и с другой стороны меняется от того реального опыта богообщения, которое переживает человек, от того активного вмешательства божественной благодати в жизнь каждого человека. Нельзя говорить о том, что образ Бога есть нечто статическое. Это подвижная и очень живая реальность человеческой души у верующего христианина; и даже у неверующего человека эта реальность, хотя и занимает минимальное место в душе человека, тем не менее, тоже претерпевает определенные изменения.

Чтобы завершить этот краткий очерк, следует подвести некоторый итог. Во-первых, когда мы говорим об интерпретации образа Бога и возможной его коррекции, мы должны иметь в виду два этих процесса, о которых мы говорили выше.

Первый - это критическое рефлективное сознание своего образа Бога человеком и, второй, благодатное, божественное влияние на этот образ у человека. Когда речь идет о пастырской практике, здесь имеет место, прежде всего беседа священника, раскрывающего в конкретных личных, лично адресованных словах церковное христианское учение о Боге, которое может корректировать образ Бога у человека. Во-вторых, - литургическая практика, включаясь в которую, человек постигает для себя более адекватным и истинным образ Бога Церкви. И, наконец, прямое воздействие Бога на человека через благодатное явление, через благодатное переживание религиозного опыта, через Божественную литургию и другие Таинства.

Когда же мы говорим о том, как человек формирует образ Бога, мы должны признать правоту того акцента, который ставит Дженис в своей статье, говоря о том, что очень часто на этот образ Бога, сформированный у человека, оказывает влияние негативный опыт самого человека, критический или катастрофический. И в этом смысле психолог, конечно, может помочь человеку, если человек обращается к нему с этой проблемой. Помочь, очистить и скорректировать этот образ, освободив его от того сопротивления и переносов, которые могут происходить в душе человека. Надо сказать, что всякое усилие, направленное к подлинному формированию истинного образа Бога у человека, безусловно, имеет место в нашей жизни и должно приветствоваться. Другой вопрос состоит в том, в какой степени применима эта практика в Русском Православии, в отличие от того, какое хождение имеет эта практика в Америке и в Старом свете, то есть в Европе; однако это выходит за рамки как статьи Дженис, так и нашего комментария.

 

_________

1. Точное изложение Православной Веры, с. 93.

2. Цит. по: Антропология святителя Григория Паламы, с. 213.

 

Опубликовано:

Лоргус Андрей свящ. Формирование и коррекция образа Бога в сознании христианина // Московский психотерапевтический журнал. 2000, № 1.

 

Первоначальный файл с сайта fapsyrou.ru.

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 20.03.2011.