Поиск по сайту

 

Проповедь за акафистом Божией Матери, в Покровском Соборе

 

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Вновь мы собрались здесь, отцы, братья и сестры для прославления величия Божией Матери, исполняя на деле пророчество Предтечи Господня Иоанна, пророчествовавшего об этом еще во чреве матери своей. Те пророческие слова Елизаветы к Марии, которые мы слышали сегодня из Евангелия, были, как говорят Отцы¹, словами не Елизаветы, а ее утробного младенца. Услышав приветствие Марии, шестимесячный младенец взыграл во чреве Елизаветы и, исполнившись Духа Святаго, начал пророчествовать, используя для этого уста своей матери. Поистине удивителен тот факт, что Иоанн, еще будучи во чреве, сподобился дара пророчества, хотя неудивительно, что он взыграл, ощутив в себе действие благодати Божией, ибо известно, что еще во утробе матери ребенок чрезвычайно чувствителен ко всяким воздействиям как внешним, так и внутренним. И не случайно еще издревле от чревоносящей матери требовалось следить не только за состоянием своего тела, но и за состоянием своего сердца, изгоняя из него греховные чувства и насаждая в нем чувства добрые. Иначе говоря, от матери требовалось дисциплинировать свое сердце, дисциплинируя через это ребенка, находящегося под сердцем.

С рождением ребенка процесс его дисциплинирования не должен прекращаться ни на минуту по понятным всем причинам. Сам ребенок, чувствуя свое незнание, неумение и неопытность, с первых дней выражает готовность слушаться старших и даже сам стремится под их руководство и попечение, как бы ощущая свое несовершенство. Но кроме того, что дитя несовершенно, оно еще и повреждено грехом, который растет и развивается в естестве человеческом одновременно с ростом и развитием самого естества. Смысл дисциплины в том, чтобы сломить и не дать окрепнуть в неокрепшей душе ребенка греховным началам и укрепить в полезном направлении его ум, сердце и волю. Можно сказать, что дисциплина – это тренировка души, обучение ее правильному образу поведения, выработка праведного характера. Поэтому Свящ. Писание советует в деле воспитания поддерживать строгую дисциплину, говоря, например, что кто любит своего сына, тот пусть чаще наказывает его (Сирах. 30;1), а кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына своего (Притч. 13;12). Поблажка детским капризам и слабостям представляется делом в высшей степени опасным и вредным². Смысл всех изречений Писания сводится к следующему: «Если ты любишь своего ребенка, ты должен его дисциплинировать».

Однако, это глубоко верное утверждение некоторыми воспитателями неверно понимается и неправильно применяется, калеча и погубляя вверенные им души. Ведь дисциплинировать можно, обратим на это внимание, лишь при наличии любви к детям и такой любви, которая не обуславливается ни симпатиями к ним, ни их способностями и достоинствами, ни их хорошим поведением. Так любит Бог, так должны любить воспитатели своих воспитанников, подражая Богу. При наличии такой любви, различные дисциплинарные методы будут лишь различными формами проявления любви, которая одна только способна дисциплинировать человека. Недаром о церковности говорят как о «дисциплине любви», которая учит любить не словом или языком, но делом (1Ин. 3;18), а именно: сносить немощи бессильных и не себе угождать (Рим. 15;1), но искать пользы ближнего своего (1Кор. 10;24). Такая любовь есть любовь самоотверженная, которая забывает себя, заботясь всецело о благе ближнего, и делается, как говорится, всем для всех, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых (1Кор. 9;22). Такую любовь показал нам Господь наш Иисус Христос, воплотившийся и претерпевший все неудобства жизни тленной не ради каких-то Своих выгод, но исключительно ради выгод грешного человечества. Так же и ап. Павел, подражая Ему, порабощал себя всем, подчиняя свой нрав, свой характер, свои обычаи нравам, характерам и обычаям других для того, чтобы, сблизясь через это с ними и найдя доступ в их сердца, приобрести их Господу (1Кор. 9;19). И при этом нельзя его обвинить в лицемерстве, потому что лицемер, и в этом его характерная черта, не заботится о пользе другого, но все делает в целях личной выгоды. «Я же, – говорит Апостол, – охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши… ибо я ищу не вашего, а вас», – ищу вместо ваших денег – душ ваших, вместо ваших услуг – спасения вашего³, и делаю я это, «несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, менее любим вами» (2Кор. 12;14-15). То есть так поступать заставляет его самоотверженная любовь даже к тем ближним, которые не вполне оценивают эту любовь. Для такой любви характерны нежность, снисходительность и смирение. «Мы могли бы, – говорит тот же Апостол от лица всех наставников, – явиться с важностью, как апостолы Христовы, но были тихи⁴ среди вас, подобно как кормилица⁵ нежно обходится с детьми своими» (1Сол. 2;7). «Льстит ли кормилица дитяти, чтобы заслужить от него славу? – вопрошает, комментируя эти слова Апостола, св. Иоанн Златоуст. – Ищет ли она денег от малюток? Бывает ли высокомерна с ними и сурова?»⁶. Вообще, в отношениях высших к низшим, наставников к наставляемым, ап. Павел указал, как видим, на две характерные для христианина черты – тихость, кротость и нежную материнскую любовь.

Вспомним, как отреагировали Иосиф и Мария, когда, потеряв 12-летнего Господа Иисуса, наконец, нашли его через три дня в храме Иерусалимском. Никто из них не кричал на Него с раздражением, упрекая Его за причиненные им беспокойства и скорбь; никто из них не грозился наказать Его жестоко за самоволие. Только Мать Его сказала Ему с печальной нежностью: «Чадо! Что Ты сделал с нами? Вот отец Твой и я с великой скорбью искали Тебя» (Лук. 2;48)? И далее мы видим, как они выслушивают Его объяснения и пытаются понять причины такого поступка, вовсе не считая, что правильнее будет просто, не разобравшись, наказать Его под действием своих эмоций или страстей. Они поступили так, как научила их поступить нелицемерная любовь. Каков результат? Он послушался их и был в повиновении у них (Лук. 2;51).

Когда же родители или воспитатели при воспитании руководствуются не самоотверженной любовью, а самоугодием и личной выгодой, тогда их реагирование на неудобное им поведение чаще всего получает репрессивный характер, выражаясь через постоянные недовольства поведением воспитанника, гневные окрики, угрозы и жестокие наказания. Такие «воспитатели» сразу выдают себя прежде всего тем, что они слишком занимаются собой: своим авторитетом, своим покоем, своими удобствами, и беспокойных, «неудобных», да и просто не похожих на них всячески преследуют. Кто-то из них придирается по пустякам, подозревая в чем-то нехорошем, кто-то просто надувается важностью и нудно обижается на всех, а кто-то вообще устраивает истерики, скандалы и, упиваясь сознанием своей власти, производит суд и выносит различные приговоры. Такие «воспитатели» ищут не пользы воспитуемых, хотя и прикрываются этим, но собственных удобств и из честолюбия пытаются насильно утвердить незыблемость своего авторитета за счет унижения личности их подчиненных и хотят добиться уважения к себе посредством страха. При этом они не допускают по отношению к себе никакой критики, замечаний или неуважения, хотя сами постоянно провоцируют на это, ибо настолько проникаются сознанием своей «правоты», что даже мысли не допускают о возможной ошибочности своих действий и пытаются заставить других считать также, вопреки их собственному поведению⁷. Их амбиции требуют если уж не поклонения им, то постоянных подтверждений незыблемости их авторитета в их же глазах. Причем, они силой пытаются этого добиться, но добиться никак не могут. И это закономерно. Как удивительно точно сказал об этом наш современник святой епископ Василий, новомученик Российский: «Психология влияния одного человека на душу другого ясно доказывает, что человек добровольно силе не подчиняется. Если приказания деспотической силы и исполняются, то всегда с раздражением и неизменно вызывают бунт в душе, который рано или поздно в благоприятную минуту проявится открыто. Рабы всегда бунтовщики… Человек добровольно подчиняется любви и смирению… Вот почему люди смиренные имеют гораздо более влияния на других, чем взбалмошные самодуры и деспотические эгоисты»⁸ .

Есть старая детская сказка, в которой прекрасно изображается сравнительная сила мягкого обхождения и обхождения грубого.

Однажды солнце и ветер заспорили между собой, кто из них сильней.

– Видишь путника, – сказал ветер, – который идет по дороге, завернувшись в плащ? Кто снимет с него этот плащ, тот и сильней!

– Хорошо! – согласилось солнце. Налетел ветер на путника и с маху хотел сорвать с него плащ. Тот придержал его руками.

Завыл ветер и еще сильней стал трепать плащ, силясь вырвать его из рук. Путник застегнул у горла крючочки.

Тогда со всем бешенством злобы заревел ветер настоящим ураганом и бросился на путника. Тот засунул руки в рукава плаща и, сколько ни силился ветер, должен был признать себя побежденным.

Теперь наступила очередь солнца. Оно ласково выглянуло из-за туч и улыбнулось измученному путнику: высушило, согрело, обласкало его своими лучами. Путник сам снял плащ и благословил солнце.

Из этой сказки можно вывести мудрое правило педагогики. Нет более неодолимой силы, чем любовь, ласковость и смирение. Этой силой христианство покорило и исправило многие, казалось бы, непокорные и неисправимые сердца. Эту силу уважают, потому что она не давит и не ломает, а поддерживает, помогает и возвышает. Только такой силой можно добиться настоящей дисциплинированности, при которой отсутствует само желание быть своевольным. Свойства этой силы таковы, что она добровольно вызывает доверие, беспрекословное послушание и неизменную преданность тому, кто обладает ею. По-видимому, это и есть та самая мудрость власти, которая непонятна для властей века сего (1Кор. 2;68)⁹ и которая вызывает у них постоянно один и тот же вопрос к имеющему подобную власть: «Скажи, какою властью ты это делаешь?» (Мф. 21;23) и «Кто вообще тебе дал власть делать это?» (Мк. 11;28). На подобный вопрос таковому приходится отвечать, по примеру того, как ответил Христос вопросившим Его первосвященникам и старейшинам израильским (Мк. 11; 29-33) тоже вопросом: «А скажите, Повелевший большему быть как меньшему и начальствующему – как служащему Бог или нет?.. Если Бог, тогда почему вы Его не слушаете?.. или Он для вас не Бог?.. Не скажете?!.. Тогда не услышите ответа и от меня»!

Аминь.

 

 

Примечания:

1. Блаж. Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Луки. С. 15.
2. Лелей дитя, и оно устрашит тебя; играй с ним, и оно опечалит тебя. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не скрежетать зубами своими. Не давай ему воли в юности и не потворствуй неразумию его. Нагибай выю его в юности и сокрушай ребра его, доколе оно молодо, дабы, сделавшись упорным, оно не вышло из повиновения тебе (Сирах. 30; 8-13).
3. Ср.: св. Иоанн Златоуст. // Св. Феофан Затворник. Толк. на 2-е посл. к Кор. 12;14. М., 1998. – С. 420.
4. Характерно, что греческое слово hpioj, употребленное ап. Павлом и переводимое как «тихий, кроткий, нежный, добрый, милостивый», употребляется именно в отношениях высших к низшим, начальника к подчиненным, родителей к детям.
5. Кормилицей он здесь называет мать в период грудного кормления. С матерью он сравнивает себя и в послании к Галатам (4;19).
6. Св. Иоанн Златоуст. // Св. Феофан Затворник. Толк. на 1-е послание к Солунянам. 2;8. М., 1998. – С. 80.
7. Но не нужно забывать, что любой человек, независимо от возраста, может иметь свое отношение и суждение о чем и о ком угодно, потому что он есть существо мыслящее! Кроме того, не надо забывать, что одна из задач педагогики заключается в том, чтобы развить способность к самостоятельному мышлению и правильному суждению. Следовательно, необходимо, чтобы отношения и суждения младшего имели свободное выражение. Без этого невозможно будет своевременно узнать, что нами посеяно и исправить возможные ошибки. Если взрослый человек прячется от знаний о самом себе, от суждений о себе со стороны, это верный признак незрелого отношения к себе и незрелых, детских способов самозащиты. Если таковый оказывается на положении воспитателя, то неизбежны будут попытки его самоутверждения за счет младших. Последствия такого самоутверждения для детей весьма тяжелы и разнообразны: упадок сил, отсутствие самостоятельности, малодушие, парализация интереса к жизни, различные варианты патологического эгоцентризма, гипертрофия чувства вины или, наоборот, отрицание этого чувства, низкий уровень самозащиты – от ступора вплоть до агрессии и т.д.
8. Василий, еп. Кинешемский. Беседа на Евангелие от Марка. С. 357-358.
9. Под властями века сего толковники понимают здесь не бесов, но людей, обладающих такой властью, которая устрояется по духу мира сего, по началам мудрости человеческой и бесовской. Такая власть в святоотеческой лексике часто ассоциировалась с властью диавола над миром, выражающейся прежде всего в форме тирании (Св. Максим Исповедник. Творения. Кн. 1. Послание к Иоанну Кубикуларию о любви. М., 1993. С. 148).

 

 

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 10.03.2012.