Поиск по сайту

 

Проповедь за Литургией, в день памяти св. Иоанна Богослова и преп. Арсения Великого (21 мая)

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Возлюбленные о Господе  братья и сестры, сегодня мы чтим память одного из тех святых угодников Божиих, которых Церковь назвала Великими. Это преподобный Арсений, бывший воспитатель сыновей императора восточной части Римской империи Феодосия, тоже названного Великим. Правда, величие одного и величие другого принципиально различаются между собой, так как исходят из двух друг другу противоположных миросозерцаний. То, что считается великим в глазах людей, как правило, является ничтожным и даже мерзким в очах Божиих (Лук. 16;15). И когда любимый ученик Господа, память которого так же празднуется сегодня, не понимая еще сути божественного учения, попросил себе чести в Царстве Божием, то встретил неодобрение, как со стороны своего Учителя, так и со стороны своих товарищей, которые, впрочем, возмущались из нежелания признавать над собой чье-либо превосходство (Мк. 10; 36-41). Движимые тщеславием и корыстолюбием они мечтали о том, что составляло по их понятиям величие, т.е. о первенстве, грандиозности дел и популярности среди людей. Они ожидали этого и от Учителя своего и толкали даже Его на это как в высшей степени способного к этому. Этим искушал Его и сатана еще в начале Его деятельности среди людей (Мф. 4; 8-10). Но Он отказался от такой заманчивой на первый взгляд перспективы, зная, что истинное величие определяется иными условиями.

Первое и обязательное условие истинно великого дела состоит в том, чтобы оно имело целью своей не славу человеческую, но славу Божию (1 Кор. 10;31). Второе же необходимое условие то, чтобы оно было не ради себя, но ради других. «Вы знаете, – сказал Божественный Учитель своим несмысленным ученикам, – что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будем вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк. 10; 42-44).

Эту заповедь Спасителя и старался исполнить великий Его угодник преп. Арсений. Будучи весьма образованным и благочестивым человеком, он вынужден был заниматься воспитанием царских детей. За это сам император оказывал ему большие почести и относился к нему как к своему отцу. Но Арсений не гордился своим положением, а напротив, очень тяготился и скорбел духом, потому что «сердце его не лежало ни к славе, ни к богатству, ни к суетной мирской похвале»[1]. Смирение его рождалось от действования в нем Божией благодати, вызывавшей у него сочувствие к славе Божией настолько, что практически не оставалось места для сочувствия к славе человеческой[2]. Всякое чувство непосредственно связано с любовью и из нее вытекает, а значит и смирение непосредственно вытекает из любви. Но из какой любви? Ясно, что из любви к Богу, а не к себе. Любовь к себе обыкновенно ищет выгод для себя. Мысль о благополучии и счастье другого может появиться здесь лишь в случае зависимости от этого собственного благополучие и счастья. Сопровождается такое эгоистическое чувство, как правило, раздражением, нетерпением, требовательностью и неразумной ревностью. Настоящая же любовь к другому не думает о себе и не ищет своего (1 Кор. 13;5), но пользы и славы любимого. Эта любовь отличается долготерпением, милосердием и смирением (1 Кор. 13;4). Одним словом, эта любовь в отличие от любви гордой – любви не любящей никого кроме себя, есть любовь смиренная, которая как бы не любит себя, считая себя недостойным даже внимания, а не то, что попечения. «Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его (Пс. 8;5)? Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе» (Пс. 21;7), – взывал из такого чувства возлюбивший Господа всей душой.

Как видно из жизнеописания, преп. Арсений не сразу достиг такой смиренной любви, отчего и вынужден был бегать от людей, чтобы не нанести им и себе вред душевный. Свидетельством тому служит тот эпизод из жизни преподобного, когда он, рассердившись на своего ученика Аркадия за некоторый его проступок, настолько сильно побил его розгами, что остались рубцы на теле. После чего Аркадий, затаив злобу на Арсения, собирался ему жестоко отомстить за это. От смерти Арсения спасло лишь бегство в египетскую пустыню. Несомненно то, что Арсений наказал своего ученика из любви, но из любви лишенной смирения, ибо только гордая любовь, как сказали последующие Отцы, «обыкновенно деспотична и требовательна и может скорее замучить человека, сделавшегося ее жертвой»[3]. Такая «любовь» вызывает озлобление и желание мщения. Понимая это, Отцы давали такие советы наставникам: «За случающиеся проступки не слишком негодуй... не взыскивай строго... не часто обличай... не приказывай властительски... когда брат сопротивляется, удержи язык твой, чтобы отнюдь ничего не сказать с гневом,.. сжалься над ним, чтобы диавол, уязвив его раздражительностью, не пленил его и не умертвил злопамятностью,.. когда сердце твое укротиться, тогда можешь разумно и со смирением сердца, по апостольской заповеди, обличать, угрожать, увещевать (2 Тим. 4;2)»[4]. Уразумев это, преп. Арсений начал монашескую жизнь свою с упражнения в смирении. Прибыв в Скит, он выразил свое намерение проводить жизнь монашескую и был отведен к старцу исполненному Святаго Духа, который подвергнул его следующему испытанию. Когда они сели за трапезу, чтобы вкусить хлеба, старец не пригласил Арсения, но оставил его стоять. Он стоял, устремив глаза в землю и помышляя, что стоит в присутствии Бога пред Его ангелами. Когда начали употреблять пищу старец взял сухарь и кинул Арсению. Арсений, увидя это, объяснил поступок старца так: старец подобный Ангелу Божию познал, что я подобен псу, даже хуже пса и потому подал мне хлеб так, как подают псу: съем же я хлеб так, как едят его псы. После этого размышления Арсений встал на руки и на ноги и в этом положении подошел к сухарю, взял его устами, отнес в угол и там употребил. Старец, увидев великое смирение его, сказал пресвитерам: из него будет искусный инок[5].

– Что есть смирение? – вопросил некто старца.

– Смирение состоит в том, чтоб делать добро тем, которые делают нам зло, – был ответ.

– Но, – последовало возражение, – если человек не достиг той меры, чтоб мог исполнить это, что ему делать?

– Да бегает людей, избрав в свой подвиг молчание, – сказал старец[6].

Отсюда понятно, почему преп. Арсению было сказано: «Бегай людей и спасешься»[7]. Это означало: приобретай смирение, без которого невозможно спасение. Само преуспеяние и возвышение определяется мерой смирения[8]. Парадоксальным образом, умаление в своих и чужих глазах возвеличивает и сообщает силу, которая способна творить чудеса, покоряя себе не только людей, но даже и животный мир[9]. «Смирение, – говорит св. Исаак, – есть некая таинственная сила, которую восприемлют совершенные святые»[10]. Это сила добра, которая сильнее зла и которой только и можно победить зло. Хотя в это мы мало верим или совсем не верим, судя по делам. Считаем, руководствуясь ходячими мнениями, что смирение – это слабость, бесхарактерность. «Будешь смиряться, сядут на шею», – вот обычное наше возражение. Но это возражение имеет только видимость правды, рождающейся от преувеличенного впечатления видимого преимущества мер отрицательного свойства. Так же как сильное впечатление производят разрушительные силы природы. Землетрясения, извержения вулканов, бури, тайфуны поражают наше воображение эффектностью действий невообразимой силы и мощи, но результаты их разрушительных действий оказываются, как правило, не столь велики как нам казалось. Гораздо сильней и непреодолимей действуют другие, тихие и незаметные силы той же природы, такие как сила тяготения, сила солнечного тепла, сила органического роста и т.п. В столкновениях с разрушительными силами победа всегда остается за ними. Вулкан, извергаясь, может выбрасывать камни и пепел на огромную высоту, но в конце концов все это падает вниз, преодолеваемое силой тяготения земли. Долго ли может зимняя стужа противостоять мягко проникающим во все и вся лучам теплого солнца? Смерть, пытаясь разрушить жизнь, добивается лишь того, что жизнь принимает другие формы. То же самое и в мире духовном. Хотя силы зла более бурные и эффектные в своих проявлениях, но они не могут победить тихого и незаметного смирения.

– Велика сила твоя, – признался, однажды, диавол преп. Макарию, тоже называемому Великим.

– Что же это за сила? – спросил преподобный и услышал в ответ, – смирение[11].

Обратим,  братья и сестры на это особое наше внимание и употребим все возможные для стяжания этой добродетели средства. Начав прежде всего с того, с чего начал и преп. Арсений: с избегания конфликтных ситуаций и молчания на наносимые нам обиды и несправедливые наговоры. Так действуя, мы постепенно сможем прийти в ту же меру, в какую пришел и преп. Арсений, молитвами которого да сподобит нас сего Господь! Аминь.

 

 

 

 

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 10.03.2012.