Поиск по сайту

 

Проповедь на Рождество Христово

 

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дева днесь Пресущественнаго рождает и весь мир подвластный Рождаемому ныне обличается (Ин. 16;8), выставляя наружу свое внутреннее состояние. Одни воспевают славословную песнь (Лук. 5;13), другие идут посмотреть на Него движимые чудесными видениями (Лук. 5;16), третьи благоговейно поклоняются Ему и предлагают свои дары (Мф. 2;11), четвертые тревожатся (Мф. 2;3), пятые ярятся и пытаются воевать с Ним (Мф. 2;13). Большая же часть совсем не проявляет к этому событию никакого интереса.

Сия картина изобразилась более 2000 лет назад, но в существенных чертах своих она осталась неизменной и по сей день. Чем же определяется такое разное и такое одинаковое отношение людей к Родившемуся в мир Богомладенцу? Ничем иным как степенью любви или нелюбви к Нему. Нетрудно определить, кто из перечисленного нами окружения Христова испытывает любовь к Нему, а кто не любит Его вовсе. Любящему свойственно радоваться появлению любимого, устремляться к нему и делать ему приятное, тогда как нелюбящий испытывает неприятность от одного представления нелюбимого, старается избавиться от него или просто не обращает на него никакого внимания.

Любящие Бога Ангелы выражают свою любовь к Нему через славословие (Лук. 2;13), являя нам такой вид духовной любви, который считается совершенным среди тварей и присущим только тем, кто, возбуждаясь памятью о Боге и о всем, что Он для нас благоволил совершить и еще совершит по обетованию Своему, непрестанно хвалит Его во всех помышлениях своих¹. Такой род любви среди земнородных имеют только ангелы во плоти. Пастухи, сподобившиеся сверхъестественных откровений и видения Бога в мире вещества, являют вид еще не совершенной любви, но все же достаточной к тому, чтобы часто славить и хвалить Бога за все то, что слышат и видят имеющие ее в промыслительных действиях о них (Лук. 2;20). Такую любовь имеют те, кто добре пасет свои бессловесные движения и живет вдали от мира и славы его. Волхвы-язычники предлагающие от себя дары Богу, символизируют собой вид любви к Богу несовершенной и недуховной, считающей, что совершеннейший Дух может иметь нужду в вещественных дарах. И хотя последний вид любви, по свидетельству Писания, присущ многим из чтущих Бога (2 Пар. 32;23), но все же не всем. Находятся среди верующих в Бога и такие, которые даже этого вида любви к Богу не имеют. Признаком того, что нет в них любви к Богу, являются или смущение при напоминании о бытии Божием или прямая ненависть ко всем проявлениям Божественной силы в мире, или полное равнодушие при кажущемся благочестии.

Первопричиной всех этих проявлений враждебности к Богу является дружба с миром, о которой прямо сказано в Писании, что она есть вражда против Бога (Иак. 4;4). Говоря о предосудительной любви к миру, Священное Писание разумеет любовь к той стороне мира, которая во зле  находится (1Ин. 5;19), составляясь из совокупности страстей и жительства по их началам². Мера любви к этой стороне мира определяет меру враждебности по отношению к Богу. Даже при очень малой любви к миру можно ожидать лишь такую же малую враждебность к Богу, но никак не любовь к Нему. Кто любит мир, в том нет любви к Богу (1 Ин. 2;15), даже если он имеет образ благочестия (2 Тим. 3;5), составленный из воздержания, трудолюбия, целомудрия, терпения и других подобных добродетелей. Более того, данный вид миролюбия  считается наиболее опасным для человека и наиболее неприятным для Бога. Опасность для человека в том, что этот вид миролюбия, облеченный во одежду благочестия не кажется ему отвратительным, не вызывает неприязни его к себе, а посему он не только не думает отрекаться от такой любви, но еще и хвалится ею перед Богом (Лук. 18;11). Богу же она неприятна по причине нераскаянности обладаемого ею и степень этой неприятности такова, что сравнима разве что с тем отвращением, которое невольно приводит в действие рвотный рефлекс (Апок. 3;16). Приходит в такое состояние тот, кто когда-то испытал горячность веры и любви к Богу, а потом вследствие нерадения своего, постепенно охладел настолько, что стал равнодушен к делу своего спасения. И хотя нельзя еще сказать о нем, что он совсем охладел к духовной жизни, но все же утерял уже должную горячность веры и любви к Богу, придя в состояние нежизнедяеятельной теплохладности. Таковыми были жители Вифлеема. Они не могли не знать о случившемся в их городе славном Рождении, ведь об этом наверняка говорили пастухи, и волхвы своим приходом не могли не обратить на себя внимания вифлеемлян. И хотя Иосиф с Марией пробыли в Вифлееме более месяца не видно, чтобы местное население проявляло к этому живой интерес. Более того, по всей видимости, их теплохладность начала переходить в состояние полного нечувствия к предметам духовного порядка. Почему Бог и попустил им пережить великую скорбь от рук грешников, вследствие которой они утратили рожденных ими младенцев – начатки окамененного нечувствия. В этом и состоит неизреченный Промысел Божий по отношению к охладевающим в духовной жизни, но еще сохраняющим чувствительность и тепло и не умерших окончательно.

Не испытывают подобной скорби или не принадлежащие к жителям Вифлеема, или уже перешедшие в состояние духовной смерти. Как  холодность и нечувствительность тела служит свидетельством наступившей смерти животного организма, так и холодность с нечувствительностью по отношению к жизни духовной свидетельствует о совершенной смерти души. При вести о рождении Спасителя люди с умершей душой выдают себя в первую очередь возникающей в душе тревогой, что их лишат права законно удовлетворять полюбившиеся им страсти. Такое именно состояние души имели жители Иерусалима, ибо очень встревожились и смутились, когда узнали, что родился тот, кого предвозвещали пророки (Мф. 2;3). Как объясняет эту странность св. Игнатий Брянчанинов: «Иерусалим смутился оттого, что нравственность иерусалимлян была растленная. Столица поняла, достойно тонкому столичному чутью, что новый Царь, Царь правды, потребует отвержения безнравственности»³. Но при всем при этом рассматриваемые нами столичные жители не желали расстаться с добрым о себе мнением со стороны окружавших их жителей, особенно таких, как жители Вифлеема. Иерусалимляне не идут вслед за волхвами в Вифлеем, чтобы проверить случившееся и попытаться устранить возникшую угрозу, зная, что это может подорвать сложившееся в окружавшем народе их положение. И чтобы сохранить это положение, а вместе с этим и возможность удовлетворять образовавшуюся страсть к суетной похвале, свои честолюбивые расчеты и карьерные стремления, сребролюбивые и развратные пожелания, им необходимо было тщательно прикрываться личиной строгого благочестия и мелочного исполнения всех обрядовых форм. Все что они могут позволить себе это устранение своего врага чужими руками, с сохранением вида своей непричастности к чужому нечестию. Для этой цели они с верноподданнической готовностью указывают царю земному точное место рождения Царя Небесного (Мф. 2; 5-6), зная, что у него имеется достаточно причин для устранения своего конкурента. А то, что они наружно представлялись благочестивыми, видно из того, что царь Ирод не доверяет их словам вполне и тайно от них призывает к себе волхвов, чтобы сверить полученную информацию, будучи уверенным, что иерусалимляне, дорожа ожидаемым ими Младенцем, вводят его в заблуждение (Мф. 2;7).

Сам Ирод представляет собой тип грешника, который не только Бога не боится, но уже и людей не стыдится, а потому открыто выражает свою вражду к Богу, пользуясь всеми возможными средствами, включая и лицемерие (Мф. 2;8). Такого же состояния достигли постепенно и тайно враждовавшие с Богом иерусалимляне, совершив, в конце концов, то, чего не удалось совершить Ироду.

Познайте, братья и сестры, страшную сущность миролюбия. Не обманывайтесь, эта любовь не содержит в себе никакого блага и способна на всевозможные преступления. Посему, вместе с Апостолом, умоляем вас не сообразуйтесь с веком сим временным и ради него не вступайте во вражду со своим Творцом, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, с помощью покаяния очищая себя от пристрастий к миру сему, познавая, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная (Рим. 12;2). Любящему свойственно стремиться узнавать все желания любимого им, чтобы по возможности исполнить их и доставить тем радость любимому. Вот почему любящему Богу естественной необходимостью является стремление узнать волю Божию. И Бог, предвидя это стремление любящих Его, открыл Свою волю и запечатлел в Писании в виде различных заповедей своих. Тщательное и подробное изучение этих заповедей и усердное исполнение их верный признак любви к Богу. Так говорит и Сам Господь: «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня. Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих» (Ин. 14; 21,24). Любящие же Бога говорят: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек» (1Ин. 2; 15-17).

С чего конкретно следует начинать исполнение воли Божией? С того же, с чего начали волхвы. С оставления страны язычества и шествия в место Богоугождения, каковой являлась тогда Иудейская земля. Но прийти в то место следует не просто, а с дарами. И пусть сначала эти дары будут несовершенны по причине несовершенности сил нашей души, но и такие Бог не отвергает и, зная нашу немощь, даже требует их (Пс. 95;8) и ждет, когда из заречных стран Ефиопии поклонники Его, дети рассеянных Его, принесут Ему дары (Соф. 3;10). То правда, что дары наши, какие бы ни были они, Богу не нужны, но на то они и дары, чтобы приносить их тем, кто в них не нуждается⁴. Богу не нужны не только золото, ливан и смирна или допущенные по языческой грубости различные религиозные постановления, жертвы и сам храм со всеми своими святынями⁵, но и самое наше сокрушенное и смиренное сердце, которое является конечной целью всех вышеперечисленных наружных обрядов и действий⁶. Все это нужно нам, и ради нас и нашего ради спасения, а не ради получения даров от нас, Бог стал человеком, родившись от Пречистой Девы. И каждый из нас должен ответить на эту Его любовь первоначально принесением Ему различных видов жертв нашего сердца, которые хотя сами по себе не способны сделать в совести совершенными приносящих (Евр. 9;9), но необходимо нужны до времени исправления души нашей (Евр. 9;10). Поэтому Господь, обращаясь к каждому из нас, с отеческой любовью и желанием одного блага для нас, говорит: «Сын мой! отдай сердце твое Мне» (Притч. 23;26). Или что одно и тоже: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим» (Мф. 22;37). А так как сердце является сосредоточением всех сил души и тела, то любовь, возникшая в сердце, сможет распространиться на все силы и ввести в чин пастухов, способных должным образом управлять всеми бессловесными силами естества и любить Бога всею душею своею и всею крепостию своею (Лук. 10;27). При такой любви душевно-телесные силы постепенно расстаются со всеми привязывающие их к земле пристрастиями и неудержимо влекутся к Богу, возводя естество человеческое в чин ангельский, способный непрестанно помышлять о Боге и любить Его всем разумением своим (Мф. 22;37). Достигшие сей последней для тварной природы степени любви, исполнили весь Богом данный закон (Мф. 22;40) и, родившись в жизнь вечную, так как заповедь Его и есть жизнь вечная (Ин. 12;50), стали чадами Божиими (Фил. 2;15), а значит и сонаследниками Христу (Рим. 8;17). Аминь.

 

 

 

 

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 10.03.2012.