Поиск по сайту

О вещая душа моя,

О сердце, полное тревоги, –

О, как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!

Так ты – жилица двух миров...

Федор Тютчев

 

 

Человека пугает определение жизни, как биологической формы существования материи. Жить, чтобы есть, и есть, чтобы жить, а после смерти оставить потомство живущих, чтобы есть, и едящих, чтобы жить – невыносимо для человеческого сознания. Поэтому-то, человек и занят поисками смысла этого самого бытия.

Не секрет, что для большинства людей гораздо важнее как жить, чем просто быть или не быть, и те критерии бытия, которые человек избирает, формируют его систему ценностей. Систему ценностей человека определяется его личность. "Где сокровище ваше – там и сердце ваше будет" (Лк, 12:34). Земная жизнь человека – конечна, и по всеобщему мнению – коротка, а значит, если ты собираешься что-то сделать в этой жизни, надо успеть это сделать. Может быть, поэтому многие и делают ставку на успех, видимые достижения и свершения. Конечно, длинноногая спутница в норковой шубе, костюм от Версаче и роскошный Бентли в сваровски стразах – это ли не "небо в алмазах"! Яркие и неоспоримые символы успеха. И для многих, может быть, обладание этими символами становится целью в жизни. Спросить бы у самих обладателей, сильно ли отличаются эти бренды от просто удобной одежды, надежного автомобиля, и верной супруги?

Почему-то думается, что ответ будет простым: не лучше, но престижнее, и, надо сказать, что производители престижных брендов умело эксплуатируют стремление людей к обладанию символами престижа. Герой одного романа готов выплатить за десятидолларовую футболку сто десять баксов за принадлежность к известному бренду, логотипом которого является ящерица. Автор остроумно называет его приобретение покупкой десятидолларовой майки со стодолларовой ящерицей. Все это напоминает известное соревнование людоедки Эллочки с Вандербильдихой. И, самое поразительное, что стремление обладать брендами одинаково свойственно людям и богатым, и бедным, и людям среднего достатка, что порождает целую индустрию многочисленных подделок. Комичная ситуация, когда у бизнесмена на запястье красуются часы марки Ролекс, у его шофера добротная копия Ролекс приличной фирмы, и у рабочего на бензоколонке дешевая подделка все того же Ролекса. Реклама только и говорит о том, что "успех можно видеть". Это автомобиль какой-то марки. Реклама убеждает, что "Ты этого достойна", предлагая приобретать косметику известной фирмы. Получается, что, не пользуясь брендами, ты перестаешь быть достойным, успешным, значимым в глазах общества. А на самом деле, следуя стадному чувству, ты теряешь свою индивидуальность. Жан Ванье, основатель христианских общин совместного проживания с умственно отсталыми людьми, на вопрос, почему он всегда ходит в одной и той же куртке, пошутил, что шьется у одного и того же кутюрье. Даже страшно подумать, какая экономическая империя роскоши, подлинных и поддельных символов престижа рухнет, при таком отношении к ним, как у Жана Ванье. Понятно, что она не захочет сдаваться. И это одна из веских причин, почему мир так отстаивает свою систему ценностей.

Смысл жизни, заключенный в простых доступных осязаемых символах, не требующих никакой работы над собой, заменяющих творчество стадным чувством – очень понятная и удобная модель для ищущих легких путей самоутверждения в обществе. Этот путь ведет к обезличиванию человека, где с каждым новым приобретением идет потеря частички души, подобно шагреневой коже в произведении Оноре Бальзака, где каждое исполнение желания героя ведет к сокращению его жизни. Так и здесь: с каждым приобретением утрачивается частичка души. Живя неподлинной, навязанной извне жизнью, человек обессмысливает Божий замысел о себе. "Ибо, какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мк, 8:36).

На востоке говорят, что каждый человек должен построить дом, родить сына и посадить дерево. Звучит вполне благородно, почти как тост, и, конечно, используется в качестве афоризма многими. Мир простых общечеловеческих радостей и объективных ценностей, которые кажутся вечными и непреходящими ценностями. Однако Господь в своей притче о званных на брачный пир, осудил именно их, пренебрегших вечерей Агнца ради тех самых благочестивых дел. Один купил землю, чтоб построить на ней дом, другой купил пять пар волов, чтобы пахать землю, и, может быть, посадить дерево, третий же – женился, и в этот момент собрался приступить к осуществлению своего замысла: родить сына. Не их, ожидавших когда-то прихода Мессии, но забывших свою первую любовь, а простых нищих, собранных на перепутьях дорог, позвал Господь в свое царство. А так ли вечны эти непреходящие ценности? Древние говорили: что звезды бесстрастно взирают на дела рук человеческих, видя, как время безжалостно стирает с лица земли и города, и государства, и людей: поколение за поколением. Человек и его дела, по мнению древних, – ничто перед вечным космосом и временем. Однако, если дела рук человеческих действительно тленны, – то сам человек стоит вне времени и выше космоса, о чем Псалмопевец пишет так:

"Когда взираю я на небеса Твои, дело Твоих перстов,

на луну и звезды, которые Ты поставил:

то чтó есть человек, что Ты помнишь его,

и сын человеческий, что Ты посещаешь его?

Не много Ты умалил его перед Ангелами;

славою и честию увенчал его;

поставил его владыкою над делами рук Твоих;

всё положил под ноги его:

овец и волов всех,

и также полевых зверей,

птиц небесных и рыб морских,

всё, преходящее морскими стезями"

(Пс. 8, 4-9)

Это биение вечной жизни ощущает даже человек, скептически относящийся к бессмертию души. Смириться с тем, что со смертью тела исчезает и личность человека, не хотели даже атеисты, приверженцы коммунистической идеологии. Они видели бессмертие человека в продолжении его дел, мыслей, в произведениях науки, техники и искусства, и в благодарной памяти потомков. Формула подлинного смысла жизни в атеистическом обществе выглядела бы так: "Написать книгу, сделать научное открытие, дать имена всем рекордам", и надо сказать, что прославление человека, как творца, было само по себе не так уж плохо, но, тем не менее, даже в те времена слышались голоса: "Душа грустит о небесах, Она не здешних нив жилица!" (С. Есенин).

Показателен в этом смысле фильм "Полеты во сне и наяву" (режиссер – Роман Балаян, сценарист – Виктор Мережко, в главной роли – Олег Янковский, 1982 год). Главный герой фильма – человек творческий, архитектор, имеет полный комплект всех атрибутов успеха: этакий джентльменский набор: квартира и дача, жена и ребенок, любовница, преданная подруга, престижная работа, понимающий и ценящий его начальник. Но вот герою исполняется 40 лет – сакральный возраст. Ведь 40 лет – это итог исканий и странствий, это обретение своей земли обетованной. Конечно, не магия чисел, а глубокая внутренняя пустота начинает терзать нашего циничного героя. Он перестает играть по общепринятым правилам и начинает не к месту говорить обидную правду. Он не хочет играть роли, принятые в обществе, устраивая публичный душевный стриптиз. Он хочет быть подлинным, но такой, какой он есть настоящий, он не нужен ни окружающим, ни себе самому. Глубоко символичен конец фильма: герой умирает! Пусть это символическая смерть, но она ничуть не страшнее реальной: его оставляют все, а после идут кадры безумной гонки, когда он бежит, сам не зная куда. И, наконец, он как в могилу хоронит себя в стогу сена, свертываясь там калачиком в позе эмбриона, что дает нам надежду на его возрождение. Каким оно будет? Авторы фильма в то время открыто сказать не могли, но на то, что душа человека способна к полету, а наивысший взлет души – и есть соединение со Христом, авторы намекают на это самим названием фильма. Оторваться от пошлостей обыденной сонной жизни, ощутить надмирный характер своего подлинного бытия, открыть великую силу пробуждения – это и есть летать наяву.

 

 

Первоначальный файл с сайта religare.ru.

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 01.06.2015.