Поиск по сайту

 

Книга священника Анатолия Гармаева «Психопатический круг в семье» (издание второе, исправленное и дополненное, включает работы «Обрести себя» и «Психопатический круг в семье»), выпущенная в 2000 году Православным братством святого апостола Иоанна Богослова, интригует уже самим своим языком:

«Вопрос: Что такое настоящая исповедь?

Ответ: Это когда благодать рассекает эго-щит или эго-кору» (С. 582).

Что же такое «эго-кора»? Что означают «триады эго и триады совести, три Закона эго-влечений, Закон опережения, Закон оскудения душевных сил» и тому подобные новообразования, которыми изобилуют книги о. Анатолия? Научны ли эти умопостроения? Церковны ли они? Можно ли по этим книгам строить свою жизнь?

Это отнюдь не праздные вопросы. Согласно издательской аннотации, «Духовные советы» о. Анатолия адресованы «родителям и педагогам, священнослужителям и клирикам, православным мирянам и людям еще не воцерковленным». От того, с чем столкнутся читатели, зависит их судьба, а быть может, и вечная участь.

В адрес автора «советов» уже не раз звучала критика. Вот какие вопросы задавали еще в 2000 году пользователи Интернета преподавателю психологии и антропологии Российского Православного Университета (РПУ) иерею Андрею Лоргусу (ныне декан факультета психологии РПУ):

— Здравствуйте, батюшка! Я прочитала несколько книг по нравственной психологии свящ. А. Гармаева (в том числе «Психопатический круг в семье», «Обрести себя» и др.). Но мои знакомые сказали мне, что у него есть некоторые заблуждения. Не знаете ли вы, что это за заблуждения. Возможно, я по своей неопытности не могу различить...

Екатерина.

Ответ о. Андрея:

— Уважаемая Екатерина! Учение Гармаева является оригинальным и к православию не имеет отношения. Оценить его трудно, но рекомендовать его для знакомства православному читателю я всё равно не могу. Это смесь психоанализа Юнга с домашней психологией. Но сам Гармаев видимо верующий человек.

Священник Андрей Лоргус

(27.07.00. http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ns_file.cgi?5+7_702)

Поскольку подобные вопросы возникают достаточно часто, попытаемся рассмотреть указанные тексты о. Анатолия с точки зрения антропологии и религиоведения.

 

ЯЗЫК.

 

Мир дан человеку в слове. Язык — это не только символическое отображение, но и интерпретация реальности. Это позволяет описывать действительность по-разному: в свете Евангелия, с позиций естественнонаучной картины мира, на языке психологии и т.д. Но здесь есть и опасность. От того, каким предстает мир в том или ином описании, зависит поведение человека. Этим пользуются тоталитарные секты. При помощи системы понятий они задают определенный образ мира. Адепты заучивают множество выдуманных терминов и уже не могут без посторонней помощи выбраться из лабиринтов сектантской мысли. Манипулирование сознанием производится за счет отказа от сложности мира в пользу примитивных логических конструкций.

Конечно же, тот факт, что в своих работах о. Анатолий вводит в оборот целый пласт новых понятий и законов, еще не означает, что перед нами образец сектантского сознания. Более того, полагаю, что здесь мы видим искреннее стремление донести до аудитории истину, как ее понимает автор, на более доступном, с его точки зрения, языке. Но удачна ли эта попытка?

Понятно, что тексты писались в годы атеизма. Понятно, что в те годы любое свидетельство о духовном мире было подвигом. Но сейчас ситуация изменилась. Сейчас свидетельству веры должна быть присуща церковная и научная достоверность. Все это особенно значимо потому, что данные работы выходят огромными тиражами. А поскольку они издаются по благословению Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего Германа, митрополита Волгоградского и Камышинского, постольку становятся голосом Церкви в вопросах душепопечения, православной педагогики, психологии и медицины. По этим книгам люди судят о Церкви в целом.

К сожалению, моделирование реальности человеческой души, данное в книгах о. Анатолия, как представляется, не только обедняет внутренний мир человеческой личности, но и существенно искажает в ряде случаев основные положения христианской антропологии. Поэтому описанный выше механизм воздействия на сознание может проявлять себя и в данном случае.

Кроме того, язык этих работ нельзя назвать и научным. С одной стороны, автор не указывает источники, не дает обоснования своих теорий. С другой, — все эти законы «эго-влечений», «ритмы совести» и тому подобные гипотезы предлагаются читателю как истина в последней инстанции. Вот как читатель узнает о них: «Известны три закона, о которых мы будем упоминать в нашем курсе…» (с. 23). Откуда взяты эти законы? К какой области знания они относятся? Увы, на эти вопросы о. Анатолий ответа не дает, однако сообщает, что разрабатываемая им «область нравственной психологии и педагогики является областью инонаучной» (с. 18). Автор не принимает сам принцип научной систематизации и экспертизы, противополагая ему «религиозный опыт переживаний». Странно здесь не то, что эти знания не имеют никакого отношения к науке, но то, что автор этих «инонаучных» построений возглавляет «педагогическое училище», свои наблюдения и размышления именует «законами» и предлагает их в качестве основы церковного «уклада жизни» (с. 31).

Вероятно, сознавая, что подобное отношение к человеческой мысли может вызвать «недоуменные вопросы», о. Анатолий дает читателю книги «Психопатический круг» следующую установку: «Я хотел бы попросить читателя после прочтения книги или ее части в течении некоторого времени ни с кем не делиться впечатлением от прочитанного, несмотря на то, что желание поделиться прочитанным будет очень сильными. … Попросите также, чтобы между всеми, кто тоже прочитал эту книгу, некоторое время не обсуждалось то, что они узнали». (Ук. соч., с. 300). Действительно, запрет на общение может вызвать у неподготовленного читателя ощущение чего-то необычного. Но стоит ли таким образом приобщать людей к своему учению, лишая их возможности критически осмыслить прочитанное? Допустима ли вообще в православной книге психологическая «обработка» читателя?

Так каким же предстает человек и его внутренний мир в трудах о. Анатолия Гармаева?

 

ЧЕЛОВЕК

 

Для описания всего богатства душевной жизни человека о. Анатолий предлагает пятиуровневую модель человеческой личности. В первом издании книги «Обрести себя» он описывает ее так: «В Нравственной Психологии структура человеческого "Я" рассматривается как состоящая из пяти уровней. Все пять уровней проявляются в конечном счете в действии Воли, которая сама по себе не входит ни в один из уровней. Воля слышит либо Эго-ядро человека и поэтому действует по наказу Эго, либо слышит импульс Совести и поэтому действует по зову Совести. И в зависимости от этого внешний поступок становится либо эгоистическим, либо совестливым». (с. 22) Эти уровни: 1) способности (животноводческая, растениеводческая, творческая и т.д.) 2) эмоциональный 3) эго-влечения (самые обычные страсти). 4) Душевные силы (как способность отклика на нужду других людей) 5) Таинственный уровень Совести. Затем из этих уровней как из конструктов собирается две триады: Триада Эго (1, 2, 3) и Триада Совести (1, 4, 5). Эти две триады ведут настоящую борьбу за волю человека: «Воля человека либо перехватывается Эго-влечением, помрачается им, либо, руководствуясь Совестью, через нравственные Силы Души соединяется со Способностями. Склонение Воли к Совести высвобождает ее из власти страстей (Эго-влечений) и формирует в человеке навык праведной жизни. Напротив, вовлечение Воли в страсти приводит к безнравию и проявлению разных степеней эгоизма.» (там же, с. 24).

Мы оставляем без комментариев «растениеводческие» способности души, доселе неизвестные ни светской, ни церковной науке… Отметим лишь, что эта модель личности не имеет ничего общего с догматическим учением Церкви. В частности, здесь смешиваются понятия личности и природы. Принятие решений, высшая свобода — это прерогатива не воли как проявления природы, но личности как субъекта действия. Строгое богословское различение личности и природы было дано еще во время борьбы Церкви с монофелитством. И как представляется, во избежание недоразумений, в рассматриваемой работе по православной психологии все же следовало бы, по меньшей мере, соотнести предлагаемую модель личности с догматами православной веры.

Если же рассматривать модель о. Анатолия по уровням, то и здесь возникают вопросы. Возьмем, к примеру, 4-й уровень «душевных сил». В системе о. Анатолия человеческий род подобен аккумулятору, накапливающему и расходующему «душевные силы». И все проблемы обусловлены тем, что мы отключены от источника питания: «С того времени как духовное было отвергнуто и человек решил, что он сам достаточно силен, чтобы исполнить все необходимое в этом мире, он стал пользоваться только тем запасом душевных сил, который присущ ему от рождения. Сегодня мы наблюдаем четвертое поколение (после разрыва с Церковью в революционные годы и ужасного гонения на нее, в котором участвовало немало наших дедов и прадедов) с очень скудными душевными силами. В результате такой скудости помрачена и совесть в человеке. … Если сил мало, то и совесть оскудела» (Обрести себя // Психопатический круг в семье. М., 2000. С. 273). Иными словами, независимо от воли человека, он в значительной мере лишен душевных сил и совести потому, что его деды были атеистами. И как результат: «Находясь в таком слабосильном состоянии, мать не может воспитать ребенка, т.е. поддержать в нем его душевные силы. Так появляются дети, которые в последующем поколении несут все меньшие и меньшие душевные силы». (С. 271).

Сами «душевные силы» понимаются здесь как некий передающийся из поколения в поколение энергетический багаж, что сближает построения о. Анатолия с рядом оккультных теорий. По мнению о. Анатолия, само наличие и качество этих «сил» зависят от того, что имело место задолго до зачатия и рождения человека. Но коль скоро это нарастающее оскудение извне привнесено в его внутренний мир, то и спрос с него невелик. Человек появляется на свет, отягощенный безнравственностью предшествующих поколений. И обречен провести все время своей жизни в психопатических ловушках.

Так, парадоксальным образом, слишком мрачное описание реальности человеческой жизни приводит читателя книг о. Анатолия к оправданию своей греховности: в его неблаговидных поступках виноваты предки. Отметим, что подобное перенесение ответственности за греховность на какие-либо привходящие обстоятельства было присуще манихейству, а также гностическим учениям I-II веков по Р.Х. И тогда же христианская мысль отвергла чрезмерный пессимизм еретиков.

К сожалению, в работах о. Анатолия можно встретить и элементы магизма. Человеческая душа слита с физиологией. Одно перетекает в другое. Из этой «физиологизации» душевной жизни следует, что человек совершенно беспомощен перед действием духовных, душевных и телесных энергий. А проявления этих энергий в жизни людей весьма трагичны. Например, о. Анатолий утверждает, что если мать еще до родов была привязана к ребенку, то ее ожидают трудные роды.

Отсюда понятно и то, почему о. Анатолий настойчиво рекомендует получать информацию об окружающей действительности посредством «слышания». К примеру, эту способность он считает главной в медицине, подвергая остракизму сам принцип системного медицинского образования.

«Это и есть способность врачевания — слышать то, что происходит в другом человеке, в его сущности, видеть внутреннее состояние организма, чувствовать его по тем малоприметным внешним проявлениям, которые он выказывает невербально». (Обрести себя. С. 44). Вот только при поступлении в мединститут «идет отбор по эрудиции, по умению использовать репродуктивную способность человека» (с. 43), а не по умению «слышать». (Отметим в скобках, что репродуктивная способность человека — это нечто совсем иное, нежели полагает автор. На языке Библии это способность «плодиться и размножаться».) И в итоге, как пишет о. Анатолий, «врачевательная способность у многих врачей за годы обучения в институте проходит, исчезает» (там же). Далее автор предлагает обратиться к опыту целительства (с. 43-44). Если это не пособие по развитию экстрасенсорных способностей для начинающих, то что?

Если перейти от человека к социуму, то здесь действуют многообразные «психопатические круги»: между матерью и ребенком, между ребенком и внешней средой, между человеком и узким внутренним кругом общения. В последнем случае человек стремиться подтвердить тот имидж, которого достиг во втором круге. Вот так от печати к печати, от круга к кругу и путешествует человек согласно теории о. Анатолия.

Как следует из книг о. Анатолия, в своем поведении все человечество связано цепями родовых психопатий. «Сегодня свободных от психопатических отношений семей, по-видимому, практически нет. В той или иной форме психопатический круг задевает любую семью, касаясь самых различных отношений между родителями и детьми. Усвоенный с детства определенный характер отношений между детьми и родителями переносится сначала в супружество, а затем и в личные отношения со своими собственными детьми. В результате постепенно, из поколения в поколение, происходит нарастание психопатического круга» (С. 299).

Борьба с этим детерминизмом кругов и печатей ведется почти также как в дианетике. Следует прощупать всю свою жизнь в поисках кругов, печатей и установок, понять, что многие личностные проблемы заданы еще родителями, и начать выкапывать и выпалывать недолжные слова и установки из своей души, каждый раз ставя себе вопрос: вот то или иное действие, та или иная реакция, — они чем обусловлены, какая из печатей дает себя знать, голос подает?

То состояние, в которое приходит послушный читатель этих текстов, можно назвать самокопанием. Человеку предложен некий набор не вполне достоверных аксиом и он должен сам себе ставить диагноз, выискивая в себе все новые и новые «печати» и «психопатические круги» и обращаясь за помощью к автору этих книг.

Насколько же все это далеко от того духовного делания, которым дышит подлинная православная аскетика!

И здесь нельзя не согласится с мнением директора Института демографической безопасности, психолога, члена Союза писателей Ирины Яковлевны Медведевой: «Что настораживает в учении прот. Анатолия Гармаева о «психопатических кругах»? То, что представления о фатальной обреченности, которые эти книги прямо или косвенно внушают, абсолютно чужды Православию, в котором нет понятия рока».

 

СЕКТАНТСКИЕ АНАЛОГИИ

 

К сожалению, за последние десятилетия в России резко выросло количество сект. Поэтому особую обеспокоенность вызывает то, что некоторые положения рассматриваемых книг близки учениям сект. Мы понимаем, что автор этих текстов ни в коей мере не пропагандирует данные заблуждения, и надеемся, что в последующих работах эти замечания будут учтены.

1) Смешение банальных истин, святоотеческих цитат и высоких слов о добродетели с утверждениями, абсолютно недопустимыми ни с научной, ни с духовной точки зрения. Идет ряд утверждений на тему «Ребята, давайте жить дружно», а затем предлагается нечто абсолютно неприемлемое. Например: «если ребенок рождается запутанным пуповиной — его душевные силы резко ослаблены» (Психопатический круг, Предисловие. С. 307). Откуда это известно? Кто это сказал? «Если ребенок родится с асфиксией, значит, он либо во время родов, либо в предродовой момент пережил некоторое удушье душевное и физическое. Это значит, что такой ребенок получил мало душевных сил, ибо только мать своим эго-состоянием могла привести ребенка к такому беспокойству и крутящейся активности» (там же). К счастью, этих книг не читал Гете, который родился с асфиксией, но не пал духом и стал великим писателем.

В каком «слышании» это открылось о. Анатолию? Что такое «удушье душевное»? Почему оно влечет за собой физическое? Но неподготовленный читатель заглатывает эту новую дозу магизма и постепенно, сам того не замечая, переходит на язык о. Анатолия Гармаева, именно так изъясняя для себя самого все события своей жизни.

Отметим, что подобные логические уловки часто применяются при вербовке в те секты, где подвергается сомнению сам принцип рациональности человеческого знания. В частности, на этих подменах построено учение секты «Анастасия». Секта призывает своих адептов жить в гармонии с природой и развивать экстрасенсорные способности для выхода на связь со своей «богиней». Примечательно, что приверженцы этого учения рекомендуют для начинающих главы из книги «Психопатический круг в семье» о. Анатолия Гармаева (сайт «Звенящие кедры России»). Судя по всему, «анастасийцы» не находят в книгах о. Анатолия противоречий своим оккультным практикам. Быть может, это случайное совпадение. Быть может, повод задуматься. В любом случае, недопустимо выдавать магическое мироощущение за опыт нравственной психологии.

2) Погружение читателя этих книг в состояние безысходной виновности. Мы уже говорили о том, что чаще всего тоталитарные секты внушают своим жертвам крайне низкую самооценку. Поправ человеческое достоинство, убедив человека в том, что все проблемы его собственной жизни, а также его близких порождены им самим, секта получает власть «вязать и решить» человеческую душу.

В работах о. Анатолия особую нелюбовь заслужили матери. Именно они все делают неправильно, воспитывая детей. И те впоследствии всю жизнь расхлебывают плоды неверной педагогики. Прочитав книги о. Анатолия, любая женщина ужаснется тому, сколь тяжело она травмировала душу своего ребенка, исходя вроде бы из самых лучших побуждений. Выяснится, что она его неправильно зачала, выносила, кормила грудью (об этом далее), воспитывала, заложила массу неверных установок и т.д. Именно она — причина всех его проблем и неурядиц.

3) Создание образа врага. И здесь можно провести параллели с Богородичным центром, основатель которого Янкельман (Береславский), точно также, хотя и в гораздо большей степени, внушал своим адептам мысль о том, что во всех своих жизненных проблемах они должны винить своих матерей как энергетических вампиров, зацикленных, простите, на гениталиях своих детей. Зачем это нужно Береславскому? Чтобы разломить семейные отношения, вырвать человека из круга общения, разлучить его с самым близким ему человеком — матерью, именно потому, что материнская любовь движет горы. Любовь к матери может вытащить человека из секты. Эту любовь надо убить. Такова логика основателя Богородичного центра.

Но боюсь, что и о. Анатолий связывает психологические проблемы человека с тем, каково было отношение к нему матери до и во время родов, по сходным основаниям. Во-первых, это простое решение проблемы зла в жизни человек: человек получает простое объяснение всех своих проблем. Во-вторых, матерям прививается комплекс вины.

Понятно, что, покопавшись в себе, каждый может обвинить своих родителей в недостатке любви. Это очень даже приятно и самоочевидно для падшего разума: не я — причина всех неустройств моей жизни, а вот зачали, выносили и воспитали меня неправильно.

4) Учение о «печатях». «Печать» в терминологии о. Анатолия — это словесное программирование человеческой души. Неверно брошенное слово может дать ложную жизненную установку, исказить все отношения, поломать всю жизнь человека. Практически каждый человек многократно «опечатан». С раннего детства вплоть до настоящего момента на его психику налагаются печати, а его страстная душа откликается на эти словесные установки и попадает в ловушки и западни. Отсюда задача человека — эти печати сорвать, из страстных триад вырваться. Более того, эта «печать» обладает энергетической мощью. «В сердцах сказанное слово наиболее энергетически обеспечено, наиболее глубоко проникает в душу ребенка и западает в память эго-состояний. Даже слабое эго-состояние при сильном слове матери может обрести могучую печать. Такова бывает сила материнского слова, обращенного к ребенку» (С. 435).

Впрочем, как полагает о. Анатолий, печать «можно сделать» и по другому: «Можно сделать аналогичную печать иным образом, т.е. очень тихо вложить слово в ребенка. Для этого нужно предварительно эго-состояние ребенка максимально раскрыть на восприятие, и потом очень тихо, совсем незаметно, произнести, вложить слово, и оно ляжет с такой же силой, как и в сердцах сказанное» (С. 435). Доходит до того, что иные злокозненные тетушки способны запрограммировать всю жизнь ребенка на распад: «Иной раз, бывает, что некая тетушка, придя в дом, начинает говорить умиленные фразы, к примеру: «Какой чудный ребенок!» В течении пяти минут она «выливает» целый ушат комплиментов, благодаря которым ребенок раскрывается. … И в эту минуту тетушка «вкладывает» маленькую фразу: «Не быть тебе счастливым, милый мой! — говорит она. — Жалко мне тебя, но счастливым не быть тебе!» (С. 436). Стало быть, отныне такой ребенок обречен: «Эго-влечение печали обладает самой могучей энергетикой, которая сильнее даже инстинкта самосохранения» (Психопатический круг. С. 443).

Не стоит переоценивать возможности «программирования» человека человеком. Образ Божий в каждом из нас предполагает и дар свободы, и навык различения помыслов. Человек не настолько подвержен влиянию «печатей» и «кругов», чтобы придавать им серьезное значение. Здесь прослеживается влияние психоанализа: «Каждый человек в определенной степени запрограммирован с ранних лет» (Берн Э. Люди, которые играют в игры. М., 2002. С. 155.). Кроме того, с моей точки зрения, здесь переоценивается подверженность человека экстрасенсорным воздействиям. Читателю прививаются фобии, подозрительность и опять же слишком простое объяснение своих житейских проблем: это «бабушкина печать» виновата в том, что человек одержим сребролюбием (с. 436-437).

5) Учение об «энергетике». По учению прот. Анатолия люди энергетически излучают страсти. И сила излучения такова, что способна незримо заражать окружающих. В чем причина сексуального бума в городах? По мнению прот. Анатолия, — в многоэтажках. Эротические влечения жильцов индуцируют сексуальную активность остальных, и прежде всего детей. Вот почему тинэйджеры сексуально озабоченны… Выход — уехать в деревню, где дома разнесены. Поэтому в деревне сексуальность проходит. Отсюда понятно, почему о. Анатолий рекомендует бежать из городов на природу.

Любопытно, однако, что в античности и в средние века именно природа за пределами городов воспринималась религиозным сознанием как пустыня, заселенная бесами. Туда шли монахи, бросая вызов диаволу. И страсти терзали с пустынников с не меньшей силой, чем в городах.

Но вот что пишет о. Анатолий: «В эмоциональности человеческого “я” существует слой, который нравственная психология условно называет мистическим. И вот этот мистический слой схватывает все то, что происходит незримо и невидимо среди людей. Там, где человек западает в эротическую активность [так у автора! — д. М.П.], — там неизбежно выбрасывает на окружающих огромное количество сексуальной энергии, которая на мистическом (метафизическом) уровне улавливается детьми. И поэтому можно с уверенностью утверждать, что раннее пробуждение эротики в ребенке происходит за счет резонанса с сексуальностью окружающего мира или же впитывания рассеянной в нем «энергетики» этого эго-влечения.

Если семья, в которой хоть как-то храниться внутреннее целомудрие, проживает в современном доме, где квартиру от квартиры отделяет всего лишь одна стена (что для сексуальной энергии не имеет большого значения), то становится почти невозможным сохранение целомудрия, ибо все окружение является фантасмагорией эротики. Стоквартирный дом представляет собой воронку и буйство той энергии, которая, естественно, возбуждает человека, даже взрослого.

Недаром замечено, что когда люди уезжают в деревню, эротические переживания резко уменьшаются. Проведенный в деревне, в отдельном доме, месяц жизни приводит к тому, что даже взрослый человек гаснет в своей эротике. Попадая же обратно в многоквартирный дом, он чувствует, как ее уровень снова восстанавливается» (Психопатический круг. Нравственное и безнравственное в современной семье. С. 407-408).

Поразительное непонимание того, что метафизика и география — разные сферы бытия. И поведение человека не обусловлено до такой степени энергетическими перетеканиями страстей. И в тюрьме можно хранить непрестанную молитву, и в храме предаваться страстным помыслам.

6) Алармизм. Поскольку окружающий многоквартирный мир обрекает нас на греховную страстность, единственный выход — бежать. На природу. Не случайно община о. Анатолия расположилась среди бескрайних приволжских полей.

С моей точки зрения, слишком многое отдается здесь на откуп темным силам. Слишком однозначные и простые решения предлагаются для борьбы с ними. Не покаяние, но перемена места жительства.

Безусловно, образ жизни сказывается на состоянии души. Но христианство не боится городов. Оно не отвергло даже языческой цивилизации римской империи, но воцерковило ее. И сейчас перед нами та же задача. Не отбросить муравейники городов, но дать возможность людям обретать спасение в мегаполисах.

7) Неудобоносимые вериги. 1) Запрет на супружеские отношения до той поры, пока мать кормит младенца грудным молоком, поскольку ребенок якобы станет сексуальным, впитав вместе с молоком специфически озабоченную душу матери и специфические гормоны (С. 411). 2) Запрет женщинам ходить с непокрытой головой. По мнению о. Анатолия, волосы всегда должны быть под платком. Более того, детям до семи лет нельзя их касаться, поскольку это, якобы, пробуждает сексуальность: «Мать, пробужденная в материнстве, родив ребенка, волосы свои убирает так, чтобы ни один волосок не коснулся лица ребенка и чтобы малыш до семи лет не касался женских волос, особенно в тот период ее жизни, когда мать имеет интимные отношения» (Психопатический круг. Нравственное и безнравственное в современной семье. С. 412-408).

Мне, честно говоря, все эти околосексуальные рассуждения, зацикленность автора на них, весьма напоминают мунитские измышления относительно того, как и что должно происходить на супружеском ложе. Те же глубокие метафизические изыски, та же бредовая ритуалистика вокруг заповеди «плодитесь и размножайтесь», вокруг того, что должно быть покрыто молчанием.

Не про таких ли запретителей писал апостол Павел: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познающие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение Божие хорошо, и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением; потому что освящается словом Божиим и молитвою» (1 Тим 4:1-5).

Лицемерие лжесловесников было осуждено на церковных соборах. Гнушение супружескими отношениями не входит в число христианских добродетелей (См. правила 9 и 10 Гангрского Собора).

8) Наконец, провокационные и просто недопустимые, опасные для жизни и здоровья людей рекомендации. Например, поскольку, по учению прот. Анатолия, душевная жизнь матери выявляет себя в патологиях вынашиваемого ребенка и в родах, о. Анатолий высказывает следующее суждение: «Искусственные роды — это катастрофическое состояние нравственного в матери. Это признак ее внутреннего без-совестного состояния до зачатия, в период ношения в утробе, в период беременности, в момент самих родов» (Психопатический круг в семье. М., 2000. С. 304).

Когда-то именно это суждение послужило отправной точкой моего отношения к книгам о. Анатолия Гармаева. В современной России, где по медицинским показаниям уже более 13% женщин направляются врачами на кесарево сечение, сказать такие слова значит плюнуть им в лицо. Несмотря на все проблемы со здоровьем, они все же выносили своего ребенка, не могли родить сами и медицина пришла им на помощь, а вот Церковь в лице прот. Анатолия объясняет популярно, что это все оказывается крайняя степень материнской бессовестности.

И уже одно то, что о. Анатолий в своем интернет-комментарии на I Иринеевские чтения пишет, что он «от осуждения кесарева сечения сегодня отошел», показывает, сколь необходимы были эти чтения. Отныне Русской Православной Церкви не придется оправдываться в том, что вопреки положениям Закона о свободе совести она подвергает жизнь своих членов смертельной опасности. Жаль только, что основная масса читателей книг о. Анатолия так и не узнала об этой перемене его точки зрения на «искусственные роды». Не у всех есть доступ к Интернету.

9) И последнее. После прочтения этих книг человек, принявший их на веру, приходит к единственному умозаключению: в той терминологической сетке, в которой описана моя душа, в том безнадежном состоянии, в котором она находится, мне может помочь только один человек — тот, кто дал мне меня самого в этом психопатическом круговращении, — сам отец Анатолий. Таким образом, читатель этих книг обречен стать духовным чадом о. Анатолия.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Безусловно, церковная мысль всегда стремилась выявить духовное измерение научного знания. Пример тому — синтез богословия и научных теорий в трудах Каппадокийцев (святителей Григория Нисского, Василия Великого и Григория Богослова). Поэтому, как пишет современный исследователь, «если современные христианские психологи и антропологи постараются «воцерковить» некоторые современные теории, пусть даже не имеющие никакого христианского основания, и поставить их на службу духовному окормлению верующих, то в этом они вполне будут следовать по стопам Нисского святителя». (Десницкий А. Экзегеза святителя Григория Нисского // Альфа и Омега №2(36). С. 88–89). Годы атеизма лишили Церковь возможности участвовать в научном процессе. Кроме того, в жизни миллионов людей на место духовного делания пришла психология, в частности, столь модный ныне психоанализ. Поэтому сейчас перед Церковью стоит задача осмысления этих теорий в свете православия. Удачным примером такой работы являются, на наш взгляд, статьи прот. Михаила Дронова, посвященные анализу теорий Дейла Карнеги. Так может быть, работы о. Анатолия и есть тот синтез современной психологии и православной духовности, который, по слову прот. Г. Флоровского, можно было бы назвать неопатристическим?

К сожалению, это не так. С нашей точки зрения, книги о. Анатолия едва ли можно считать выражением взгляда Православной Церкви на эти проблемы. Эта странная смесь психоаналитической понятийной сетки и сенсорных практик весьма далека и от традиционного православного учения о невидимой брани и восхождении человека к Богу, и от научных подходов в этой области. Здесь мы не встретим четкого богословского различения личности и природы. Не найдем сколько-нибудь вразумительного изъяснения догмата грехопадения. Не узнаем, каким образом в православной антропологии разрешается проблема зла. Здесь происходит псевдоморфоза православной науки: вроде бы православная форма (нравственная психология) наполняется «инонаучным» и внецерковным содержанием.

Понятно, что не ошибается только тот, кто ничего не делает. Но коль скоро опыты о. Анатолия Гармаева вызывают нарекания, хотелось бы пожелать ему учесть высказанные замечания. Это отнюдь не личное нерасположение к автору данных работ. За этими замечаниями стоит боль многих людей, начавших строить свою жизнь по этим книгам и оказавшихся у разбитого корыта. Именно поэтому я принял предложение руководителя центра сщмч Иринея Лионского А.Л. Дворкина выступить на Иринеевских чтениях с докладом, посвященным рассмотрению книг о. Анатолия. Именно поэтому здесь необходима особая осторожность.

Если же говорить об отношении к ситуации вокруг книг о. Анатолия Гармаева в целом, то здесь мне близка позиция иерея Святослава Худовекова, руководителя отдела по делам молодежи Смоленской епархии:

«Разумеется, было бы грубой ошибкой воспринимать это учение как учение всей Православной Церкви. Это лишь собственный метод, осмысляемый о. Анатолием в рамках его собственного пути к Богу.

Показательна же эта ошибка потому, что для бывшего психолога или бывшего педагога является большой трудностью переход от собственных взглядов, от самостоятельного метода работы к церковному мышлению, которое требует совершенно другого подхода. Ошибки здесь возникают от нежелания отказаться от своих прежних наработок, самостоятельных каких-то решений и находок, которые дороги сердцу, потому что сердце через них, может быть, пришло к Богу.

Если говорить об отце Анатолии, то мне видится в нем ошибочным стремление к энергетизму. В его учении это попытка объединить в единую систему энергии земные, тварные, материальные, и энергии нетварные, которые в реальности различаются по принципу участия или неучастия в свободной воле человека. Не стоит забывать о том, что человек — очень прочное гармоничное и самодостаточное существо, которое надежно защищено от влияний энергий мира сего.

В целом же вызывает беспокойство то, что личный, индивидуальный опыт, к которому нужно относится очень осторожно, так быстро тиражируется в рамках всей Церкви, в то время как интересный опыт других священников, которые проводили не менее значительную работу, скажем, протоиерея Бориса Ничипорова, оказывается практически неизвестен».

 

 

Первоначальный файл с сайта iriney.vinchi.ru.

Текст в данном оформлении: Библиотека сайта Христианская психология и антропология.

 

 

Последнее обновление файла: 01.09.2011.