Поиск по сайту

 

Всякий форум и конференция, которые, подобно нынешним Чтениям, дерзают посвятить себя столь великой дате, как приход нового тысячелетия от Рождества Христова, требуют особо ответственного и благоговейного отношения. Нуждаются как во взгляде назад, в прошлое, пройденное, так и во взоре вперед. Надобно покаяние в двух значениях - как раскаяние в заблуждениях прошлого и как решимость исправления в будущем. Если же переходить на язык светский, более приличествующий мне, грешному, то скажем о необходимости выводов, уроков - тоже в двух значениях этих слов - как подведения итогов и как наказов, задач, направлений на будущее.
Предметом моего доклада, выводов и уроков его (в упомянутых двух значениях) станет психология. Рассмотрение этого предмета в столь высоком собрании представляется возможным по ряду причин. Психология в последнее время все чаще упоминается в церковных кругах, и в большинстве случаев отнюдь не лестно. Она прочно ассоциируется с экстрасенсами, гипнотизерами, сомнительными рекомендациями и так далее. Дело порой доходит до призывов к анафеме, отлучению научной психологии, до утверждения невозможности какого-либо союза с ней. Теперь посмотрим с другого берега, со стороны самой психологии. Здесь также: у подавляющего большинства людей мы наблюдаем настороженность и отталкивание, но на этот раз по отношению к религии и богословию - как к тому, что может разрушить многолетно создававшееся здание, систему психологии, лишить ее объективности, строгой научности. Оба эти мнения (при всех их, казалось бы, кардинальных, радикальных различиях) ведут к одному - разведению двух сфер, берегов, утверждению невозможности какого-либо их соединения, сопряжения, утверждению неизбежности жить порознь, стараний не замечать, игнорировать другую сторону. И надо сказать, что так спокойнее: убираются лишние раздражители, неуютные вопросы. Спокойнее - да, но давайте спросим, а хорошо ли, правильно ли будет так жить?

Несколько дней назад я участвовал в конференции Православного Свято-Тихоновского богословского института, где на одной из секций развернулась острая дискуссия по проблеме преподавания психологии в духовных образовательных учреждениях и прозвучал весь спектр мнений от принятия до полного отвержения психологии как науки. Одному из поборников такого отвержения, говорившего, что всякая научная психология есть заблуждение бесовское и нужна лишь православная аскетика, был задан вопрос из зала: "Если за помощью обращается мать наркомана, что надо делать?" Ответ был таков - воцерковлять сына. Ответ, конечно, с христианской позиции верный, но верный в перспективе, а если мы сейчас, в данный момент что-то не сделаем, то человек просто погибнет. Напомню, что средний возраст наркомана в стране - 13 лет. И если мы не будем принимать согласованных действий в отношении наркомании, то это обернется гибелью, а предпринимать что-либо без данных научной психологии - возрастной, педагогической, психологии мотивов и эмоций невозможно, немыслимо.

Наркомания - лишь одна аварийная ситуация нашей Родины, а таких аварийных ситуаций, где нужны психологические знания и умения, к сожалению, слишком много. Я уже не говорю обо всей "технологической" стороне жизни, в которой принимает участие психология; ведь большинство сбоев, нарушений, приводящих порой к чудовищным последствиям, происходит не из-за поломок оборудования или инженерных огрехов, а из-за ошибок человека, несостыкованности с психологией его восприятия, памяти, эмоциональной сферы, оперативного и стратегического мышления. И ныне любой, сколь-нибудь сложный пульт управления - кабина самолета, подготовка летчиков, диспетчеров, операторов - просто не могут обходиться без постоянного учета данных психологии. И вообще, когда мы говорим о психологии, надо помнить, что к сегодняшнему дню накоплен огромный массив знаний, результатов многих экспериментов и учений о том, как человек ощущает, видит, слышит, как он воспринимает, мыслит и действует - и научных работ на эту тему - чуть ли не 85-90 процентов, и только 7-8 процентов что-то говорят о личности, и лишь 2-3 процента работ посвящены той психологии, которая высказывает сомнительные для Церкви тезисы, но с которой многие продолжают идентифицировать всю научную психологию.

Итак, мы должны отнестись к научной психологии как факту современной культуры, который мы не можем удалить, "вычесть", из современной жизни, из педагогики, воспитания, образования, техники, коммуникации, информатики и других важнейших областей. Другое дело - как отнестись с православной позиции к современной психологии и как, в свою очередь, научной психологии, ее разветвлениям, относиться к духовным и богословским воззрениям. Это вопрос, который мы, собственно, и должны сейчас поставить. Для этого нам надо прежде всего прояснить некоторые понятия и начать следует, как это ни покажется странным, с самого понятия психологии, с выяснения того, что понимают под психологией люди, столь активно и горячо судящие о ней.

Не вдаваясь в детали, мы обнаружим следующее. Те, кто обвиняют современную науку, понимают психологию в первоначальном значении термина как слово о душе, и поскольку современная психология о душе не говорит, то, следовательно, она плоха, неправильна, ненужна и даже вредна. Те же, кто находится на стороне научной психологии, понимают термин иначе, как науку об особом, психическом отражении мира, о психических функциях и процессах, об особом аппарате мышления, памяти, внимания, мотивов и так далее, который можно изучать в экспериментах, опытных исследованиях. Поэтому в первом случае, проясняя суть первого значения, мы можем сказать, что психология понимается как учение о душе или душесловие. Когда же подразумевается применение этого знания, то правильно говорить об области душепопечения, целью которого в церковном понимании является спасение души, сотериологическая направленность действия. Понятно, что главенствующей здесь становится аскетика и так понимаемая психология - ступень ее.

Во втором случае, когда мы говорим о науке и ее прикладных аспектах, уместна другая пара: учение или наука о психике, с одной стороны, и психотерапия, психокоррекция как починка психического аппарата - с другой. Здесь цели, методы, основания уже качественно иные. Психика - это ведь не душа. И чтобы понять различие, не надо специально получать богословское или психологическое образование. Это однажды очень хорошо показала на одном из семинаров моя коллега. Она предложила аудитории мысленно заменить слово "душа" на слово "психика" в привычных выражениях, типа "я в нем души не чаю", "мы живем душа в душу", "у нас царит теплая душевная атмосфера". Реакцией зала было оживление и смех. Действительно, никто, даже в порядке оговорки, не спутает, не скажет - "я в нем психики не чаю", "мы живем психика в психику", "у нас царит теплая психическая атмосфера".

Если мы так проясним термины, то многие накопившиеся недоразумения начнут рассеиваться. В самом деле, ведь от того, что психика - это не душа, значимость ее изучения не уменьшается, психические процессы и функции не упраздняются, равно как не упраздняются задачи их починки, коррекции, терапии в случаях отклонений и поломок. Вместе с тем понимание принципиальной двойственности термина хотя и многое объясняет, но не устраняет ощущения неудовольствия, желания как-то соединить два значения, две разные по сути психологии - и как "слово о душе" и как "науку о психике". Однако возможно ли такое?

Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо вспомнить - почему и как научная психология потеряла душу и осталась с психикой. Или - почему душа при изучении ее учеными обернулась для них психикой. И надо ясно понять, что это произошло не вдруг, не по чьему-то умыслу и злому наущению, а вследствие долгой и сложной истории, в которой ученые пытались все более точно и строго подойти к исследованию, сделать его отвечающим требованиям науки. Но чем больше они стремились к выражению точности, тем дальше они удалялись от невыразимого, неуловимого в опыте, от сокровенности души - в сторону психики. И это было совершенно неизбежно: ведь точно, объективно, отстраненно можно было изучать, конечно же, не душу как таковую, а ее явления, проявления. При этом многие ученые в частной жизни оставались людьми верующими, отнюдь не отрицали существования души, но принципиально разводили это понимание со своими научными занятиями. Основатель отечественной научной психологии Г. И. Челпанов писал в 1888 году: "Хотя психология, как обыкновенно принято определять ее, и есть наука о душе, но мы можем приняться за изучение ее "без души", т. е. без предположений о сущности, непротяженности ее и можем держаться в этом примера исследователей в области физики".

Итак, научная психология была отделена от души, но отделена первоначально условно, как некое вынужденное условие начала строгой научной работы. Беда и драма дальнейшего развития психологии состояла в том, что условность, временное допущение отвлечения от души стало в дальнейшем постоянным и безусловным. И вся психология стала без оглядки строиться так, словно сокровенной души и нет вовсе. Ученые перестали себе отдавать отчет, что они исследуют вторичное: явления, проекции души, а не сами по себе существующие самодостаточные объекты. В результате эти явления, проявления, проекции, тени стали главными, все объясняющими. А с началом эры атеизма и уходом личной веры ученых некогда взятое условие было забыто окончательно - и душа растворилась, исчезла из психологических писаний, ушла из научного лексикона и внимания в тень, более того - для многих сама стала лишь тенью, продуктом явлений психики. Так душа стала тенью тени - и эти сумерки стали действительностью психологии.

Случившееся не могло не привести к ряду серьезных и опасных последствий. Одно из них - это проблема нормы, нормального развития человека. Критерием определения стал психический, порой психофизиологический уровень, характер самого функционирования психики, ее адаптивность, приспособленность к миру, степень широты и качества удовлетворения потребностей и так далее. Образно говоря, стало главным выяснение того, не куда человек стремится идти, а правильна и хороша ли его походка; не о чем он думает, куда направляет свои мысли, а эффективно ли работают его мыслительные процессы; не о чем он памятует, а какое количество единиц информации обрабатывает и запоминает. Разумеется, и это надо еще раз повторить, - нельзя сколь-нибудь принижать значимость этого функционирования, значимость аппарата психики, открытых учеными законов развития памяти, восприятия, мышления, эмоций и так далее. Но если это ставить во главу угла как самоцель, то жизнь человека теряет высшее измерение, редуцируется и сводится лишь к психическому процессу. Ставшая тенью тени душа перестает освещать психику, и немудрено, что в этих потемках легко оступиться, спутать добро и зло, не заметить черты между ними, поскольку действия в сторону того и другого могут осуществляться с помощью одних и тех же структур и способов функционирования психофизиологического и психологического аппарата. И если эти структуры, способы, формы эффективны, успешны, приносят удовлетворение, повышают самооценку, хорошо адаптируют человека к миру сему, то они признаются нормальными, вне зависимости от того, к пользе или ко вреду душе ведут осуществляемые действия и проявления. Воистину, если свет в тебе есть тьма, то что же такое тьма, и какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?!

Однако вернемся к вопросу - возможно ли при нынешнем положении вещей освещение, просвещение психологии душой?

Для этого вновь обратимся к истории и вспомним - какова была реакция Церкви на появление научной психологии. 23 марта (по старому стилю) 1914 года на торжестве открытия первого в России и одного из первых в мире Психологического института при Московском Университете Преосвященный Анастасий (тогда Епископ Серпуховской) после молебна обратился к ученому собранию с речью: "Душа, созданная по образу Божию, - это поистине венец творения. Разумная, она отражает в себе и познает весь мир; свободная - она способна к нравственному действию. Неудивительно поэтому, что она всегда привлекала к себе испытующие взоры мудрецов и ученых. До последнего времени изучение психической жизни производилось лишь с помощью самонаблюдения, но несколько десятилетий назад человек, измеривший моря и земли, исчисливший движение планет небесных, подошел и к душе с мерою и числом… И конечно, возможно точное изучение душевных явлений можно только приветствовать. Но стремясь расширить круг психологических знаний, нельзя забывать о естественных границах познания души вообще и при помощи экспериментального метода в частности. Точному определению и измерению может поддаваться лишь, так сказать, внешняя сторона души, та ее часть, которая обращена к материальному миру, с которым душа сообщается через тело. Но можно ли исследовать путем эксперимента внутреннюю сущность души, можно ли измерить ее высшие проявления? … Не к положительным, но к самым превратным результатам привели бы подобные попытки".

Итак, для нас принципиально важно, что Церковь отнюдь не выступала против начавшейся научной деятельности психологов, не рассматривала ее как греховную, богопротивную, но четко ограничивала эту деятельность внешней стороной души, обращенной к материальному миру, то есть психикой как аппаратом отражения среды и взаимодействия с ней. Здесь признавались вполне уместными мера и число как основания науки. Но понятно, что эти инструменты должно оставить, сменить при обращении к внутренней стороне души, ее сущности, ее высшим проявлениям. Однако и в том, и в другом случаях в качестве главного предмета удерживалась душа, только разные ее стороны. Поэтому в идеале и перспективе, равно как в истоке своего происхождения, две психологии, о которых шла речь - не противоречат, не исключают друг друга, ибо изучают разные стороны и проявления единой души человека.

Отсюда выводы, уроки на будущее, о необходимости которых шла речь в самом начале доклада. Они просты и очевидны.

Первое - научная психология должна вспомнить о том условии, с которого началась, условии, без которого она, как и все наши знания, не имеет конечного смысла, а именно - условия существования высших проявлений души, ее Божественного происхождения и бессмертия.

Второе - психология умозрительная, душесловие не должно забывать о реальных процессах соприкосновения души с конкретным, сегодняшним миром, законах и силе психического начала. Нельзя абстрагироваться от тела человека, его "кожаных риз", физиологии, психики, от всех возможностей, тягот и принудительности телесной и психической жизни - их нельзя по человеческому произволу просто так отменить или пренебречь ими. Это опасно даже для самого духовного роста, ибо легко впасть в гордыню, прелесть относительно своих духовных успехов, на деле могущих быть дутыми, невыстраданными. Недаром церковная притча говорит, что если молодой монах улетает в небо, то надо хватать его за ноги и твердо ставить на землю. Другая распространенная форма этой гордыни - высокомерное осуждение, надменность перед чужим падением, слабостью, несчастьем, ошибками, болезнью. Как часто мы слышим уверенное: "послано в наказание за такие-то и такие-то грехи", словно осуждающему доверена вся последняя, самая точная информация, непосредственно поступающая к нему из сфер небесных или книги человеческих судеб, и словно он сам, как и любой смертный, не может подвергнуться тем же напастям.

И, наконец, последний, обобщающий все вышесказанное вывод. Обеим сторонам психологии нельзя забывать, что помимо одной ипостаси души, изучению которой они посвящают себя, в человеке присутствует и живет другая. Как не привести известные строки Ф. И. Тютчева: "О, вещая душа моя! О, сердце, полное тревоги, О как ты бьешься на пороге Как бы двойного бытия!" Обе психологии изучают это двойное бытие и его биение на пороге человеческой жизни и смерти, но каждая - со своего угла зрения, со своей стороны. Как бы хотелось, чтобы эти углы зрения, эти стороны нашли пути соединения, взаимосвязи, сопряжения и стали одной единой областью с прекрасным, полным ответственности и значения названием - "психология", в которой исследования психики были бы освещены и служили пониманию условий раскрытия предназначения души, а слова и поучения о душе подразумевали существование специфики психического устроения человека.

 

 

Рождественские чтения. 2000 г.

 

 

Первоначальный файл с сайта: oroik.netda.ru.

Текст в данном оформлении: Библиотека христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 05.03.2011.