Поиск по сайту

Интервью с председателем Ростовского епархиального общества православных психологов, кандидатом психологических наук Березиной Натальей Николаевной

– Почему возникла идея создания Общества православных психологов? Кем и когда оно было основано?

– Идея создания возникла во многом стихийно и, в первую очередь, по мере необходимости самих психологов. При работе с людьми, каждый из нас, пытаясь совмещать свою психологическую практику с верой, в определённый момент столкнулся с рядом вопросов и трудностей. Разрешить такие проблемы можно было только со священником. Интересно было также поговорить с православными коллегами, поделиться опытом, посоветоваться. И тогда около пяти лет назад по благословению архиепископа Ростовского и Новочеркасского Пантелеимона мы стали собираться раз в месяц. Встречи проходили таким образом: сначала занятие по основам аскетики, антропологии, затем обсуждение сугубо профессиональных вопросов, проблем. Официально как Общество православных психологов мы оформились только в этом году при Ростовской епархии. Наконец-то составили и утвердили устав. Хотя, повторяю, существуем уже 5 лет.

 

– Какова структура организации, сколько сотрудников насчитывается на данный момент?

– В настоящее время в Обществе православных психологов зарегистрировано около 30 специалистов разного уровня. Мы выделяем действительных и ассоциированных членов. Действительные – это те, кто работают как православные психологи не меньше 3-5 лет, занимаются практической деятельностью на приходе. И обязательно являются профессионалами, специалистами с дипломами государственного образца. Это основной профессиональный состав. А ассоциированные члены – это студенты-психологи, педагоги и люди других профессий, интересующиеся психологией, или же те, кто пришли недавно и ещё не успели себя проявить. В уставе подчеркнуто, что мы коллегиально решаем свои профессиональные вопросы, а духовник имеет право утверждения либо отмены всех наших решений.

 

– И всё-таки, Общество православных психологов занимается решением теоретических вопросов, или оно направлено, в первую очередь, на оказание практической помощи людям?

– Безусловно, практическая деятельность, психологическая помощь людям – наша главная задача. И хотя на сегодняшний день плодом работы Общества являются публикации, рекомендации, экспертизы известных методик, технологий, есть и свои авторские методики – всё это результат осмысления практики. Теория возникла как необходимость обобщить опыт, описать его для тех, кто интересуется нашей деятельностью.

 

– В каких случаях человек обращается за помощью именно к православному психологу? Чем православный психолог отличается от просто психолога, или, скажем, психоаналитика?

– Как правило, люди, которые обращаются за профессиональной помощью, выбирают себе психолога, исходя в первую очередь из личных симпатий, не задаваясь вопросом его религиозной принадлежности. Но для некоторых сочетание "православный психолог" является неким гарантом добропорядочности, честности, совести. Для тех же, кто считает себя православным, такой специалист воспринимается как носитель одной духовной культуры. Это момент осторожности, который даёт уверенность в том, что тебя не заведут в русло магии, буддизма или других религий. В настоящее время к нам обращается и много воцерковлённых людей по благословлению священника, рассчитывая на то, что мы будем работать в сфере их убеждений, оказывать помощь в рамках одних и тех же нравственных и моральных категорий. Что касается психоанализа, то давно известно о том, что хороших сертифицированных психоаналитиков в России очень мало. Но качество их подготовки для нас не имеет значения. Каждому православному человеку необходимо знать о том, что идеология психоанализа несовместима с православной религией. Это совершенно другое мировоззрение и, самое главное, другая опытная жизнь, другая практика. Методы, используемые психоаналитиками, для нас неприемлемы. Приведу пример. Будучи православными, мы не можем видеть источник своих проблем и оправдывать себя тем, что родители в прошлом нас неправильно воспитали. Мы говорим именно о сегодняшнем дне, ставим цели в будущее. Прошлое анализируем только с позиции коррекции себя. Это принципиально другой подход. И если для человека православие – осознанный выбор, он уже не сможет работать с психоаналитиком. Поэтому они нам даже не конкуренты.

 

– На Ваш взгляд, почему у людей возникает необходимость в помощи православного психолога, когда те же вопросы можно решить с духовным отцом? Каким может быть "разделение полномочий" между священником и православным психологом?

– Дело в том, что православный психолог не претендует на роль духовного отца и не занимается душепопечением. Это действительно дело священника. Вопрос разделения полномочий между священником и психологом может возникать только тогда, когда научная психология подменяется религиозными практиками. Множество современных направлений и "терапий" (гуманистическая, трансперсональная, гештальт-терапия, НЛП и др.) по существу являются религиозными практиками. В их основе – дзен-буддизм, даосизм, магия и т.д. Эти сведения – не результат моих "разоблачений". Это открытая информация из зарубежных учебников по психологии, изданных уже и на русском языке. Проблема в том, что многие психологи не хотят это признавать. Ведь соблазн вломиться с "черного хода" (при помощи медитаций, холотропного дыхания, гипноза и др.) в духовное пространство и получить доступ к его богатствам очень велик. Но, занимаясь религиозными практиками под видом психологии, психологи, как правило, непреднамеренно, вредят человеку на духовном уровне. Православному человеку, да и не только православному, лучше не обращаться за помощью к таким специалистам. Но существует другая психология, которая изучает, как человек воспринимает мир, как он руководит другими, как обманывает себя, как защищается, как осмысливает информацию и т.д. Нормальной, то есть научной психологии, есть что сказать людям об обучении и развитии детей, склонности к определенной профессии, влиянии цветовой гаммы на психическое состояние, обучении человека говорить после тяжелого заболевания и многим другим вопросам. Психология может касаться вопросов и о религиозном выборе человека или его отсутствии, изучая ценности, смыслы, цели. Ведь общие законы влияния осознанности или неосознанности смыслов на состояние человека, механизмы целеполагания не имеют религиозной принадлежности. Если психолог именует себя православным, то это означает только, что он будет говорить с человеком не о поисках его "личной" истины, а в контексте истин нашей веры. Православный психолог может помочь верующему человеку проанализировать, подтверждается ли его религиозный выбор в житейских ситуациях. А неверующего попытаться подвести к церкви, священнику.

 

– Как Вы считаете, появление православных психологов – это поиск компромисса с современным миром?

– Компромисс нужен там, где есть противоречие. Но обратимся к истокам и вспомним о том, что, появившись в России в XIX веке, психология как наука была принята православным миром. Первый Институт психологии строился по благословению Церкви и освящался. Педагогические психологи XIX века – это люди верующие, и те выводы, к которым они приходили, на сегодняшний день подтверждены и признаны как отечественными, так и зарубежными специалистами. Поэтому было бы неправильно говорить о появлении православных психологов сегодня. Скорее это возвращение к прошлому опыту. Кроме этого, мы не считаем, что существует такая наука как православная психология, как не бывает православной химии, православной математики, а есть православный специалист, который строит практику на основе своего мировоззрения и научных данных.

 

– Почему, не признавая православной психологии, вы, тем не менее, именуете себя православными психологами?

– Дело в том, что необходимо чётко понимать, что человек и наука – разные вещи. Сочетание "православный психолог" указывает на то, что мы по профессии психологи, а по существу – православные, верные чада Русской Церкви. Поэтому употребление этого термина вполне корректно.

 

– Почему невоцерковлённому человеку гораздо легче "открыть душу" перед психологом, человеком светским, чем обратиться к священнику?

– Действительно, к нам приходит много людей, которые интересуются не психологическими вопросами, а вопросами, связанными именно с духовной жизнью. Как правило, большинство из них ещё не готовы к беседе со священником. У нас был даже кризисный момент, когда мы не знали, как вести себя в такой ситуации: духовную подмену мы не в праве осуществлять, то есть брать на себя роль священника, в то же время важно человека не оттолкнуть. И тогда было решено в процессе оказания психологической помощи давать пояснения катехизического характера. Но для этого нам самим надо было стать катехизаторами. И сегодня некоторые уже прошли обучение на соответствующих курсах. А страх перед священнослужителем действительно бывает. Это или сопротивление на духовном уровне, или естественный страх сделать окончательный выбор. Пойти в церковь – значит признать реальность духовной жизни, реальность Бога. Это момент перелома, когда происходит осознание того, что ты жил не совсем правильно. Одно дело признать это перед специалистом, а другое – пойти в храм и исповедаться. Как раз в этом и состоит основная трудность уже для самого психолога – попытаться удержать общение в рамках психологического консультирования, не превращая его в исповедь. Это очень тонкая грань. И только постоянное личное обращение уже к своему духовнику помогает православному психологу её отыскать.

 

– С какими ещё трудностями Вам приходится сталкиваться в процессе работы?

– Много споров возникает с коллегами, в частности с неправославными или с теми, кто считает себя православным, но продолжает работать в другой парадигме. Например, в современной психологической практике укоренилось мнение о том, что при общении с человеком специалисту нельзя давать какую-либо оценку его поступкам, говорить, хорошо это или плохо. Для православного человека такой подход в принципе неприемлем, потому что существуют чёткие критерии добра и зла – это соответствие Евангелию, заповедям, святоотеческому учению. И если у человека нет ясного представления об этих границах, для него будет хорошо то, что ему приятно и комфортно. К сожалению, большинство современных методик проповедуют именно этот принцип.

 

– Существуют ли в России аналогичные организации? Поддерживаете ли вы с ними деловые связи? Проводятся ли съезды?

– В России много православных психологов, которые ежегодно собираются на Рождественских чтениях в Москве, Покровских – в Петербурге, но такой структуры – организации при епархии, как у нас в Ростове, пока не встречали. Связи, конечно, поддерживаем, но не на уровне организаций, а на уровне личного общения.

 

– Каковы планы на будущее у Общества православных психологов?

– Сейчас мы достигли такого этапа в своем развитии, когда нам уже есть что предложить. Наша деятельность стала востребованной как церковными структурами, так и светскими общественными организациями. В рамках сотрудничества с общественными организациями мы планируем прочитать курс лекций двум целевым группам (медикам и педагогам) о православии в практической жизни. Людей сейчас интересуют вопросы воспитания, наркотической и алкогольной зависимостей, как к этим проблемам должен относиться православный человек, что такое православная семья и многие другие. На предложение пригласить священника иногда отвечают, что пока не готовы, а вот православного специалиста послушают с удовольствием. Также в план нашей работы входит оформление экспертной деятельности, результатов совместных обсуждений различных технологий, психологических практик, публикация наших авторских работ. И самое главное, мы будем продолжать оказывать непосредственную психологическую помощь нуждающимся в ней.

 

Беседовала Валентина Заярная

 

 

Первоначальный файл с сайта pravoslavie.ru.

Текст в данном оформлении из Библиотеки христианской психологии и антропологии.

 

 

Последнее обновление файла: 15.05.2013.