Поиск по сайту

Стало общим местом, что современная психология находится в кризисе. Такое впечатление, что это её перманентное состояние, так как подобная точка зрения сопутствует ей практически с самого момента её существования как самостоятельной научной дисциплины. Всё чаще говорят и пишут о том, что психологии необходима помощь извне. Но дальше мнения расходятся, и разные авторы ищут эту помощь в разных источниках: социологии, философии, методологи, культурологии и т. д. На Западе всё чаще, с этой же целью, обращаются к мистике, оккультизму, различным "духовным учениям". Вместо всего этого, как нам думается, было бы правильнее обратиться к христианству. В России же, с её тысячелетним христианско-православным опытом, конечно же, можно и нужно обращаться в первую очередь к православной традиции. Что же может дать христианство психологии?

Традиционно все психические явления в современной психологии разделяют на три основные группы: психические процессы, психические состояния и психологические свойства личности. Христианская антропология и психология, основывающиеся на многовековой

 

– 105 –

---

святоотеческой традиции, имеют свою точку зрения практически на все указанные выше психические явления. Но, в отличие от академической психологии, которая только ещё пытается "внедрять в жизнь" свои наработки, христианская психология строиться изначально на практическо-сотериологических началах, т. е. на использовании психологического знания для очищения и спасения человека. Поэтому в ней меньше наукообразности и всяческих теорий, но зато она практична и, главное, душеполезна.

Мы не будем рассматривать христианский подход ко всем психическим явлениям, а приведем только несколько характерных, как нам кажется, примеров.

Из множества психических процессов (мышление, эмоции, чувства, воля, память, внимание, воображение, фантазия, сенсорика) мы остановимся только на последнем.

Ни для кого не секрет, что путь к "ясновидению" и "яснослышанию" у многочисленных современных "эзотериков", магов, колдунов и контактёров начинался именно с работы с органами чувств. Поэтому нет ничего удивительного, что многие псевдодуховные учения так настоятельно рекомендуют развивать физические чувства для восприятия "тонких миров". В полной мере это относится и к многим психологическим направлениям, также "развивающим" сенсорику. Так, например, по откровенному признанию основателей нейролингвистического программирования (НЛП), Р. Бэндлера и Д. Гриндера, через совершенствование обычных сенсорных модальностей они хотят обнаружить экстрасенсорные каналы восприятия информации, и этой цели они даже посвящают специальную исследовательскую программу (Бэндлер, Гриндер. 1995, с.264).

В христианской традиции зрению и слуху, да и вообще органам чувств уделялось достаточно много внимания, но при этом направленность работы с ними была совершенно другая. Признавая важность сенсорики, она использует по отношению к ней ограничительную стратегию. По православному учению сенсорика входит в общую структуру души в качестве нижнего, зависимого звена, которое должно контролироваться высшими психическими процессами. Поэтому, с этой точки зрения, органам чувств необходимо не искусственное развитие, что нарушает общий баланс всех душевных процессов, а, наоборот, работу органов чувств необходимо контролировать и согласовывать с другими силами души. С другой стороны, это связано с тем, что органы чувств, так же как и весь человек в целом подлежат первородному греху, что они являются теми путями, через которые соблазны внешнего мира входят в человека. Поэтому необходимо постоянное хранение и очищение органов чувств, что является

 

– 106 –

---

важней задачей каждого христианина: "Владение пятью чувствами будто есть очень простое дело; но я тебе скажу, что кто властвует над пятью чувствами, тот властвует над всею вселенною и над всем что в ней... Но кто таков, тот сам властвуем бывает от Бога и всецело покорствует во всем воле Божией. Так царство Божие водворяется и первоначальный чин восстановляется..." (Симеон Новый Богослов. Т. 1. 1993, с.68).

Но при использовании святоотеческого опыта по охранению органов чувств необходимо избегать и излишнего упрощения, и ненужного максимализма. Не законопачивать наглухо уши и глаза предлагают святые отцы христианской церкви. Основную их мысль, переводя на современный язык, можно выразить так: необходимо учиться контролировать процесс восприятия информации, необходимо быть при этом сознательными и избирательными (подробнее см.: Зенько. 2002). Просто поражает современная сенсорная всеядность, выходящая за все разумные границы. В конечном итоге в наше время информация всё больше превращается в некое подобие наркотика, с наличием соответствующих эффектов: привыкания, увеличения дозы, "ломки" и т. д. Для решения этих проблем и необходима культура использования информации. И эта культура, безусловно, заключается не столько в умении "потреблять" любую информацию, сколько в умении различать и отбрасывать информацию вредную, или просто ненужную. И христианский подход с его здоровой, охранительной тенденцией здесь будет, безусловно, как нельзя полезен. Кстати, эта охранительная тенденция не помешала бы и в отношении других психических процессов: мышления, памяти, воли, и, особенно, эмоций, воображения и фантазии.

Перейдем к психическим состояниям. При этом в первую очередь хотелось бы остановиться на так называемых измененных состояниях сознания, которые давно заняли важное место в психологии. Но с христианской точки зрения здесь нужна большая осторожность: "Все свои козни, сети, капканы злые духи облекают в самые красочные привлекательные одежды. Поэтому мы, христиане, стараемся быть очень недоверчивыми ко всем "сладким", "приятным", "особенным" своим душевным состояниям, не принимаем без тщательных проверок никаких "откровений", "видений", "просветлений", "явлений", "блаженных состояний" и т. п. необычностей" (Лазарь архим. 1997, с.49-50). Вне христианства поиски необычных психических состояний часто превращаются в самоцель, и тогда для их достижения хороши все пути: от гипервентиляционного дыхания и других искусственных психофизиологических и психотехнических приемов, до использования

 

– 107 –

---

наркотиков, приводящего к наркомании. Поэтому, кстати, столь неэффективен светский, нерелигиозный подход к лечению наркомании: он не учитывает её глубинные корни – гордостное безблагодатное стремление человека к духовным состояниям.

Христианский опыт был бы не менее важен и в борьбе с вредными привычками, от которых в настоящее время погибают и телесно, и духовно миллионы людей: курением, употреблением спиртных и "тонизирующих" напитков (водки, вина, пива и др.), злоупотреблением кофе и шоколада. Особенно необходимо сказать, поскольку это менее известные факты, о зависимости от шоколада. Например, в Великобритании нездоровой страстью к его чрезмерному потреблению охвачены около трех четвертей (!) женщин. Вот что сообщает о себе и шоколаде одна из таких англичанок: "Я отвратительно себя чувствую, когда у меня его вдруг не оказывается. Раньше я считала, что у меня обычные женские капризы, но, когда начала воровать шоколад у своих детей, поняла, что это настоящая болезнь. Я даже встаю ночью, чтобы съесть хоть кусочек" (Куликов. 1997, с.296). Вот вам и "порадуйте себя шоколадом"!

Чтобы решить эту сложную проблему, безусловно, необходимы объединенные усилия всех заинтересованных сторон. Здесь пригодился бы и христианский опыт с его духовно-нравственным обоснованием, а конкретные методы и методики работы могли бы предоставить наркология, психотоксикология и психогигиена.

А теперь перейдём к проблеме личности – как она соотносится с христианством, и как она в нём понимается. В первую очередь, необходимо отметить (ибо это часто забывают), что сам феномен личности связан именно с христианством. Во-первых, сравнительно-исторические исследования показывают, что феномен личности не существовал до христианства, в том числе и в древней Греции (Кессиди. 1989) и на Востоке (Штейнер. 1990). Во-вторых, именно благодаря христианству постепенно образовался сам феномен личности – человека, как уникального существа, ценность которого определяется чем-то более высшим, чем одной принадлежностью к роду, к "государству-городу" (как в древней Греции) или "патриархальной деспотии" (как на Востоке) (Фатеев. 1906, с.15). Поэтому, как нам кажется, любое, по-настоящему глубокое исследование личности не может не учитывать этого. Кроме того, необходимо иметь в виду, также и то, что христианская личность, как культурно-исторический и психологический феномен, имеет несколько важных присущих ей черт.

Важнейшей психологической особенностью христианской личности является её направленность внутрь себя (что и есть дословно "интро-вертность"). И наоборот, экстраверсия,

 

– 108 –

---

как обращённость вне, связывается с грехопадением: "Греховность – это возникшее при совершении первородного греха нашими прародителями и ставшее привычным обращение внимания и желания к внешнему" (Гурьев. 1998, с.25). Для того же, чтобы очистить свою душу от греха и нужна интроверсия как основа для самопознания, на котором, в свою очередь, строится истинно-нравственное отношение к себе, другим людям и Богу. Самопознание при этом служит для выявления и осознания своих грехов, что не так просто сделать: "Восчувствовавший грехи свои лучше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых... Кто сподобился увидеть самого себя, тот лучше сподобившегося видеть ангелов" (Исаак Сирин. 1993, с.175). Интересно, что в обиход академической психологии понятия интро- и экстраверсии вошли относительно недавно – через известного западного психолога и оккультиста Карла Юнга (после его работ экстраверсия стала оцениваться положительно, а интроверсия – отрицательно). Употребление же этих терминов, притом практически в том же смысле, но с противоположной оценкой, имело место в христианстве намного раньше: эти термины в своих исконных греческих формах употреблялись уже древнехристианскими писателями, а значит им уже почти два десятка (!) столетий.

Далее необходимо сказать о целостности и иерархичности христианской личности и индивидуальности. Грех является моментом разлада и распада душевной жизни. И, наоборот, единство и целостность души имеет прямое отношение к таинству обожения человека: "Чтобы достичь единства с Богом, следует сперва при помощи благодати Божией достичь единства души" (Иерофей (Влахос) митроп. 1999, с.31). Достичь этого, конечно же, не просто: здесь нужны и благодатная Божья помощь, и внутренний труд самого христианина. Но при этом надо иметь в виду, что целостность христианской индивидуальности достигается за счёт вполне определенного механизма – иерархичного взаимоотношения ее частей. Закон иерархии лежит в основе строения человека, соподчинения тела, души и духа.

Интровертность, целостность и иерархичность христианской личности связаны со следующим её важнейшим свойством – кардиоцентризмом, заключающимся в том, что христианин имеет свой глубинный, внутренний центр – сердце (не как физический орган, а как духовный и психический центр). Быть умом в сердце – отличительная черта третьего, сердечного, образа молитвы (Симеон Новый Богослов. Т. 2. 1993, с.185). Именно сердце и только сердце является основным центром христианской аскезы, заключающейся в очищении и просвещении сердца. Чистые сердцем узрят Бога (Мф. 5, 8) и именно в своём сердце: "Дивно сие, братия мои; весьма досточудно и неизреченно для дольних. Недоступный для всякого ума входит в сердце и обитает в нем... Земля не выносит стопы Его; а чистое сердце носит Его в себе. Небо – мало для пяди Его, а сердце – обитель Его" (Ефрем

 

– 109 –

---

Сирин. 1995, т. 4, с.350). Кроме того, по мере очищения сердца в нём происходит соединение не только духовных, но и всех психических функций. С научно-психологической точки зрения в этом нет ничего необычного, и современные опыты по сенсорной депривации показали наличие различных телесных локусов сознания, связанных не только с головой (как мы обычно привыкли), но и с сердцем (Манин. 1987, с.167-168).

Таким образом, подытоживая всё сказанное, можно сказать, что христианство предлагает свои ответы на многие вопросы современной академической психологии. И эти ответы, как нам кажется, могли бы этой психологией учитываться и использоваться. Кроме того, тысячелетний христианский опыт был бы полезен и для практиков-психологов, заинтересованных в решении целого ряда насущных задач по поддержанию и укреплению психического здоровья и борьбе с негативными воздействиями на психику человека экстрасенсорикой, оккультизмом, сектами и деструктивными религиозными культами.

 

– 110 –

---

 

ЛИТЕРАТУРА
(опубликована не была)

Бэндлер Р., Гриндер Д. Наведение транса. Пер. с англ. – М.: Прозерпина, 1995.

Гурьев В. П. Пролог в поучениях. В 2-х ч. – Сергиев Посад, 1992 (переизд.: М., 1912).

Ефрем Сирин. Творения. В 8-и т. – М.: Изд. отд. Моск. патриархата, 1993-1995.

Зенько Ю. М. Психология и религия. – СПб.: Алетейя, 2002.

Иерофей (Влахос) митроп. Православная духовность. – Св.-Троиц. Серг. Лавра, 1999.

Исаак Сирин. Слова подвижнические. – М.: Православное изд-во, 1993.

Кессиди Ф. Х. Был ли древний грек личностью? // Труды Тбилисского университета. Философия. 1989, т. 292, с.135-138.

Куликов Л. В. Психология настроения. – СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997.

Лазарь архим. Грех и покаяние последних времен. – М.: Сретенский мон., 1997.

Манин Ю. И. К проблеме ранних стадий речи и сознания // Интеллектуальные процессы и их моделирование. Сборник. – М., 1987, с.154-178.

Симеон Новый Богослов. Творения. В 3-х т. – Св.-Троиц. Серг. Лавра, 1993.

Фатеев А. Н. Что нового внесло христианство в созидание идеи личности и ее прав по сравнению с античной этико-политической философией. – Харьков, 1906.

Феофан Затворник еп. Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни. – М.: Изд. Св.-Тр. Серг. Лавры, 1995 (репр. переизд.: М., 1892).

Флоренская Т. А. Мир твоего дома. – М.: Школа-Пресс, 1999.

Штейнер Е. С. О личности, преимущественно в Японии и Китае, хотя, строго говоря, в Японии и Китае личности не было // Одиссей. 1990. М., 1990, с.38-47.

 

 

Издание:

Зенько Ю. М. Современная психология и святоотеческий духовный опыт // Служба практической психологии в системе образования. Вып. 9. – СПб.: СПбАППО, 2005, с. 105-110.

 

© Сайт Христианская психология и антропология.